Книга Мертвое небо - Александр Мазин

– Предупреди сотников, чтобы держались плотней. И держали оружие наготове. Там полно мерзких тварей.

– Ничего,– сказал Турфанг.– Я их шугану. Ты, главное, с дороги не сбейся. А лучше проглоти-ка вот это!

Чародей протянул светлорожденному коричневую лепешку.

– Это что? – насторожился Данил.

– Сушеная травка. Обостряет память.

Вкус у травки оказался омерзительный, но – полфляжки вина – и горечь пропала.

Шесть драконов летели на запад. Шесть драконов несли шестерых магов из славного города Руны. Внизу проплывали зеленые поля южного Хольда, перемежающиеся полосками леса. У синих зеркальных озер толпились крохотные домики с желтыми крышами. Добрая ухоженная земля. Сердце и основа Империи.

Драконы летели плотным клином. Так близко, что маги могли разговаривать, почти не повышая голоса. И они разговаривали, ибо известно: ученая беседа способствует накоплению Силы.

Серое облако, затмившее уходящее солнце, драконы заметили первыми, но особого внимания на него не обратили. Облако и облако. А маги и вовсе ни о чем не тревожились. Они же дома, а не где-нибудь на границе диких земель. Когда один из чародеев, Скриптум Большая Рука, вдруг сообразил, что облако принадлежит к доселе не известному виду, и оповестил об этом своих соратников, было еще не поздно. Но все шестеро, вместо того чтобы, объединившись, прозреть природу облака, пустились в приятный и утонченный спор. И опоздали. Облако рассеялось.

Нечто невероятно огромное, черное, текучее пало сверху на драконий клин. Невидимые щупальца устремились вниз. Собственная сила шестерых магов высвободилась одновременно. Тела их разорвались, лопнули и рассыпались, как рассыпается спорами созревший дождевой гриб. Только это были не споры, а человеческая плоть. Шестеро драконов разом закричали: щупальца не причинили им вреда, но боль всадников обожгла их сознания. Клин распался. Шестеро крылатых гигантов бросились врассыпную, как испуганные медовницы. Серое облако сгустилось вновь и плыло на запад. Хотя ветер дул с юга.

– Великий Тур! – выдохнул командир хольдской пехоты тысяцкий Хаггард.– Сколько их!

Шевелящаяся волна магхаров захлестнула ущелье. Сотни тысяч тварей. Нилу показалось: он чует их вонь. Но это, конечно, иллюзия. Между отвратительной ордой и его войском еще оставалось мили полторы. Да и ветер дул с востока, в спину.

Нил прикинул: уже сейчас на каждого из его бойцов приходится с полсотни тварей. А сколько еще осталось за гребнем?

– Они нас растопчут,– сказал светлорожденный Хаггард. Сказал просто, как факт.

– Поглядим,– ответил Страж Севера.

Нил был старше своего тысяцкого на сорок лет, но выглядел ровесником Хаггарда: сказывалась кровь вагаров.

Светлорожденный посмотрел на своего командира. Сын вагара – их единственная надежда. Все-таки Нила Биоркита считали любимцем Тура. И избранником удачи. А чтобы выжить в мясорубке, которой станет через четверть часа восточное горло расщелины, потребуется целое море удачи.

Хаггард поглядел на почти отвесные, кое-где сглаженные осыпями склоны ущелья.

Эх, поставить бы поверху полсотни баллист. Да прижарить тварей огненным зельем!

«Великий Тур, откуда их столько?»

Светлорожденный перевел взгляд на восточное горло ущелья. Четыре тысячи тяжеловооруженных копейщиков выстроились там тремя параллельными линиями. Перед первой линией – тройная шеренга арбалетчиков. Выкрашенные зеленым доспехи копейщиков сливались с растительностью. Так же, как и защитные куртки стрелков. Четыре тысячи копейщиков, четыре тысячи стрелков и две тысячи всадников, практически бесполезных в грядущей битве. Парды не способны держать неподвижный строй.

Хаггард вздохнул: страшно даже представить, что устроит орда магхаров в Хольде. Прихватить бы с собой в Нижний мир хоть половину!

– Пойду к своим,– сказал он.

Командир кивнул, и тысяцкий начал спускаться по заросшему диким виноградом склону.

Нил остался один. Телохранителей он отослал в строй: дюжина бойцов не решит исхода битвы, но лишней точно не будет. Не нужны Нилу ни телохранители, ни вестовые. Первых заменит меч, вторых – рожок. Сын вагара охотно последовал бы примеру Хаггарда и тоже встал в строй, но – нельзя. У каждого воина в битве свое место, и место Нила Биоркита здесь, на сто локтей выше ощетинившихся копьями шеренг.

Скопище магхаров напоминало катящийся с гор грязевой поток. Но в этом потоке Нил Биоркит без труда различал отдельных тварей. Черных, желтых, пятнистых и изумрудно-зеленых. Голых, покрытых чешуей или шерстью, передвигающихся рысью, прыжками, семенящих на коротких лапах или широко шагающих на длинных, тощих, похожих на ходули ногах. Нил повидал в жизни не одну сотню магхаров. Тех, что прорывались с Проклятых земель. Тех, что жили среди людей, иногда внешне почти не отличаясь от нормального человека. Видел Нил и созданных специально. Но никогда не встречал двух одинаковых. Сын вагара знал: полчища тварей не первый раз рвутся на человеческие земли. Было в этом нечто от стихии. Словно там, за Границей, отвратительная жизнь кипит и множится, как зелье в котле колдуна. И переливается через край. Сейчас, глядя на накатывающуюся орду, Нил точно знал: ею никто не управляет. Половине тварей ничего не стоит вскарабкаться по стенам ущелья, вообще обойти его и ударить в спину копейщикам Нила. Или, не тратя времени на драку, устремиться дальше. Но век за веком магхары всегда шли одним и тем же путем, и только потом те из них, что все-таки прорывался через заслоны Северной Стражи, обретали собственную волю, хитрость и осторожность. Иных охотники Нила выслеживали месяцами. Поэтому так важно было остановить их здесь, в ущелье, пока твари с тупой свирепостью перли на копья. Вот только копий у Стражи в этот раз явно недостаточно.

Нил снял с пояса рожок, протрубил сигнал: арбалетчикам изготовиться. Визг, храп, топот. Между ближайшими магхарами и строем – чуть больше ста шагов. Но тварей следовало подпустить как можно ближе, чтобы тяжелые стрелы пробивали их насквозь, опрокидывали друг на друга. Смешать первые ряды, сбить скорость, образовать живую преграду между копейщиками и остальной ордой.

Нил выждал ровно столько, сколько требовалось. Затем трижды дунул, коротко и мощно. И услышал слитный грохот залпа. А затем многоголосый вой, визг, вопли. На какое-то мгновение, казалось, поток остановился и даже подался назад. Но уже через несколько мгновений задние ряды перекатились через окровавленные, бьющиеся в агонии тела. Сигнал – и вторая тысяча арбалетов ударила в живую волну. Вновь вопли, визг, надсадный истошный вой. Нил увидел, как разом соединились щиты первой шеренги, а воины второй подняли щиты над головами, прикрываясь, словно при атаке всадников. Арбалетчики подали назад. Теперь каждый будет держать свой сектор и стрелять только при необходимости.

Встретились. Поток магхаров достиг зеленых шеренг и теперь действительно остановился. Нил мог с легкостью представить себя на месте прикрывшегося щитом пехотинца. Это был бой, в котором не требовалось фехтовального мастерства. Ударить, повернуть, выдернуть, ударить, повернуть, выдернуть. Когти и зубы, пусть даже ядовитые, послабей закаленной стали. Магхары-прыгуны попытались перемахнуть через строй, но их еще в воздухе сшибали арбалетчики. Всего лишь несколько минут – и перед строем образовался отвратительный барьер из мертвых и раненых тварей. В нескольких местах магхарам удалось надорвать строй. В одном случае это сделало невероятно огромное, в два человеческих роста, чудовище, подмявшее под себя копейщика. В другом – верткий прыгун, вскочивший на щиты и ухитрившийся, просунув лапу в щель, полоснуть ядовитыми когтями раньше, чем его достала арбалетная стрела. Но таких было немного. Главная опасность – не отдельные твари. Главный и самый опасный враг – усталость. Но Нил знал, как с ним бороться.