Книга И он ее поцеловал - Лора Ли Гурк

Она накрепко вцепилась в ручку портфеля и прошла мимо Гарри в кабинет.

– Я принесла статьи миссис Бартлби для следующего выпуска.

Гарри последовал за ней, но не сел за стол, а остановился рядом.

– Что с тобой?

Она поставила портфель на стол и достала пачку бумаг.

– Однако наброска на следующую субботу у меня нет, – сказала Эмма. – Времени не хватило.

Чистой воды ложь, а ведь она клялась никогда не лгать ему.

Он взял ее за плечи и развернул к себе лицом, но она не подняла глаз. Пока не могла.

– Эмма, ты получила мою посылку?

– Да, Гарри. Получила. Спасибо. – Она попыталась улыбнуться, пряча взгляд. – Ты всегда говорил, что не мастер выбирать подарки, но это неправда. Твои подарки чудесны. Не позволяй Куинну покупать их за тебя.

– Не буду, но… – Его пальцы впились ей в плечи. – Что за настроение? Ты и вправду начинаешь тревожить меня. Не скажешь, что случилось?

Она махнула на листочки, которые успела положить на стол:

– Больше статей миссис Бартлби не будет. Эти последние.

– Что? Почему?

– Я собираюсь написать роман.

– Отлично! Я же говорил, тебе стоит попробовать. Но зачем избавляться от миссис Бартлби? Полагаешь, у тебя не хватит времени на то и другое?

Эмма покачала головой, мягко освободилась от его рук и сделала шаг назад.

– Нет, причина не в этом. Ты был прав, когда говорил, что миссис Бартлби на самом деле не я. Она – тетя Лидия, а я уже не та женщина, какой была шесть месяцев тому назад, не та, которая верила в правдивость каждого слова тетушки и хотела поделиться этой правдой с другими людьми. Я изменилась. Из-за тебя.

Он улыбнулся:

– Думаешь, что девушкам можно есть перепелок и позволить себе второй бокал вина за обедом, да?

– Да. Я понимаю, что без миссис Бартлби в газете образуется брешь. Миссис Бартлби очень популярна. Надеюсь, мой уход не слишком повредит «Газетт».

– Мне все равно. То есть терять деньги всегда неприятно, ты ведь знаешь. Но я хочу, чтобы ты занималась любимым делом, таким, которое сделает тебя счастливой. Я рад, что ты станешь романисткой, правда. Обещаю не рвать тебя на кусочки, когда буду редактировать твой опус.

Она сделала глубокий вдох.

– Я не собираюсь писать для тебя, Гарри.

Он озадаченно смотрел на нее, на лбу появились морщинки. Начал было говорить что-то, но она опередила его:

– Я не могу больше писать для тебя, потому что это слишком больно. Видишь ли, я влюбилась в тебя.

Она невесело усмехнулась, наблюдая за его потрясением.

– Неужели это настолько удивительная новость? То, что я полюбила тебя? – нежно проговорила она. – Мне это казалось неизбежным. В самом начале, когда я только переступила порог твоей конторы, я думала… – Она прижала ладонь к солнечному сплетению. – Я чувствовала, что так будет. Вот здесь. Как-то раз ты сказал, что в мою бытность секретарем между нами стояла стена, и ты был прав.

Я сама возвела ее, стену благопристойности и неодобрения, потому что знала: не будь этой стены, я влюбилась бы в тебя и ты разбил бы мне сердце. Каждый раз, когда новая любовница входила в твою жизнь и выходила из нее, каждый раз, когда я читала твои передовицы, порицающие брак, я напоминала себе: ни одна здравомыслящая женщина никогда не полюбит тебя.

– Эмма, я же говорил тебе, ты не похожа на всех тех женщин…

– Пожалуйста, Гарри, не перебивай меня. Правда и без того тяжела, а я должна сказать тебе правду, потому что ты сам учил меня этому. Говорить что думаешь, делать что хочешь, осознавать, что ты чувствуешь на самом деле. Более дорогого подарка я в жизни не получала. Правда, подарки у тебя отменные. – Голос начал дрожать. Пора заканчивать, и как можно скорее, пока она не развалилась перед ним на куски. Такого унижения ей не пережить. – Вот почему между нами все должно быть кончено.

– Кончено? – Он шагнул к ней. – О чем это ты?

– Я обязана прекратить нашу связь, Гарри. Не могу я так жить, лгать своим друзьям, смотреть, как твои друзья с усмешкой смотрят на меня.

– Уэстон никогда не смотрел на тебя с усмешкой, Эмма, и ты это знаешь.

– Но другие будут, а они непременно появятся. Ты понимаешь это не хуже меня. А потом есть еще твоя семья. Я. не смогу приехать в эти выходные к твоим родным, планировать с твоей сестрой свадьбу и смотреть в лицо твоей матери и бабушке, сидя с ними за одним столом, зная, что я – твоя тайная любовница и мы живем во грехе.

– В наших отношениях нет ничего дурного, Эмма! Они не грешны! И мне абсолютно безразлично, что думает по этому поводу свет.

– А мне небезразлично, – мягко проговорила она и сжалась от боли, заметив, как он дернулся. – В этом наше отличие. Наши отношения были прекрасны, и я навсегда сохраню их в сердце как истинное сокровище. Я ни о чем не жалею, и мне совсем не стыдно. Но я хочу закончить их именно сейчас, пока они все еще красивы, пока я не начала требовать от тебя большего внимания и ждать, что ты поведешь меня под венец. Вот чем они отпугивали тебя, все эти женщины, – начинали цепляться. Я не собираюсь уподобляться им.

Она не могла ничего прочесть по его лицу, потому что оно расплывалось у нее перед глазами. Пора уходить. Сейчас же. Она повернулась.

– Эмма, подожди. – Он обнял ее за талию и притянул к себе. – Не делай этого. Не поступай так с нами.

Она закрыла глаза, сжавшись от нестерпимой боли.

– Нет никаких «нас», – всхлипнула она. – И никогда не будет. Не будет без законного брака.

Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Продержаться осталось недолго, нужно только избавиться от его рук, выйти за, дверь, уйти из его жизни. Она попыталась освободиться, но он не ослабил объятий, и Эмму охватила паника.

– Отпусти меня, Гарри! – закричала она, вырываясь изо всех сил. – Ради всего святого, отпусти меня!

Похоже, она нашла нужные слова. Он с проклятиями дал ей свободу, и Эмма, не оглядываясь, метнулась к выходу. Он не бросился следом за ней, и, сбегая по лестнице, она со стыдом поняла, что надеялась на это – где-то в глубине души лелеяла крохотную надежду, что, когда она объявит о разрыве с ним, он не примет ее решения, напротив, волшебным образом вдруг станет считать брак делом правильным, настоящим благословением небес, опустится перед ней на одно колено, признается в любви и сделает Предложение. Господи, да ей прямая дорога в романистки, воображения ей не занимать!

Сдерживая ладошкой рыдания, Эмма вскочила в кеб, ожидавший ее у тротуара. И только когда окно кабинета Гарри скрылось из виду, дала волю чувствам. Она плакала, но не потому, что положила конец самому прекрасному этапу жизни. Она плакала, потому что он позволил ей уйти.