Книга Крик души - Льюис Сьюзен

Прекрасно понимая его, миссис А. полезла в сумку и достала адрес веб-сайта, который ей дал мистер Пирс, однако Спенсу его не вручила.

— Когда ты собираешься возвращаться в Лондон? — спросила она.

Спенс покосился на нее, а затем покачал головой.

— Понятия не имею… — Он даже не задумался. Он сделал еще один глоток чая, затем опять уставился в пол. — Я не понимаю, почему это случилось с нами, — отрывисто сказал он. — То есть мы же не тот еврейский народ, о котором говорил Пирс, так почему у нас есть этот ген?

Поскольку миссис А. только вчера вечером сидела в Интернете, то она смогла ответить:

— Этот ген встречается не только у евреев-ашкенази, такое может случиться с кем угодно, просто у них бывает чаще. — Она не могла высчитать вероятность того, что двое белых британцев окажутся носителями, но она точно знала, что у обычных людей приблизительно один из каждых трехсот двадцати тысяч младенцев рождается с болезнью Тея-Сакса, в то время как среди евреев-ашкенази носителем является один из тридцати. Вот почему еврейкам обязательно делают скрининг во время беременности, тогда как для таких, как Никки, это не считают нужным.

— Я знаю, что твои родители умерли, когда ты был ребенком, — рискнула начать она, — но как ты считаешь, есть ли какая-то вероятность…

— Они не были евреями, — перебил ее он. — То есть по поводу отца ничего сказать не могу, но даже если он и был евреем, какое теперь это имеет значение? Слишком поздно что-то предпринимать.

Вынужденная оставить эту тему, миссис А. показала ему листок, который держала в руке.

— Это адрес веб-сайта, который рекомендовал мистер Пирс. Здесь есть все об этой болезни и о том, как можно помочь Заку.

Он глянул на записку, затем скользнул взглядом по руке и уставился в пол.

— Когда ты будешь готов, мы можем посмотреть его вместе, если захочешь, — предложила она.

Спенс не ответил, и она поняла, что мыслями он сейчас в другом месте.

— Мне нужно подняться и посмотреть, все ли с ней в порядке, — сказал он.

Миссис А. улыбнулась.

— Отнеси ей чаю, — предложила она, — и посиди с ней, если она захочет.

Он встал и провел дрожащей рукой по волосам.

— Что вы будете делать? — спросил он, когда миссис А. тоже встала.

— Что захочешь, — ответила она. — Я могу остаться или уехать домой, и ты всегда сможешь позвонить мне.

Спенс на минуту задумался.

— Вы останетесь с нами ненадолго? — спросил он.

— Конечно! — Она ободряюще улыбнулась ему, догадываясь, что он боялся остаться в одиночестве, если Никки не станет говорить с ним. — Пойду приготовлю ей свежего чаю.

Никки подняла голову, когда Спенс вошел в спальню. Она сидела с Заком на кровати, вытянув ноги и опираясь спиной на кипу подушек, и кормила грудью.

— Привет, — сказала она; голос ее, подобно призраку, поплыл куда-то в полутьме.

— Привет, — ответил он. — Я принес тебе чаю. — Он поставил чашку на прикроватную тумбочку и стал смотреть на Зака.

Никки понимала, что он не знает, что сказать или сделать; но, что бы он ни решил, она знала, что решение будет неверным.

— Почему бы тебе не сесть? — предложила она.

Сев, он взял ее свободную руку и переплел свои пальцы с ее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Ей не хотелось, чтобы он испытывал боль. Спенс не заслуживал этого. Никто не заслуживал.

— Думаю, нормально, — ответил Спенс и безрадостно рассмеялся. — Вообще-то, чертовски плохо, — признался он. — А ты как?

Никки посмотрела на Зака, который выпустил ее сосок.

— Все? — нежно спросила она. — Больше не хочешь?

Вместо ответа Зак отвернулся.

Улыбка Спенса была кривой от горя.

— Иногда мне кажется, что он все понимает, — признался он.

Никки не поднимала глаз.

— Я знаю. Он умный малыш, не так ли, милый? — И, подняв Зака, она поцеловала сына в щеку, как всегда это делала, прежде чем взять его на руки, чтобы покачать. Затем, поняв, что Спенс, возможно, не держал его с тех пор, как они вышли из кабинета доктора Пирса, она спросила:

— Хочешь покачать его?

Глаза Спенса внезапно заволокло слезами.

— Я не… Я думаю… то есть да, если ты не против, — отрывисто сказал он.

Чувствуя, как в горле у нее встает ком, она передала ему Зака и погладила Спенса по щеке.

— Все будет хорошо, — мягко сказала она.

Спенс ничего не ответил, потому что знал, что это неправда, и, в отличие от нее, он был не в состоянии притворяться.

— Миссис А. все еще внизу? — спросила она.

Спенс кивнул, не сводя глаз с Зака.

— Я должна пойти и извиниться за то, что повысила голос.

Их взгляды встретились.

— Я думаю, она понимает.

— Я уверена в этом, но она была так добра к нам… Мне не следовало… Я не хотела расстраивать ее. Ты здесь справишься, пока я спущусь?

— Конечно.

Обняв их обоих, она на мгновение крепко стиснула их, затем встала с кровати и пошла вниз.

После того как она ушла, Спенс сидел в сгущающихся сумерках, прижимая Зака к груди, любя его всей душой и отчаянно желая забрать его туда, где никто и ничто не сможет причинить ему боль. Он слушал тихое посапывание, чувствовал, как маленькое сердце бьется возле его собственного, и все это разрывало его на части. Он появился у них только шесть недель назад, но каждый день их любовь к нему удваивалась. Теперь он был для них всем. Он заполнил их мир так, как ничто иное не могло заполнить. Он был чудом, благословением, истинным даром Божиим. Именно так они считали раньше, но, похоже, к Божьим дарам могло прилагаться проклятие, потому что в эту минуту, когда они сидят здесь, вместе, крошечные клетки Зака не функционируют так, как должны. Виноват ли в этом Спенс? Может, его мать переспала с кем-то, кто передал этот ужасный ген? Человек, которого он называл отцом, евреем не был, но он был заражен такими пороками, о которых Спенс никогда не позволял себе думать.

У него не было ответов на эти вопросы; все, что он знал, это то, что с Заком происходит что-то, чего он даже отдаленно не может понять. В это было трудно, почти невозможно поверить, ведь он казался таким нормальным! А что, если врач ошибся? Анализы крови часто путают, это достоверный факт, отовсюду только и слышишь об этом, а поскольку ни у него, ни у Никки нет предков-евреев — по крайней мере, насколько им известно, — возможно, им стоит попросить врача о повторном анализе.

Спенс был настолько поглощен решимостью поставить диагноз под сомнение, что прошло некоторое время, прежде чем он понял, что Зак успокоился и уснул. Весь гнев в его сердце растаял, когда он посмотрел на милое личико с длинными темными ресницами, носом-пуговкой и нежным, как бутон розы, ротиком. Этого не может быть! Это не могло быть правдой, потому что тогда все вообще не имело никакого смысла.