Книга Любовные чары - Елена Арсеньева

– Боже мой! – вскричала Флора. – Все время, пока мы с Джасперомпытались найти Гвендолин, она томилась в ваших руках! Вы с Джессикой похитилиее из монастыря, держали в подземелье, где она почти потеряла рассудок, потомпосадили в башню. И если бы Урсула не нашла ее, мы бы так никогда и не узнали оее участи. А она… она так и не увидела бы Алана.

– Ваша Урсула и погубила ее, – усмехнулся Хьюго. – Урсула,да еще одна хорошенькая, но не в меру любопытная особа. Они подглядывали замной, когда я был у Гвендолин, не зная, что Джессика занимается тем же самым.Она их и увидела. Гвендолин должна была исчезнуть – и исчезла.

– Она жива? – с надеждой спросила Марина, и Хьюго взглянулизумленно.

– Конечно, нет! Ни я, ни Джессика не любим оставлять опасныхсвидетелей. Об этом успела узнать и Урсула – прежде чем я задушил ее.

Марина прижала кулаки к глазам. Ох, сколько же на нем крови!

– Об одном жалею: что Джессика не прикончила тебя, застав сГвендолин, – пробормотала она.

– А кто бы тогда сделал ее леди Маккол? Кроме того, онаобожала тайком подглядывать за мной, когда я развлекался с другими. – Хьюгооборвал сам себя: —Так ты знала о Джессике?

– Узнала как раз в тот вечер, видела вас в садовомпавильоне, – кивнула Марина. – Жаль, что не раньше! Тогда и Гвендолин, и Урсулабыли бы живы. И Агнесс тоже.

Наглое лицо Хьюго вмиг помрачнело.

– За Агнесс ты мне еще заплатишь. Дорого заплатишь!

– Нет, – покачала головой Марина. – Мне тебе платить не зачто, а вот ты передо мной кругом в долгах. А твой должник – Джессика.

– Это еще почему? – с ненавистью взглянул Хьюго.

– Да потому что Джессика любит чужими руками жар загребать.

Хьюго насупился. Еще бы! Он не мог не знать, что Джессикабеззастенчиво использует его ради своего непомерного честолюбия, какиспользовала всех и всегда.

– Агнесс убрала с пути она, – продолжала Марина, – но никтоне сомневается, что виновна я. Видишь ли, Джессика очень быстро снашиваеттуфельки и дарит их потом служанкам. Туфельки прекрасные, да вот беда: у левойскошен каблучок. Такие носит Глэдис, а прежде носила Агнесс. Она, бедняжка, ипонять не успела, с чего леди Джессика, которая ее терпеть не могла, вдруграсщедрилась. А когда поняла, было поздно: Сименс нашел отпечаток туфли нарассыпанном маке. Джессика нарочно оставила след, а потом отдала туфли Агнесс.И куклу она подсунула. Все очень просто, жаль, я раньше не сообразила.

Марина зажмурилась, проклиная свою недогадливость. Наберегу, обвиняя ее в гибели Агнесс, Джессика проговорилась про жабу, решето илунный луч. Но Марина рассказывала про них только Сименсу! Она прекраснопомнила, как жутко ей сделалось, когда сквозняк вдруг пронесся по комнате,словно где-то вдруг приоткрыли дверь. Джессика и приоткрыла ее, чтобыподслушивать.

Подняв голову, Марина увидела, что Джаспер и Флора смотрятна нее с не меньшим изумлением, чем Хьюго.

– Вот оно что… – пробормотал Джаспер. – А я был уверен, что высвели с Агнесс счеты из-за Десмонда.

– Я тоже кое в чем была уверена… насчет вас, – не осталась вдолгу Марина. – Пока нынче ночью Урсула не открыла мне глаза.

– Урсула была у вас? – встрепенулся Джаспер.

– Да, – печально кивнула Марина. – И сперва до смерти менянапугала, явившись в каком-то жутком балахоне. Она считала меня воплощениемледи Элинор и не понимала, почему я никак не наведу в замке порядок, не воздампо заслугам убийцам Алистера. У нас был долгий, тяжелый разговор. Один толькораз Урсула засмеялась: когда я сказала, что все убийства – ваших рук дело. Онаобъяснила, что Джессика пыталась погубить и вас. И ей почти удалось.

– Да, – слабо кивнул Джаспер. – Через тайный ход,соединяющий наши комнаты, Джессика в мое отсутствие приносила опий. А я не могпонять, откуда он берется, и не мог подавить свое пагубное пристрастие. Думаю,его ей привозил Линкс, она и его прибрала к рукам. И все же Джессику ждетнеудача. Может, ее послал черт, ну а бог выставил против нее вас, и… – Джасперулыбнулся Марине, а потом взял руку Флоры и поцеловал. – Моя любовь…

Слезы счастья так и хлынули из ясных серых глаз молодойженщины. Впервые Джаспер был с нею столь нежен и откровенен, и это стало ейлучшей наградой за годы терпеливой, верной и самоотверженной любви.

– Справедливость будет восстановлена, – уверенно сказалДжаспер. – Еcли бы не Флора, Джессика давным-давно уже дотянулась бы до Алана.Ваш слуга, милорд! – отвесил он шутливый полупоклон в сторону ребенка,задремавшего в уголке телеги.

– Полно паясничать! – раздался снизу, будто из преисподней,исполненный ненависти голос Хьюго. – Мальчишка такой же бастард, как и я. Аколи так, прав тот, кто сильнее. Вашему Алану шею свернуть – раз плюнуть и…

– А кстати о бастардах, – перебил его Джаспер. – Скажите,вам известно, кто была ваша мать?

– Ну а как же! – ухмыльнулся Хьюго. – Моя мать быланастоящая леди, не какая-нибудь горничная, дочка нищего викария, кормилица илиприблудная заморская кузина. Она была богатая леди, и Маккол женился бы на ней,ежели б его не прибрала к рукам русская дикарка. Они были любовниками многолет, а потом он бросил ее… и она умерла из-за него. Утопилась, оставив меняодного!

– Ее имя! – настойчиво потребовал Джаспер. – Скажи ее имя!

– А чего ж? И скажу! – запальчиво выкрикнул Хьюго. – Имя нехуже всякого другого. Мою мать звали леди Клер Крэнстон, так что, куда ни кинь,я происхождения самого благородного – что по матери, что по отцу.

Марина и Флора враз вскрикнули, в ужасе переглянувшись.

О господи… Марина лихорадочно вспоминала слова из дневникаДжаспера. Что-то там было о радости леди Клер, потому что ребенок ничуть непохож на Макколов. Да, Хьюго только цветом волос схож с ними. Однако ледиКрэнстон упоминала о каком-то уродстве ребенка, а Хьюго очень красив. Можетбыть, на теле его есть какое-нибудь омерзительное родимое пятно? Значит, вотоно, загадочное дитя леди Крэнстон! Но как он узнал о своем происхождении?

Должно быть, забывшись, Марина задала свой вопрос вслух, ибоХьюго, бросив на нее презрительный взор, ответил:

– От Джессики и знаю. Она нашла меня у Маскаренов, где япрозябал в жалкой бедности, и открыла мне глаза на мою высокую долю.

– А мне Джессика говорила, что Маскарен тебе открылся насмертном одре… – пробормотала Марина.