Книга Сестра моего сердца - Читра Дивакаруни

Когда мы услышали, как часы пробили восемь, мы встали. Ашок осторожно помог мне подняться. Мамы не любили, когда я поздно приходила домой, хотя сейчас, когда наша свадьба стала уже только вопросом времени, они не возражали против наших встреч.

Ашок старался как можно аккуратнее обнять меня, чтобы не сдавливать мой живот. А я чувствовала, как моя малышка недовольно ворочается внутри. Она очень подозрительно относилась ко всем мужчинам — у нее было достаточно на то причин, — и она не слишком радовалась последним событиям в моей жизни. Он тебе понравится, — сказала я. — Он станет хорошим отцом для тебя. Но она упрямо молчала. А иногда, выбрав самый удачный момент — такой, как этот — с силой толкалась.

— Уф! — сказал Ашок. — Опять! Я начинаю думать, что она вообще не хочет, чтобы я был рядом с тобой.

Я смеялась. И хотя Ашок смеялся вместе со мной, я слышала напряжение в его смехе. И по дороге домой он ни разу не осмелился прикоснуться ко мне снова.

* * *

На прошлой неделе Ашок привез своих родителей, чтобы познакомить их со мной. Его отец оказался молчаливым человеком. Однако улыбка у него была добрая. Увидев его, я поняла, каким будет Ашок через двадцать лет. Мать Ашока, взяв мои руки, сильно сжала их и мягким, как шелест дождя, голосом сказала, что очень рада, что Ашок наконец женится.

— Он так давно вас любит, моя дорогая. Иногда, в последние дни, когда я просыпалась по ночам, то видела, как он стоит у окна в холле. Когда я спрашивала, в чем дело, он отвечал, что не может заснуть, что в его груди словно рассыпаются искры, а облака, освещенные лунным светом, такие красивые — как вообще можно спать в такие ночи?

— Мама! — прервал Ашок свою мать со смехом. — Ты выдашь все мои секреты. Теперь с Судхой невозможно будет жить.

* * *

Я любила смотреть на руки Ашока, когда он вел машину: на его быстрые и точные движения запястий, на его уверенно лежащие на руле пальцы, в то время как машина двигалась вперед плавно, как лебедь по воде. Иногда он брал мою руку и начинал целовать каждый палец, а потом всю ладонь.

Ох, Анджу, как бы я хотела, чтобы ты была здесь, чтобы я могла рассказать тебе все, что сейчас чувствую. Я даже не могла представить себе, когда смывала со лба письмена Бидхата Пуруша, что со мной может такое случиться. Счастье переполнило меня — счастье, которого я не заслужила, которое пугало меня.

— Будешь ли ты счастлив со мной? — спросила я Ашока. — Я уже не та девушка с сияющими, как звезды, глазами, в которую ты влюбился много лет назад. Я не уверена, что смогу доверять кому-либо так, как раньше. Не знаю, смогу ли я любить кого-то, кроме своей дочери.

Ашок нахмурился при этих словах, но я, сделав над собой усилие, продолжала:

— И мое прошлое — оно никуда не денется, ты всегда будешь помнить, что мое тело уже принадлежало другому мужчине. Сможешь ли ты жить с этим, зная, что я пришла к тебе не девственницей?

— Ты любила его?

Я задумалась. Я испытывала теплые чувства к Рамешу, часто — жалость. Иногда мы были друзьями, которых объединяла борьба с безжалостным и более сильным врагом. Но любовь? Нет, ее не было.

— Ну что ж, тогда я смогу справиться со всем остальным, — сказал Ашок. Мне хотелось поверить ему. И я верила.

Наши долгие поцелуи были такими жадными и сочными, как ароматные плоды дикого фенхеля. Они были словно тающее на солнце золотистое сливочное масло. Мы целовались с такой странной поспешностью, словно у нас не было целой жизни впереди. Может, потому, что с годами мы поняли, как быстро судьба может отобрать свои подарки…

* * *

Сегодня вечером, когда мы подъехали к дому и я уже собралась выходить из машины, Ашок, схватив меня за руку, прижал ее к своим губам. Я чувствовала его горячее дыхание на своих пальцах. А затем он сказал:

— Ты веришь в честность между двумя любящими людьми?

— Конечно.

— Тогда я должен сказать тебе, что мучает меня в последние дни. Я хочу, чтобы ты пообещала подумать над моей просьбой.

Я нервно кивнула головой. В машине вдруг стало темно, как на дне моря перед бурей. О чем он хотел мне сказать? Может, он хочет пышную свадьбу? Или эта просьба как-то связана с его семьей? Я не представляла, о чем таком он мог попросить, чтобы я отказала ему.

Ашок словно вынырнул из темноты и, спрятав свои эмоции за потемневшим и отстраненным взглядом — так, как делают все мужчины, — сказал:

— Я не святой, ты должна понимать это. Я обычный человек со своими недостатками.

Может, он хотел признаться в каком-то тайном пороке? Любовнице? Или у Ашока был внебрачный ребенок, и он хотел, чтобы я приняла его как родного? Ничто не имело значения. Если он смирился с моим прошлым, то и я могла смириться с его.

— Несмотря на то что меня не смущает твое прошлое замужество, — сказал Ашок, глядя куда-то в сторону, — я не уверен, что смогу принять твою дочь так, как она этого заслуживает.

Я была настолько поражена услышанным, что даже не смогла отбросить его руку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, а перед глазами у меня поплыли яркие круги света.

— Пожалуйста, Судха, — торопливо проговорил Ашок умоляющим голосом. — Не сердись. Будет лучше, если я скажу тебе правду сейчас, чем потом она начнет всплывать в ссорах и взаимном недовольстве. Я уже обсудил это с твоей тетей Гури, она очень мудрая женщина. Твоя тетя поняла меня и согласилась, что так будет лучше для нас. Нам с тобой нужно пожить вдвоем хотя бы первое время, чтобы мы могли наладить отношения. Твои мамы с радостью будут заботиться о твоей дочке, она не будет испытывать недостатка любви. Я обещаю, что смогу обеспечить достойную жизнь не только нам, но и ей. Ты будешь ездить к ней, когда захочешь. Возможно, когда у нас появятся общие дети, мы возьмем ее к себе и будем любить ее как дорогую племянницу. Нет, Судха, не отталкивай меня. Пожалуйста, подумай над этим, поговори со своими тетями и матерью. Ты обещала мне…

— Я подумаю, — ответила я ледяным тоном.

Словно торнадо подхватило карточный домик и швырнуло его в небо, и теперь на землю падали острые, как стекло, обломки, вонзаясь в мою кожу и в землю. «Как безумны наши мечты…» — звучали слова в моей голове, словно строчка из какого-то забытого стихотворения. Я шла по осколкам своих надежд, с осторожностью выбирая место для шага и не оглядываясь назад. Я услышала, как позади захлопнулась дверь машины.

36

Анджу

Мне нравилось работать. Хотя нет. Если честно, мне больше нравилась не сама работа, а то, что она приносила деньги. Какое упоительное чувство власти я испытывала каждый раз, когда шла со своим собственным чеком в банк, чтобы положить деньги на счет! Когда я пришла в первый раз с чеком, я заставила кассиршу в банке выдать мне всю сумму банкнотами в один доллар. Целую минуту я держала в руках зеленую пачку денег, вдыхая их запах — запах свободы, а потом я отдала их обратно кассирше и сказала, что хочу положить их на счет.