Книга За миг до полуночи - Наталья Андреева

– Я не видела. Я слышала.

– То есть, в этот момент вы…

– Стояла в нише, в двух шагах. Они меня не видели. Рассказ Монти всех нас выбил из колеи, – она кинула взгляд на заляпанные скатерти. – На свет вытащили грязное белье, не удивительно, что мы стали ссориться. Я не могла сказать Диме, что этот парень – его сын. Ну, не могла.

– Почему же вы переменили решение?

– Потому что поняла: еще секунда, и тот, кто убил Лопухина, признается. Я отвлекла внимание на себя. В конце концов, моя вина не наказуема уголовно. Это лежит на моей совести, в то время как труп… Можно я закурю?

– Конечно!

Щелкнула зажигалка. Нечаева затянулась сигаретой. Потом продолжила:

– Итак, я взяла тайм-аут, чтобы хорошенько все обдумать. С одной стороны на меня наседал Дима, пытаясь выяснить, не наш ли сын Монти, с другой Ада, которая требовала денег за молчание. Мне надо было принять решение. Взять на пожизненное содержание подругу, или же сказать правду.

– А если бы парень потребовал генетическую экспертизу?

– А кто бы на нее согласился? Я думаю, что и Монти этого было не нужно. Если бы не беременная девочка… Вот ведь судьба! – не удержалась Нечаева. – Все карты спутала эта ошибка с Асей! Пока мы сейчас сидели в зале, Стас рассказал историю с портретом. Я догадалась, что произошла ошибка. Монти переживал за ребенка. Потому он так на нас давил. Я ведь пошла на улицу, чтобы собраться с силами. Покурить, подумать, как бы все это сделать? Чтобы и волки были сыты, и овцы целы. В конце концов, я склонялась к мысли: откровенно поговорить с Монти. Платить Аде, и быть в заговоре с сыном. Он бы меня понял, потому что это мой сын, – с гордостью сказала Нечаева. – Оставалась одна проблема: Лопухин. Я беспокоилась, как бы он не догадался. Он вышел из зала, так странно смеясь. У него было такое выражение лица, будто он выиграл миллион.

– Вы с Дмитрием Сергеевичем выражаетесь одинаково, – усмехнулся Алексей.

– Что, и Дима так сказал?

– Такими же словами, – рассмеялся Леонидов. – «У Лопухина было такое выражение лица, будто он выиграл в лотерею миллион». Да, Сажин еще сказал: в мгновенную лотерею.

– Вот это-то меня и обеспокоило. Я вышла на улицу, достала пачку сигарет, но тут увидела, что на меня смотрит охранник.

– И вы убрали сигареты обратно в сумочку. И пошли в клуб.

– Именно.

– Охранник смотрел вам вслед.

– Любопытствующие. Куда от них деться? – усмехнулась Нечаева. – Я пошла искать Лопухина. В конце концов, у нас с ним были неплохие отношения. Не надо на меня так смотреть. Ада может говорить все, что угодно, но любовниками мы не были. Никогда. До таких мерзавцев я никогда не опускалась. Тем более, спать с мужем ближайшей подруги. Это гадость!

– Что, и миллионера Рябова не пытались соблазнить? – опять-таки не удержался Алексей.

При этих словах Нечаева изменилась в лице.

– Молодость – глупость! – в сердцах сказала она. – Была одна история. Собственно, по этой причине… – Она тряхнула черными кудрями. – Словом, я наткнулась на них у туалетов. Разговор уже шел на повышенных тонах. Я поняла, что это мужской разговор, и бабе туда лезть не след. Я шагнула в нишу и затаилась.

– Это были…?

– Лопухин и Рябов. Слава вел себя нагло. С Петром так нельзя, но Славка был пьян! Я прекрасно знала предысторию. Добрая Люся по просьбе Ады устроила ее мужа на фирму. К моему удивлению, Лопухин продержался там десять лет. Мало того, освоился, стал плести интриги. Но Петр Николаевич – умный мужик. Он Славке не доверял. И правильно делал! Но, сколь веревочке не виться, конец все равно придет. Я знаю, что Лопухин мечтал влезть в семью. Он был одержим Рублевкой. Породниться с миллионером Рябовым! Лучше этого может быть только богатая жена, с той же Рублевки. Но Славке не везло. Все ж таки он был не первой молодости и пил. Правда, последнее время гораздо меньше. Когда почувствовал, что жареным запахло. Короче, он сорвал крупную сделку.

– Вы что-то об этом уже говорили.

– Ну да! Говорила! Миллионный контракт! Что-то там Лопухин наляпал с документами и проморгал важный пункт, который вставила противоположная сторона. Рябов пришел в бешенство. Мы все поняли, что дни Славки на его фирме сочтены. Причем, Рябов не собирался объясняться с ним лично. Вчера утром Лопухина вызвал к себе начальник отдела кадров и отдал ему трудовую книжку. Где было записано: «Уволен по собственному желанию». Я все это узнала из их разговора.

– Зачем же Рябов пошел к Лопухину, если все уже было решено?

– Как это зачем? Из-за Аси! Сказать по правде, Петр Николаевич был в шоке после рассказа Монти. Он вообще человек семейный. А тут… Словом, я видела, что Рябов не в себе. По его лицу трудно сказать, что у него в душе, но я-то знаю Петра больше двадцати лет! И понимаю, может быть, лучше, чем его жена! Ведь это он дал мне денег, когда я задумала купить журнал. А долг, как говорится, платежом красен.

– Рябов хотел узнать правду? И почему-то подумал, что Лопухин в курсе?

– Ну да! Славка же так смеялся! И все подумали: он что-то знает. Петр и пошел к нему, чтобы выяснить правду. Лопухин был пьян, – резко сказала Нечаева. – Иначе он бы себе этого не позволил. Шантажировать Рябова! Ставить вопрос ребром. Или – или. Этого Петр Николаевич не выносит. Он так и сказал: «Я личное с делом не смешиваю. Дети – это одно, но твое увольнение вопрос решенный. Мы к нему возвращаться не будем». И тогда Лопухин стал его оскорблять. Он говорил такое! Несколько раз я даже хотела выйти. Всему есть предел. Неудобно было. Получается, что я подслушивала. В конце концов, Лопухин назвал Асю шлюхой. И сказал Петру: «От Ады я знаю правду. Не она мать этого стриптизера. Это твой собственный сынок. Он альфонс, а твоя дочь – шлюха. Мало того, она от него беременна!».

– Лопухин так сказал?!

– Да. Именно так. Петр прохрипел: «Врешь». Тогда Лопухин нагло заявил: «Да я сам их свел. Аську и стриптизера. Я ему денег дал, чтобы он ее в постель уложил. Пять штук баксов. Он взял. Он же не знал, что это его сестра. Да если бы и знал. За деньги он на все способен. Сам все видел. Типичный альфонс. Думаешь, с чего ее тошнит, твою дочь, от несвежих консервов, что ли? Она беременна! А ведь не замужем! Значит, шлюха! А он – альфонс! Вот такие у тебя дети. Представляешь, что от них родится? Настоящий урод! Ха-ха-ха!» Я слышала, как щелкнула зажигалка. Потом удар. Глухой звук. Я поняла, что Лопухин упал. Потом еще один удар. И еще. Невольно я вжалась в стену. Потом из-за угла вышел Петр. Он был бледен, его шатало. Он меня даже не заметил. По-моему, он ничего не замечал. Он прошел в зал, дверь закрылась. Тогда я вышла из своего убежища и кинулась туда, к туалетам. Лопухин лежал на полу, голова разбита. Я над ним нагнулась и поняла, что он мертв. Потом увидела окровавленную статуэтку. Я открыла сумочку, достала носовой платок, и…

– Вы были чем-то обязаны Рябову? Вы говорили о деньгах.