Книга Хранительница тайн - Кейт Мортон

Неподвижный воздух обдал ее влажным жаром, дощатый пол раскалился так, что обжигал ступни. Идеальный день для поездки на море. Вивьен попыталась угадать, где сейчас остальные, доехали ли уже до Саутпорта. Наверное, папы, мамы и дети плещутся в воде, смеются, раскладывают еду для пикника. Или, может, ее семья катается на кораблике. Роберт подслушал, как папины однополчане говорили про новый пирс. Вивьен представила, что ныряет с него рыбкой, уходит в глубину быстро-быстро, а соленая вода холодит кожу и попадает в нос.

Конечно, она могла сбегать к Ведьмину водопаду и окунуться, но в такой день каменная ванна совсем не то, что соленый океан, к тому же ей запретили выходить из дому, а по пути туда обязательно попадешься на глаза кому-нибудь из городских сплетниц. Еще хуже, если там Поли Джонс, греет жирное белое пузо, словно большой старый кит. Тогда она точно не удержится. Пусть только попробует еще раз назвать Пиппина идиотиком! Тут-то она ему и вмажет! Нет, пусть только попробует!

Разжав кулаки, Вивьен глянула в сторону сарая. Старина Мак, бездомный, что-то там сейчас чинит. К нему всегда интересно заглянуть, но отец запретил Вивьен приставать к Старине Маку, у того своей работы хватает, ему не за то деньги платят, чтобы он болтал с девочкой, у которой уроки не выучены и комната не прибрана, да еще и поил ее чаем из котелка. Старина Мак знает, что Вивьен оставили дома одну, и в случае чего поможет, но если она не истекает кровью и не отравилась, в сарай ей дорога заказана.

Оставалось только одно место, куда можно сгонять.

Вивьен сбежала по широким ступеням, промчалась через лужайку, обогнула клумбы, где мама пыталась выращивать розы, а отец ей ласково напоминал, что тут не Англия, и, три раза подряд сделав «колесо», понеслась к ручью.

Вивьен убегала туда с тех пор, как научилась ходить. Срывая ветки мимозы и красные ершики каллистемона, стараясь не наступать на муравьев и пауков, она ускользала меж серебристых эвкалиптов все дальше и дальше от людей и домов, учителей и правил. Это было ее самое любимое место в мире, ее собственное и больше ничье.

Сегодня Вивьен торопилась больше обычного. Сразу за первым обрывчиком, где уклон становился круче и начинались муравейники, она крепче стиснула пакет с перекусом и побежала, ныряя под ветки, прыгая через камни, съезжая по кучам прелой листвы и радостно чувствуя, как сердце колотится о ребра, а ноги сами несут и несут ее вниз, так что дух захватывает от скорости.

Птицы чирикали над головой, насекомые гудели, водопад в Лощине мертвеца журчал и бормотал. Яркие цветные кусочки перетряхивались и складывались по-новому, словно в калейдоскопе. Буш был живой: деревья говорили друг с другом надтреснутыми старческими голосами, тысячи незримых глаз смотрели с ветвей и поваленных стволов, и Вивьен знала: если остановиться и припасть ухом к земле, услышишь звуки давно ушедших времен. Впрочем, она не останавливалась, а со всех ног спешила к ручью, вьющемуся в глубокой ложбине.

Никто, кроме Вивьен, не знал, что ручей волшебный, особенно одно место, где за поворотом было почти круглое озерцо. Здешние горы образовались миллионы лет назад, когда земля вздохнула, содрогнулась, и каменные плиты взгромоздились одна на другую, так что возникло это углубление, заполненное водой: по краям озерцо было мелкое, а в центре дно резко обрывалось. Тут-то Вивьен и сделала однажды свое открытие.

Она черпала воду стеклянной банкой, которую стянула у мамы на кухне и прятала в дупле гнилого бревна за папоротниками. В этом дупле Вивьен хранила все свои сокровища. Из ручья всегда можно было выудить что-нибудь интересное: угрей, головастиков, старые ржавые ведра, а один раз Вивьен нашла там целую вставную челюсть.

В тот день она лежала на животе и, глубоко погрузив руки в воду, пыталась поймать огромного головастика. Он раз за разом уплывал из банки, и Вивьен наклонилась еще ниже, так что почти коснулась лицом воды. Тут она их и увидела, сразу несколько, оранжевые мерцающие огни на самом дне озерца. Сперва она подумала, что это отражение солнца, и подняла голову. Нет: небо и впрямь отражалось в воде, но иначе. Огоньки были дальше, за скользким тростником и зеленой слизью, покрывающей дно ручья. Они были где-то еще. Где-то.

Огоньки взволновали ее не на шутку. Умных книжек Вивьен не любила, не то что мама и Роберт, а вот вопросы задавать умела хорошо. Она спросила Старину Мака, потом отца и, наконец, Черного Джеки, отцовского приятеля-охотника, который знал про буш больше всех остальных. Тот воткнул лопату в землю, взялся за поясницу и распрямился, выгибая спину.

– Так ты видела огоньки в бочаге?

Вивьен кивнула, и Черный Джеки глянул на нее пристально, не мигая. Потом улыбнулся.

– Дно там видела хоть раз?

– Не-а. – Она прогнала с носа муху. – Слишком глубоко.

– И я не видел. – Черный Джеки почесал голову под широкополой шляпой и снова взялся за лопату, но, прежде чем воткнуть ее в землю, последний раз глянул на Вивьен. – Почем ты знаешь, что дно есть, если сама не видела?

Тут-то Вивьен и поняла: дырка в ручье идет через всю Землю насквозь, другого объяснения нет. Папа как-то говорил, что если копать и копать, можно вырыть яму до самого Китая, а теперь Вивьен эту яму нашла. Потайной туннель к центру Земли – откуда пошло волшебство, время, жизнь – и дальше к сияющим звездам в далеком небе. Оставалось решить, что с этим туннелем делать?

Разумеется, надо его исследовать.

Вивьен затормозила на большой плоской плите, которая мостом лежала между ручьем и бушем. Сегодня вода была ровная, мутная на мелководье, и подернута грязной пленкой. Солнце стояло прямо над головой, земля раскалилась. Ветки эвкалиптов потрескивали от жары.

Вивьен спрятала перекус в густом папоротнике над камнем. Из прохладной тени тихонько скользнуло что-то невидимое.

В первый миг вода показалась холодной. Вивьен брела по щиколотку, стараясь крепче держаться пальцами за склизкие, иногда неожиданно колкие камни. Она собиралась для начала убедиться, что огоньки на месте, а потом заплыть на глубину и разглядеть их поближе. Для этого она уже неделю училась задерживать дыхание, а сегодня прихватила с собой мамину бельевую прищепку, потому что Роберт сказал, когда воздух не выходит через ноздри, под водой можно пробыть дольше.

Вот и край плиты, за которым начиналась черная глубина. Вивьен не сразу разглядела огоньки – пришлось долго щуриться, – а когда разглядела, то так обрадовалась, что чуть не поскользнулась. За камнями хохотнул австралийский зимородок.

Вивьен, скользя на камнях, добежала до края озерца, прошлепала мокрыми ступнями по камню, порылась в пакете и нашла прищепку.

Тогда-то, придумывая, как лучше зажать нос, она и заметила на ноге что-то черное. Это была пиявка – огромная жирная пиявища. Вивьен наклонилась, схватила ее пальцами и дернула. Мерзкая гадина не отрывалась.

Вивьен села и попробовала снова, но ничего не получалось. Мокрая мягкая пиявка выскальзывала из пальцев. Вивьен зажмурилась и, ругаясь всеми плохими словами, какие за свои восемь лет успела подслушать у отца и его друзей (Падла! Зараза! Задница!), дернула еще раз. Пиявка оторвалась, но из ранки ручьем потекла кровь.