Книга Запах денег - Артур Кангин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василий вдруг ошалело пригляделся к молодой жене и она ему решительно не понравилась.
Скуластое лицо, маленькие глазки-буркалы, остренькие, оттопыренные ушки. А грудь! Чудовищно развитая! Вот-вот прорвет белоснежное платье.
“Какую крокодилу подцепил!” — внутренне застонал Вася и отшатнулся в сторону ее подружки, Натальи Рыльниковой.
А вот та — хороша! Глазки голубенькие, губки бантиком. Не девушка, конфетка!
Наташа поймала взгляд Васи, ласково подмигнула.
И Василий не растерялся!
Он опустил руку на Наташино колено и повел ладонь выше, выше.
— За бушующий океан страстей! — с бокалом минералки улыбнулся тамада. Поглаживание Василия он по ястребиному засек, и оно ему явно понравилось.
Вдруг произошло непредвиденное. Настюшенька, молодая жена, сметя локтем посуду, вскочила на стол.
— Маэстро, музыку! — властно приказала она.
Пианист, а за ним уже саксофонист с барабанщиком, завернули что-то чумовое. цыганское.
Настя томно качнула бедрами, провела руками по своей груди, животу.
— Сеанс стриптиза! — пояснил тамада.
— Океан страстей! — облизнул засаленные губы папа жениха, Федорович.
4.
И стриптиз удался на славу.
Мужики сидели с разинутыми ртами. А некоторые смельчаки совали ассигнации за подвязки чулок и резинку трусиков Насти.
Василий возбудившись оголенной женой, взасос, с проникновением языка, целовал Наталью.
Девушка, не будь дура, попыталась расстегнуть Васе ширинку, но парень не давался, что-то пока его сдерживало от окончательного крещендо.
— Наслаждение всесильно! — слоистым голом наполнял зал тамада.
— Гарсон, водки! — заорал папа жениха, Федорович, и указал на зияюще пустой хрустальный графин.
Стриптизерша Настюшенька опустилась на колени и запечатлела жаркий поцелуй свекру прямо в губы.
— А была не была! — толкнув стол брюхом, вскочил Федорович, яростно сорвал с себя клетчатый галстук, накрахмаленную рубашку, черным взбешенным буйволом полез на столешницу.
— Мужской стриптиз! — пояснил тамада. — Браво!
5.
Всё это действо напоминало древнеримскую оргию.
Если бы в зал вошел Калигула, никто бы не удивился.
После бисексуального дуэта стриптизеров, все пришли в страшное возбуждение.
Спариваться стали уже за столом, а затем расползлись поудобнее, посокровеннее, по углам.
Музыканты отшвырнули свои постылые инструменты и занялись длинноногими официантками.
Из кухни вышел жирный, что боров, шеф-повар, и принялся склонять жениха Васю к гомосексуальной связи.
С мучительным напряжением воли притязания повара Василий отвергнул.
Что-то его сдерживало?
Но что?
Точно!
Вася вгляделся осоловевшими глазами в тамаду. Почему он не замечал этого раньше? На черной в проседь голове отчетливо обозначались рога. Маленькие, так сказать, портативные, острые.
Наталья обвила шею Васи, горячим языком лизнула ему мочку уха:
— Я хочу тебя, мой козленок!
Законная жена, Настюха, стала снимать Василию брюки:
— Давай, прямо с двоими?! Устроим шведскую семью!
— Мне в туалет, — судорожно сглотнул Вася и выскочил из-за стола.
В уборной выкурил одну за другой три сигареты, плеснул в морду холодной водой и сразу в зал, к тамаде.
— Ты — чёрт?
— Ну, конечно! — совсем не удивился тамада.
— Зачем пришел?
— Так ведь позвали… Водочки? — тамада взял початую “Столичную”.
— Пошел вон!
— Зачем же так грубо, парень? — сатана щелкнул Васю по лбу, и жених провалился в небытие.
6.
Проснулся он с дикой головной болью.
Всё тело в липком поту. Горло будто наждаком натерто.
В эротическом халатике в спальню вошла Настюша.
— Очнулся, дорогой? — она нежно поцеловала Васю в щеку.
— Что с тамадой?
— Каким тамадой? Ты явно перепил. Мы обошлись без него.
— Георгий Алексеевич?
— Я сейчас принесу тебе рассольчика.
Вася встал, взгляд случайно уперся в кассету с красной надписью “Наша свадьба”.
Ткнул ее в бандуру.
Загс. Так… Церковь. Ресторан “Прага”. Но где тамада? Его нет!
Вернулась жена, протянула огуречный рассол.
— Хорошая свадьба? — Вася жадно выпил. — Я ничего не помню.
— Отличная! Правда, моей подружке Наталье ты не понравился. Слишком тихий… Пойду наберу тебе ванну.
Жена ушла, а Вася вздохнул во все легкие.
Пронесло!
Радостно зазвонил телефон.
— Это Георгий Алексеевич.
— Какой еще Георгий Алексеевич?
— Ай-ай, как мы забывчивы. Тамада! Мне с вами работать очень понравилось. будет нужда, всегда звоните. Днем и ночью. Чао!..
1.
Телевизионный режиссер, Александр Есаулов, болел испепеляющей страстью.
Брюхо!
Он его обожал, лелеял, с ним вёл исповедальные беседы.
После обильного и вкуснейшего обеда в Останкино брюхо благодарно урчало, бормотало сказки.
— Ну как, милое? — спрашивал Саша.
— Сытно, — откликалось брюхо.
— Может, чего еще?
— Фисташек. С солью.
— Будет сделано!
— И молочком запить. С земляничным сиропом.
— Бегу, чадушко!
Но разве любимое брюхо сам накормишь дома. Тут требуется постороннее вмешательство. Нужна женщина!
Вечером Александр усаживался к интернету. Нырял в океан женских чар.
В переписке он не ограничивал себя никакими рамками. Предпочитал москвичкам провинциалок. Даже из ближнего зарубежья.
Так грузинка Тамара радовала его перченым лобио.
Молдаванка Лариса тефтелями в виноградных листах.
Но больше всего Саше угодила белоруска Мария. Он восклицал:
— Друзья мои! — глаза его сияли, как сахарные оливки. — Вы когда-нибудь пробовали телячьи понюшки? Нет?! Печется ячменный коржик. Сверху тушеное в томате мясцо. Потом кукурузный блин. А на макушке — филе из гусиных гузков.
