Книга Русская гейша. Тайны обучения - Ольга Лазорева

– На работу, – хмуро ответила я.

– На ночь? – удивилась она.

– Он стриптизер в ночном клубе, – объяснила я, решив сразу вылечить ее от ненужных иллюзий.

– Тогда понятно, почему он такой красивый, – прошептала Лиза.

– А сейчас представь, сколько на него женщин вешается за ночь, – хмуро сказала я.

Тут появился Тим. Он надел белые, туго обтягивающие бедра джинсы и рубашку василькового цвета, расстегнутую чуть ли не до пупа. Его и без того яркие глаза от цвета рубашки стали пронзительно-синими. Сильно высветленные волосы, доходившие ему уже до лопаток, он как-то ухитрился заплести во французскую косу.

– Момент! – сказал он и нырнул в ванную.

Тонкий свежий аромат дорогого французского одеколона, подарка одной его богатой поклонницы, распространился по квартире.

– Вот и все! – проговорил довольный Тим и по очереди расцеловал нас.

Когда дверь за ним закрылась, Лиза посмотрела на меня со странным выражением.

– Он такой красивый, – сказала она. – Неужели между вами ничего не было? Ведь живете в одной квартире!

– Ничего! – рассмеялась я. – Просто он мой земляк. И мы один «кулёк» закончили, понимаешь? И даже одно отделение – танцевальное.

– Кулёк? – удивленно спросила она.

– Ага, так на сленге называется культпросветучилище, – пояснила я.

Лиза улыбнулась, потом встала и начала мыть посуду.

Свиток десятый

Стебель нарцисса, пробившийся сквозь стаявший снег

О, сколько их на полях!

Но каждый цветет по-своему –

Вот высший подвиг цветка!

Басё

Домой я так и не поехала. Психологически мне было трудно встретиться с родителями, улыбаться как ни в чем не бывало, рассказывать им сказки о моей прекрасной жизни. Это было выше моих сил. Я позвонила и придумала правдоподобную историю о неожиданно подвернувшейся, важной и хорошо оплачиваемой работе. Они сказали, что все понимают и при первой возможности приедут ко мне сами.

В двадцатых числах августа я позвонила господину Ито и сообщила, что вернулась из отпуска. Он ответил, что сам только что приехал из Токио и привез мне привет от друга. Господин Ито пригласил меня к себе в гости, и я с радостью согласилась. И тут же начала уговаривать Лизу поехать со мной.

Она все это время жила у меня, но совершенной затворницей. Лиза выглядела спокойной и довольной, но превратилась в настоящую домохозяйку. Она с удовольствием готовила, стирала, убирала, ухаживала не только за мной, но и за Тимом. Но как только мы приглашали ее поразвлечься, сразу замыкалась в себе и отрицательно качала головой. Она не выходила из квартиры по несколько дней. А если и выходила, то только для того, чтобы пополнить запасы продуктов.

– Танюха! – непритворно возмущался Тим. – Надо что-то с этим делать! Красивая девка, а сидит целые дни на кухне, как старуха. Что-то эта странная болезнь на мозги ей повлияла. Может, какого-нибудь специалиста по голове ей подыскать?

Я даже съездила в клинику, где мы лежали, и поговорила с нашим врачом. Но он ответил, что все закономерно. И нужно время.

– Поедем со мной! – предложила я, надевая черный шелковый костюм с вышитыми на подоле юбки и на лацкане пиджака двумя лазоревыми бабочками.

Лиза, сидя на моей кровати, с любопытством наблюдала за моими приготовлениями. Я убрала волосы в высокую прическу и заколола узел моей любимой перламутровой бабочкой, подаренной Петром. Но, поразмыслив, вынула заколку и взяла футляр с черным жемчугом. Надев ожерелье, осталась довольна. Жемчуг очень подходил к моему костюму. Потом достала черные лодочки на высокой шпильке.

– Но мне нечего надеть, – вдруг тихо произнесла Лиза.

Я даже замерла, не веря своим ушам. И после паузы сказала нарочито безразлично:

– Тоже мне проблема! Да у меня шкаф ломится от вещей. А мы с тобой одного размера, прямо как сестры-близнецы.

– Да? – еще тише спросила Лиза. – Мы – как сестры?

– Еще и ближе! – уверенно сказала я. – И поэтому ты должна меня слушаться как старшую сестру.

Я действительно была старше ее на два года. Мне пятого сентября должно было исполниться двадцать лет. А Лизе восьмого октября – только восемнадцать.

Я сняла с вешалки простое, но безумно дорогое вечернее платье цвета черного шоколада. По краю декольте на нем был вышит вручную замысловатый узор из крохотных золотых бусинок.

– Вот, – радостно сказала я. – Оно изумительно подойдет под цвет твоих глаз.

Лиза робко взяла его, потом все-таки примерила. Платье сидело на ней отлично, словно было на нее сшито. Но я не учла вырез декольте. Лиза подошла к зеркалу, задумчиво себя осмотрела и вдруг замерла, неподвижно глядя на маленький шрам, оставшийся у нее от ногтей Штыря над левой грудью. Она закрыла лицо руками и бурно разрыдалась.

– Все, девочка, успокойся! – ласково сказала я, сама чуть не плача. – Это был только сон. Тебе нужно убедить свое подсознание, что это был всего лишь кошмар, который больше никогда, слышишь, никогда не повторится.

Она кивнула и стянула платье. Надев свой сарафан, молча ушла в гостиную и включила телевизор. Я пошла в ванную, умылась и вновь нанесла тушь. Когда приехал водитель, я была полностью готова.

– Лиза, я не знаю, когда вернусь, – ласково сказала я, заглянув в гостиную.

Она оторвалась от телевизора и тихо спросила:

– Что тебе приготовить на ужин?

– Ничего. Я поем в гостях.

Лиза кивнула и вновь уставилась в экран.

«Надо что-то с этим делать! – с тоской думала я, спускаясь по лестнице. – Но что? Вот вопрос!»

Выйдя из подъезда и увидев машину господина Ито, я мгновенно успокоилась и приняла невозмутимый вид. Сработала привычка. И разгладив лицо и подняв уголки губ в легкой улыбке, я словно разгладила шрамы на своем сердце. Водитель привез меня к знакомому дому и помог выйти из машины.

Господин Ито встречал меня у распахнутых дверей квартиры.

– Таня! – раскрыл он мне объятия. – Как же я рад вновь тебя увидеть! А ты отлично выглядишь! Отдых пошел тебе на пользу.

– Спасибо, Ито-сан, – сказала я, опуская глаза. – Я тоже очень рада вас видеть.

– Господин Кобаяси в восторге от тебя, – вдруг игриво сказал он. – И хочет продолжить сеансы.

Я так сильно вздрогнула, что выронила сумочку. Господин Ито поднял ее и с удивлением на меня глянул. Я моментально взяла себя в руки и твердо ответила:

– К моему большому сожалению, я не смогу больше составить ему компанию. Извинитесь за меня при первом удобном случае.

Даже одна мысль о связывании вызывала у меня сейчас невольную внутреннюю дрожь и сопротивление. Я слишком дорожила вновь обретенной свободой. После испытанного рабства она казалась мне единственным, ради чего стоило жить на этой грустной земле.