Книга Я жулика люблю - Светлана Денисова

— Фантома мы сейчас возьмем, от нас не скроешься, Фантом; а эта Мотылева пусть будет так здорова!

Кирпича безбожно подбрасывало на сиденье, но он терпел ради дела. Гораздо больше его раздражало поведение напарника. Стажер, по его мнению, проявлял недозволительное легкомыслие.

— Слушай, ты, кончай свои соколиные попевки, — не выдержал наконец Кирпич. — И не дели шкуру неубитого медведя, Фантома мы еще не взяли!

— Фантома мы сейчас возьмем! — проорал Сокол и заложил лихой вираж, забыв посмотреть в зеркальце заднего вида.

Раздался жуткий скрежет, взвизгнули тормоза, «Волгу» вклинило между двумя автомобилями, и окрыленный надеждами Сокол плотно впечатался носом в рулевое колесо.

Вечерняя улица заголосила на разные голоса. Женские вопли слились с ревом автомобильных гудков. А у водительского окошечка голубой «Волги», как чертик из коробочки, материализовался бравый сержант в кителе гаишника и козырнул ошеломленному стажеру:

— Документики!

Кирпич выдавился из щели между сиденьями, куда он провалился от столкновения, и, потирая мягкие места, сказал с глубочайшей убежденностью:

— Идиот!

Гаишник резко посуровел и бесцеремонно повлек Сокола и его напарника в стеклянную будочку у обочины. Откуда он мог знать, что идиотом Кирпич обозвал стажера Соколовского?

* * *

Пашка подергал дверь, повернулся к нам и растерянно сказал:

— Не открывается…

Юля отпихнула его и принялась крутить головку замка:

— Неужели сломалась?

Карина, встав на цыпочки, посмотрела в «глазок» и вдруг завопила во все горло:

— Ничего не вижу, кто-то снаружи дырку залепил!

Юля выругалась, а меня, как всегда, осенило:

— Наверняка это Сокол с Кирпичом! Все, братцы. Похоже, по решению компетентных органов нас подло отстранили от дальнейших оперативных действий. Это они дверь заблокировали, уверена на двести процентов!

Негодованию моих боевых соратников не было предела. Даже кроткая Карина вышла из себя и возжаждала крови наших конкурентов из ментуры. Про Пашку с Юлей я вообще молчу.

Гурьбой мы вернулись в комнату и уныло расселись вокруг стола. Несколько минут никто из нас не произносил ни слова, выпуская вместо этого изо рта струйки сигаретного дыма. А потом Юля посмотрела в окно и, ни к кому в особенности не обращаясь, тихо и задумчиво сказала:

— Если я не ошибаюсь, это всего лишь третий этаж?

* * *

На сей раз гнев Дяди Вани не шел ни в какое сравнение с «тихим лепетом», которым он приветствовал подчиненных, когда они упустили Фантома у ресторана «Прага». Он самым серьезным образом принялся писать приказ об увольнении обоих, и только вмешательство генерала Быховского отвело от незадачливых оперов эту страшную угрозу. Дядя Ваня скомкал бумагу, швырнул ее в корзину и рявкнул:

— Стажер Соколовский, ВЫ от дальнейшей работы отстраняетесь! А ты, Кирпич, пока — пока! — обойдешься «строгачом». Вон отсюда!

Красный, как свекла, Кирпич и растерянный, непохожий на самого себя Сокол тихо вышли из кабинета.

Макар Захарович, сохраняя неизменное спокойствие, покрутил в пальцах сигарку и спросил:

— Ванюша, не пора ли отпереть дверь у наших дилетантов? А то как бы они на нас не обиделись. Вон, Мотылева даже не выругала меня по моей машинке!

Дядя Ваня вытер своим знаменитым платком пылающие щеки:

— Товарищ генерал, приношу вам свои искренние извинения и… и покаяния. Вы были правы, не стоило ребят «выключать». Ей-богу, ваша Мотылева и ее приятели соображают и действуют не в пример лучше моих охламонов. Виноват.

Быховский усмехнулся:

— Ничего, Ванюша. Пошли своих «невезучих», пусть выпустят ребят-то. И не вешай носа, еще не вечер.

— То-то и оно, уже ночь на дворе. Уйдет, мерзавец, ох, уйдет! Видно, пора мне, товарищ генерал, на пенсию. Поеду к теще на дачу и буду помидоры разводить.

— Ага, бросишь все и уедешь в Урюпинск, — в тон подхватил Макар Захарович. — Уймись, Иван Иваныч.

Дядя Ваня только рукой махнул и зычно крикнул:

— Сокол! Кирпич! Можете войти. Засранцы, — пробормотал он и вновь утерся платком.

Держась поближе друг к другу, оперативники робко вошли в кабинет любимого начальника и скромно остановились у порога. Выглядели они далеко не блестяще. Сокол напоминал вытащенного из воды воробышка, а на мужественной физиономии Кирпича цвели майские розы. Аркаша даже сморщился, а секретарша Леночка осуждающе покачала головой.

— Ну что, опять вам Фантом нос натянул? — сурово сказал Дядя Ваня, с отвращением глядя на пострадавший в ДТП нос Сокола, щедро обклеенный пластырем. — Что вы теперь о себе думаете? Говорите, не стесняйтесь! Вот и товарищ генерал послушает, какие у вас еще будут гениальные идеи. Кстати, я давеча велел вам наших дилетантов всего лишь «прикрыть», а не запирать наглухо в квартире! Ну-с, стажер, так как же тебе это в голову пришло — в одиночку за Фантомом погнаться? Почему подкрепление не вызвал? Считаешь себя умнее всех, так? Вынужден тебя разочаровать. Дурак ты, братец, самонадеянный дурак, и боле ничего! Что молчишь? Спой, светик, не стыдись.

Быховский легонько дернул полковника Пряничникова за рукав и шепнул:

— Вань, хватит. Парень и так готов сквозь землю провалиться. Не добивай.

— Пусть проваливается, не заплачу, — проворчал Дядя Ваня.

Сокол поднял на начальника ярко-рыжие глазищи, похожие на глаза побитой собаки, и глухо сказал:

— Виноват, товарищ полковник. Больше не повторится…

— Конечно, не повторится! Потому что ты в этом больше не участвуешь. Аркадий, посади его за компьютер, пусть займется делом, сводку, что ли, составит. А то бойкости у нас хоть отбавляй, а вот с мозгами туго! А ты чего стоишь как пень? — обратился Пряничников к Кирпичу. — Езжай быстрее, выпустишь Мотылеву и остальных. А еще раз поддашься на провокацию Соколовского, отправлю улицы мести. Марш!

Кирпич шумно вздохнул, бросил на Сокола выразительный взгляд и потопал вынимать заглушку из замка квартиры, в которой томились их добровольные помощники.

— Что делать думаешь, Ваня? — спокойно спросил Быховский.

— Начнем все сначала, — вздохнул Пряничников. — Найдем для Мотылевой миллионера, и…

Генерал закурил наконец свою сигарку и выпустил в воздух голубоватое колечко:

— Не нужно. Мне тут кое-что другое в голову пришло. Как там наша троица поживает — Калиновский, Корякин и Мордвинов?

* * *

Пашку мы пустили вперед. Во-первых, он все-таки мужчина, а во-вторых, если он и шлепнется, мозговой генератор нашего акционерного общества по поимке Фантома не очень пострадает: идеи-то выдавали мы с Юлей. Деваться ему было некуда — неумолимая «супруга» и мы с Кариной нависали над ним, как целых три дамокловых меча. Бедный Гений вытянул шею, осторожно заглянул в мрачный темный провал улицы и уныло присвистнул: