Книга Твоя, только твоя - Нэн Райан

Теперь, когда осень полностью вступила в свои права, изменив цвета буйной растительности, по широкой реке лениво плыли разноцветные листья. Скоро, очень скоро берег по утрам начнет покрываться кружевом льда, ночи станут совсем холодными, река остынет и в западную часть штата Теннесси придет зима.

Никто не говорил о том, что расставание неизбежно, но и Мэри, и Клей чувствовали, что им не доведется вместе встретить Рождество. Это было их первое Рождество после свадьбы.

Клея удивляло, что его оставили в Мемфисе на столь долгий срок. В управляемом федералами городе было тихо и спокойно. Оккупационным властям удалось если не совсем искоренить, то существенно снизить активность контрабандистов. В сущности, Клею нечего было здесь делать. В любой момент капитан мог получить приказ отправиться в район боевых действий.

Но Мэри он об этом ничего не говорил.

Когда на утес Чироки пришел ноябрь, с севера подули холодные ветра. Несмотря на холод, Мэри напоминала весенний цветок. Ее темные глаза светились внутренним светом, на бледных щеках появился румянец.

Клей спрашивал себя, не чудится ли ему, что его молодая жена с каждым днем становится все прекраснее. Он не догадывался, что глаза Мэри сияли от того, что она хранила чудесный секрет. Мэри не без оснований подозревала, что беременна, но она решила сказать об этом мужу только после того, как будет абсолютно уверена.

В первую же неделю ноября Мэри договорилась с доктором Кейном, что во вторник он ее осмотрит. Это был тот самый седовласый врач, с которым она долгое время бок о бок работала в госпитале.

День выдался хмурый и холодный. Доктор подтвердил предположения Мэри, и весь мир для нее наполнился солнечным светом.

– Вы действительно беременны, миссис Найт, – сказал врач, – вам следует ожидать рождения ребенка в начале июня.

– Ох, доктор Кейн, огромное вам спасибо! – радостно воскликнула Мэри.

Пожилой доктор улыбнулся сияющей молодой женщине.

– Благодарите не меня, благодарите своего мужа! – рассмеялся он собственной шутке.

– Я так и сделаю, – ответила Мэри.

– Должно быть, вы забеременели в брачную ночь, – вслух размышлял доктор, считая на пальцах.

Мэри почувствовала, что краснеет.

– Похоже, что так.

Она вскочила со стула, собираясь выйти из захламленного кабинета, располагавшегося на первом этаже госпиталя графства Шелби, но доктор остановил ее:

– Подождите, Мэри Элен! Присядьте и давайте немного поговорим.

Мэри улыбнулась, кивнула и села, но была не в силах сидеть спокойно. Она то взволнованно сцепляла и расцепляла руки, то постукивала ногой по полу.

– Господи, мне еще столько предстоит узнать! Я ведь в жизни не имела дела с младенцами, и я… Почему вы хмуритесь, доктор Кейн? Что случилось?

– Хмурюсь? Я и не заметил!

Доктор наклонился над своим письменным столом, снял очки и сказал:

– Мэри Элен, я не хочу вас напрасно пугать, но как врач я обязан вас предупредить, что у вас, вероятно, будут трудные роды. Одни женщины созданы для рождения детей, другие нет.

Теперь и Мэри нахмурилась:

– Вы же не хотите сказать, что я не могу…

– Нет, нет! Ничего подобного. Я просто хочу вам сказать, что, когда придет время, вам, возможно, придется немало пострадать и…

– И это все? – снова просияла Мэри. Она снова вскочила. – Мне кажется, что я в состоянии терпеть боль не хуже других! – Глаза ее сверкали от волнения. Она добавила: – Не волнуйтесь! Обещаю вам, что не буду вести себя как балованное дитя!

– Я знаю, что не будете! Я просто хочу быть уверен, что, как только у вас начнутся схватки, вы пошлете кого-нибудь за мной.

– Непременно, доктор Кейн! Я с нетерпением буду ждать этого счастливого дня!

Мэри очень хотелось поскорее рассказать Клею о том, что у них будет ребенок.

Рабочий день был окончен. Мэри надела теплый шерстяной плащ, накинула на голову капюшон и вышла на улицу. Шел легкий моросящий дождик.

На улице к Мэри тут же подошел юный лейтенант Джонни Бриггс.

– Добрый вечер, миссис Найт! Капитан Найт очень занят и просил меня отвезти вас домой. – Молодой человек кивнул в сторону ожидавшей коляски.

– Спасибо, лейтенант Бриггс! – ответила Мэри. Подумав, она перестала огорчаться из-за того, что не может немедленно рассказать все Клею. Так даже лучше. Так, даже гораздо лучше. Она расскажет ему, когда они будут одни. Он обрадуется не меньше, чем она сама, а если они будут наедине, ему не нужно будет скрывать своей радости.

Несмотря на хмурое небо и непрекращающийся дождь, Мэри улыбалась всю дорогу до Лонгвуда. Дома она отдала Тайтесу мокрый плащ и спросила, где муж.

– Он в кабинете, – ответил слуга.

Мэри так спешила повидать Клея, что не обратила внимания на встревоженный вид старого Тайтеса.

Но, остановившись в дверях кабинета, она увидела красивое лицо Клея и все поняла. Она давно предчувствовала скорую разлуку, понимала се неизбежность, но старалась поменьше думать об этом, поскольку ничего нельзя было изменить.

Клей уезжал.

Капитан Найт заметил стоящую в дверях жену и улыбнулся. Поднявшись из-за стола, он пошел Мэри навстречу и обнял ее. Некоторое время он молча гладил ее светлые волосы.

Молодая женщина была так потрясена, что ей хотелось крикнуть мужу: «Молчи! Ничего не говори! Ты не можешь уехать! Я тебя не пущу! У нас будет ребенок, и ты нужен нам обоим!»

Но вслух она ничего не сказала. Мэри молча стояла, вдыхая чистый, свойственный только ему одному его запах.

Целуя жену в висок, Клей сказал:

– Любимая, я покидаю Мемфис.

Она крепче обняла мужа, прижалась к нему, словно могла его не пустить, и спросила:

– Куда?

– На корабле «Каир» я ухожу вниз по Миссисипи.

– Когда? – спросила она едва слышно.

Клей взял ее лицо в свои ладони и приподнял вверх.

– Сегодня вечером.

Изо всех сил, стараясь держать себя в руках, Мэри бодрым голосом сказала:

– Я помогу тебе упаковаться!

– Я уже собрался, все готово, – ответил он.

– А! Ну, тогда… – Клей прервал ее:

– Прежде чем я уеду, любимая, я хочу, чтобы мы еще раз занялись любовью.

Мэри пыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

– С удовольствием, капитан Найт!

Рука об руку супруги поднялись наверх, прошли на хозяйскую половину дома. В большой спальне в мраморном камине ярко горел огонь, согревая и освещая комнату. Тяжелые дамастовые занавески были задернуты. По оконным стеклам стучал мелкий дождь. В спальне было тепло и уютно.