Книга Путь к сердцу - Лесли Лафой

Понимание пришло как нежданное, кристально ясное, ошеломляющее целое. Таким способом Ривлин наконец придет в состояние мира с погибшим и с самим собой.

У нее вдруг ослабли колени, но она сумела выпрямиться и, проглотив слезы, выше подняла голову.

— У него есть чувство ответственности и перед вами, — добавила почтенная леди. — Надеюсь, вы сумеете использовать это как преимущество.

Ошеломленная, с туманом в голове и болью в сердце, Мадди оперлась на руку Адама и позволила увести себя вниз по лестнице.

После разговора с Уиллом Мадди стояла в комнате Ривлина у окна и смотрела, как ветер несет над лужайкой легкие опавшие листья. Она вдыхала прохладный воздух и думала. Не существует никаких основательных аргументов, под давлением которых Ривлиа изменил бы свой план. Логика и рассудочность здесь бесполезны — он должен обрести душевный мир, и она не вправе отказывать ему в этом. Этот человек чувствует себя ответственным перед ней, но не в такой степени, как перед Сетом. Чему быть, того не миновать.

Слезы снова подступили к ее глазам.

Прими это, Мадди, как ты всегда поступала, прими и смирись. Будущее не в твоей власти. Терпи и продолжай жить.

Звук отворяемой двери положил конец ее борьбе. Обернувшись, она увидела Ривлина. Какой же он красивый, сильный и надежный! Она любит его всем сердцем, и вот теперь может потерять…

Закрыв дверь, Ривлин некоторое время стоял, молча глядя на нее.

— С тобой все в порядке?

Сердце у Мадди забилось сильнее, и она снова отвернулась к окну, безуспешно пытаясь разобраться в путанице своих эмоций. Мягко пройдя по ковру, Ривлин остановился у нее за спиной и положил ладони ей на плечи, а она прижалась к нему, успокоенная идущими от него теплом и силой.

— Время уже за полдень, — негромко сказал он. — Хочешь поесть чего-нибудь? Мы могли бы за едой обсудить подробности нашего отвлекающего маневра.

Мадди повернулась, обняла его за шею и припала к его губам. Он без труда понял, чего она хочет; последние крохи сомнения и страха улетучились, когда Ривлин нес ее на свою постель, и тени прошедшего вечера отступили перед чудесной возможностью любить его.

Всю вторую половину дня они были поглощены обсуждением деталей плана. Ривлин дал Мадди маленький револьвер и велел спрятать его в кармане платья, но ничто не могло успокоить ее.

Когда их карета остановилась у вокзала, слуга тотчас спрыгнул на землю. Дверца кареты отворилась. Ривлин вышел первым и помог выйти Мадди. Шаги ее были неуверенными, пока они вдвоем проходили через огромный арочный портик главного входа.

Адам ждал их в зале, глаза у него потемнели от тревоги.

— Кажется, не все ладно? — спросил Ривлин легким и беззаботным тоном.

— Люди дяди Лоренса доложили, что сенатора в поезде нет и им неизвестно, куда он делся.

— Возможно, он где-то сошел?

— Этого они тоже не знают. У всех голова идет кругом.

Ривлин, окинув взглядом помещение, присмотрелся к беспорядочной толпе пассажиров… Что задумал Харкер? И как он выйдет на них?

— Где твой отец и все остальные?

— Там, где им и полагается быть, — на тот случай, если нам все же удастся осуществить наш план.

Это было бы равносильно чуду, но Ривлин не мог ничего больше уточнять в присутствии Мадди.

— Иди к отцу, Адам, и оставайся там, — велел он. — Пусть все будут начеку, а мы пока покрутимся здесь.

— Но если вы не сумеете завлечь его на платформу, где мы находимся?

Оглядевшись внимательнее, Ривлин заметил большое количество носильщиков, перевозящих на тележках ящики и багаж.

— Люди Лоренса на месте. Один из них придет к вам и доложит обстановку, если мы не сумеем привести Харкера туда, куда собирались по плану. Тогда все перейдут к нам. Шагай, Адам.

Ривлин наблюдал за тем, как Адам исчезает за дверями, ведущими на пустую платформу. Мадди крепче сжала его руку, и он, повернув голову, улыбнулся ей:

— Не волнуйся, все обойдется. Мы его найдем.

Она глубоко вздохнула, кончиком языка облизнула губы, а потом проговорила быстро, словно боялась, что иначе ей не хватит смелости:

— На тот случай, если все обернется очень плохо, знай, что я люблю тебя.

У Ривлина перехватило дыхание.

— Помнится, ты говорила, что не позволишь такому случиться.

— Да, — прошептала она, подняв на него глаза, полные слез. — Но здравый смысл и добрые намерения пропали где-то по пути. — Мадди вздохнула еще раз и добавила: — Мое чувство ни к чему тебя не обязывает, помни об этом.

— Родная моя, — тихо проговорил он — и замер, ощутив легкий толчок на уровне поясницы.

— Добрый вечер. Итак, игра началась.

— Харкер, — произнес Ривлин спокойно и крепче сжал дрожащую руку Мадди. «Положись на меня, дорогая», — подумал он про себя. — Кажется, вам удалось попасть на поезд, идущий вне графика…

— Это была карета, — уточнил Харкер. — Что сократило дорогу по крайней мере на час. А это ваш сын, Килпатрик?

— Племянник, — ответил Ривлин, которого мутило от омерзения. — Он знает, что ему следует убить вас, если вы приблизитесь на расстояние протянутой руки.

Харкер сухо рассмеялся:

— Я присмотрел подходящее место для разговора. Вы присоединитесь ко мне, не так ли? Выходите из вокзала и поверните направо, а потом обогните самый дальний угол здания. Вы должны выглядеть так, будто вам ни до чего нет дела. Я бы предпочел не всаживать пулю леди в спину слишком рано — возникнет много вопросов, а это ни к чему.

Ривлин повернулся и, взяв Мадди за руку, повел в направлении, указанном Харкером.

Когда они вышли наружу, в небе светил полумесяц. Мадди провела языком по пересохшим губам и сказала с полным самообладанием:

— Вам следует знать, что мы пришли сюда не одни, сенатор. Родственники Ривлина осведомлены о нашей встрече.

— Разумеется, но они собрались за ящиками, столь искусно нагроможденными на платформе номер пять, в стороне от моей дороги и слишком далеко отсюда, чтобы прийти к вам на помощь.

Итак, теперь им остается рассчитывать только на себя. Они направлялись как раз туда, где с самого начала предлагал устроить встречу Роб Бейкер. Харкер, сукин сын, явно научился новым ловким трюкам за те годы, что они не встречались.

Они обогнули угол, как им было велено, и Харкер тотчас скомандовал:

— Поднимите руки вверх настолько, чтобы вы не могли дотянуться до вашего револьвера. Теперь пройдите мимо этих ящиков до того места, где начинается рельсовый путь, и повернитесь кругом.

Ривлин поднял руки на уровень плеч, отчаянно ругаясь про себя. В действиях Харкера был свой смысл — позади вокзала звук выстрелов потеряется в открытом пространстве, и никто в здании их не услышит, а тела, лежащие в темноте на рельсах, обнаружат далеко не так скоро, как тела на платформе.