Книга Ангел в моей постели - Мелоди Томас

– Приятно было познакомиться, мисс Манро. Когда Натаниел и Бетани поднялись наверх, Виктория удивленно спросила:

– Пять кошек?

– И все они спят с нами.

Тут она улыбнулась. Даже если это была неправда, это было смелое заявление, и, несмотря на то что она чувствовала в нем несгибаемую волю герцога, в его ясных серых глазах, если приглядеться, можно было заметить обаяние, даже доброту. Она больше не сомневалась, каким он был в лоне своей семьи. Или в том, что с ним ее семья будет в безопасности.

– Миледи...

– Виктория, – сказала она. – Меня зовут Виктория, ваша милость. Мало кто знает меня под другим именем. Раз уж мы родственники, я бы хотела, чтобы вы звали меня Викторией.

– Я так и не привык называть Чедвика Донелли.

– Я люблю его, ваша милость, – сказала Виктория, прежде чем он успел отвернуться и она бы лишилась возможности сказать то, чего больше никогда не решилась бы сказать ему еще раз. – Я хочу, чтобы его семья это знала и не осуждала меня. Чтобы приняла нашего сына.

– Виктория, – лорд Рейвенспур надел пальто, и она проводила его до дверей, – Дэвид никогда не простил бы меня, если бы я сделал то, о чем вы меня просите. – Он натянул перчатки. – Могу я рассчитывать на то, что вы подниметесь наверх и соберете вещи? Если я хочу успеть на телеграф, то должен сейчас же уйти.

– Но я не могу...

– Вы отправляетесь в Лондон, леди Чедвик.

Она осталась стоять на пороге, когда он сбежал по ступеням и под дождем вышел со двора. Возле его лошади, привязанной к забору, стоял человек. Лорд Рейвенспур о чем-то поговорил с ним и сел в седло. Ее удивило, почему он не приехал в карете. Вглядываясь в темноту, Виктория посмотрела в сторону церкви. Зловещее сияние окрасило небо. Свет сотни фонарей пробивался сквозь насыщенный влагой ночной воздух.

Там находился Дэвид. Надежность Стиллингза беспокоила ее, но Томми, будучи умен, когда дело доходило до вопроса о его благополучии, наверняка понимает, от чего в будущем зависят хлеб с маслом для этого города. А как же Неллис?

Виктория терялась в догадках.

Она закрыла дверь. Ей не хотелось встречаться с Кинли. Но она могла по крайней мере позаботиться, чтобы он спокойно дождался возвращения Дэвида, и вошла в библиотеку.

Сначала она не заметила Кинли, стоявшего у окна. Заложив руки за спину, он смотрел на темную долину.

Отдаленная вспышка молнии осветила сад у подножия холма.

– Как монолог из греческой трагедии, – сказал он прежде, чем она заговорила. – Как трогательно.

Виктория перевела взгляд с окна на Кинли, полускрытого тенью. Он повернулся и поверх золотых очков посмотрел на нее.

«Как трогательно».

Эту фразу произнес ее отец этим утром. И как только их взгляды встретились, на нее повеяло ледяным холодом и смертью. Первой мыслью было бежать.

Виктория бросилась к двери, но он опередил ее. Дверь захлопнулась. На плечо легла его рука. Он повернул ее лицом к себе, схватил за горло и пригвоздил к двери.

– Эти слова выдали меня, Мэгги? – спросил он.

Глава 23

– Отпусти меня! – Виктория уперлась ладонями в его подбитые ватой плечи, и он сжал в кулак руку. Не ту, которой сжимал ее шею и душил.

– Не заставляй меня ударить тебя, девочка. Я никогда тебя не бил, но могу это сделать.

– Ударить меня? – Она боролась с удушьем, пытаясь сдержать бешеное биение сердца, чтобы оно не мешало ей дышать. – Ты убил мою мать.

Он рассмеялся:

– Твоя мать умерла, когда рожала ребенка от другого мужчины. Ты жалела и любила ее, а она тебя бросила.

Все поплыло у нее перед глазами.

– Как тебе это удалось?

– Как я сумел превратиться в Кинли? – Он выплюнул тампоны, округлявшие его щеки. – Этот мерзавец следил за мной целых девять лет. Такой умный. Человек закона и украшение разведывательной службы. Я знал каждую его мысль, каждое выражение. Знал его семью. Имена его детей. Он посещал меня. Мы играли в карты, разговаривали за бокалом вина. Он так ловко расспрашивал меня, что я рассказал ему о сокровищах. Видишь ли, это у него все эти годы хранилась моя серьга. А потом он сделал ошибку, сказав, что ты скорее всего жива. Моя умная, умная девочка. Я так и думал. Ведь ты – дочь своего отца.

Она вскрикнула и зажала уши.

– Замолчи!

– Остается только Донелли, – сказал он. – Мое единственное незаконченное дело. Ведь этот проклятый медальон у него. Я бы не тронул Натаниела. Разве я тебе этого не говорил?

Глаза Виктории широко раскрылись от ужаса. Натаниел.

Они с Бетани были наверху и ни о чем не подозревали.

– Мой напарник, наверное, уже нашел твоего сына.

Она почувствовала, что слабеет, и старалась взять себя в руки. Она должна что-то придумать. Виктория опустила руку в карман и нащупала лежавший там ключ. Видя, что она теряет силы, отец ослабил хватку.

– Ну вот, так-то оно лучше.

Неожиданно Виктория поняла, что у нее есть преимущество перед ним. Она знала, что он опасен, а ему даже в голову не приходило, что она тоже представляет для него угрозу.

Виктория разрыдалась. Он любил разыгрывать драматические сцены, но не поверил бы, что она настолько переменилась. Он лишь немного ослабил хватку, но этого было достаточно.

Она выпрямилась и с силой оттолкнула его от себя. Он покачнулся и ударился об угол стола. Виктория распахнула дверь, захлопнула ее и заперла как раз в тот момент, когда он застучал в дверь кулаками.

– Ты не уйдешь, бросив своего сына! – Он ударил ногой по двери.

Она побежала по коридору, по пути гася настенные светильники. Но забыла о черном ходе, которым пользовались слуги. В холле распахнулась дверь. Виктория вбежала в столовую. Окна были задернуты. Тяжело дыша, она остановилась и прислушалась, не гонятся ли за ней.

Ни звука. В комнате было темно и холодно. Она проскользнула за раздвижные двери, ведущие вниз, в кухню, и прислонилась к стене, чтобы отдышаться. Постояла несколько минут, прислушиваясь, не добрался ли отец до этого коридора. В доме было мало слуг, и она не встретила никого ни в кухне, ни в коридоре, ни на лестнице, ведущей на второй этаж.

На черной лестнице Виктория погасила лампы и настенные светильники. Касаясь рукой стены, обогнула угол и проскользнула в еще одно помещение для слуг. Ей хотелось добраться до комнаты Натаниела, но инстинкт подсказывал ей, что именно этого и ожидает отец. Ощупью она пробралась по коридору в фехтовальный зал. Приоткрыла дверь, заглянула внутрь и при вспышке молнии увидела, что зал пуст.

– Мэ-эгги! – Откуда-то снизу донесся до нее протяжный крик отца. Хлопнула дверь. – Мне не нравится, когда ты прячешься от меня.