Книга Я знаю все твои мысли - Сара Миллер

— Я Гидеон, — говорит он, чувствуя, что она сморит на него слишком долго и надо бы что-то сказать. — Сосед Николаса по комнате.

— О, Гидеон! — Она берет его за руки. Собачка восторженно бегает вокруг них кругами. — Ты, наверное, рад оказаться в Нью-Йорке! — Она наклоняется и гладит пекинеса по головке. — Кто мамина радость? Кто мой сладкий мишка?

Они ужинают китайской едой, заказанной из ресторана. Гид уплетает за обе щеки. Два вида лапши, креветки с брокколи, свиные ребрышки, а для Николаса — какое-то склизкое неаппетитное блюдо из тофу. Его мать набила холодильник дистиллированной водой и кувшинами с холодным зеленым чаем. Она сидит и, улыбаясь, смотрит, как ест ее сын, выбирая полоски овощей из начинки яичного рулета. Гид не припоминает, чтобы когда-либо видел такое счастье на лице человека.

Кажется, родительская любовь — сильная вещь, по- тому что Николас тоже выглядит счастливым. Расслабленная улыбка на его лице — это что-то новенькое.

После ужина они идут в маленькую комнату, обитую деревянными панелями, на стене которой висит большой телевизор с плоским экраном.

Куда твоя мама подевалась? — спрашивает Гид. Он щелкает программами: детские мультики, краснолицые мужчины в костюмах, белка, взбирающаяся на дерево Николас пожимает плечами.

— Гуляет с собакой. Она гуляет по кварталу.

Значит, готовится стать одной из тех старушек, что прогуливаются по Верхнему Ист-Сайду.

— Она так молодо выглядит, — замечает Гид. А на самом деле ему хочется сказать: она так странно выглядит.

Николас кивает.

— Она занимается спортом часа три в день, не меньше, — отвечает он. — Хочет снова выйти замуж.

— Думаешь, у нее получится?

Николас подходит к двери и аккуратно ее закрывает.

— Нет, — тихо говорит он, как будто мать может услышать его с улицы, — никто не захочет жениться на старухе.

— Она не старуха, — возражает Гид.

— Но и не девочка, — замечает Николас. — Сам посуди: у нее есть морщины, и она принимает кальциевые добавки. И слабительное.

С этим не поспоришь. Они смотрят программу о ловле тунца у берегов Японии. Какой-то пожилой британец берет интервью у японских рыбаков, и один из них начинает на него сердиться. Внизу идут субтитры.

— Мы не хотим никому причинить вреда. Мы просто делаем то, что умеем. То, что должны. Разве у нас есть выбор?

Гидеон мудро кивает.

— Это их мир, — говорит он, — таковы обстоятельства их существования.

Николас улыбается. Кажется, он понимает.

— Эй, — вдруг вспоминает Гид, — дай посмотреть фотографию сестры.

Сестра Николаса учится в школе-интернате в Швейцарии. Она не приезжает домой на каникулы. Николас выдвигает пару ящиков, пролистывает альбомы и протягивает Гиду тонкую стопку фотографий. О боже. Она прекрасна — женская версия Николаса. Пронзительно-голубые глаза (как у жуткой собаки-волка), темные волосы, сочные, алые от природы губы. Она даже красивее его.

— Скажи честно, — говорит Гид, — ей нравится Каллен?

— С сожалением признаю, что да. Я — единственная причина, почему они до сих пор не вместе.

Гид внутренне улыбается. Если он выиграет пари, то от него будет зависеть важный исторический момент дружбы Николаса и Каллена.

Гидеону приготовили отдельную комнату. Миссис Уэстербек провожает его, пространно извиняясь:

— Комната очень маленькая, но думаю, тебе будет удобно. По крайней мере, надеюсь!

Комната вправду небольшая, но стильный датский диван, японские гравюры на стенах и высокие окна с видом на оживленную Парк-авеню просто великолепны.

— Как думаешь, оставить шторы открытыми? — Она открывает шторы. — Или закрыть? — Она их закрывает. — Как тебе нравится?

— Все нормально, — говорит Гид, — я сам справлюсь.

Миссис Уэстербек обиженно сникает.

— Хотя, лучше, наверное, открыть. Она тут же выпрямляется.

— Отлично, — говорит она и торжественно распахивает шторы от центра к краю окна. Гид улыбается, разделяя ее маленькую радость.

Как мило, что она оказалась такой хорошей. И как хорошо, что он оказался таким милым. Кажется, меня сейчас стошнит. Но если серьезно, он почувствовал, что ей хочется открыть шторы, и позволил ей сделать это. Большинство ребят ничего бы не заметили, а если бы и заметили, подумали, что у нее не все дома. Но Гид понимает. Она делает то, что у нее хорошо получается. А он знает, как ему нравится делать то, что выходит у него.

На прикроватном столике Гид замечает черно-белую фотографию мужчины, похожего на Николаса. Наверное, это его отец. Он отводит взгляд, но миссис Уэстербек берет фотографию.

— Это Том, — говорит она, — отец Николаса. Фото сделано сразу после того, как мы поженились. Мы познакомились на свидании вслепую, в последний месяц моей учебы в Вассаре. Помню, я тогда подумала: какая находка! Какой замечательный мужчина!

Может, их свести с моим папой, думает Гид. Но отец чувствовал бы себя здесь так неловко. И наверняка что-нибудь опрокинул бы.

Нет, Гид, он скорее начал бы что-то чинить.

— Наверное, в итоге получилось, что он не такой уж замечательный, — размышляет Гидеон.

К его изумлению, миссис Уэстербек смотрит на фото с нежной улыбкой.

— Вовсе нет, — отвечает она, — мне действительно повезло. Откуда, ты думаешь, у меня все это? Сама заработала? — Она водит рукой, демонстрируя свою большую, изысканно обставленную квартиру. — Думаю, Люси — мачеха Николаса — сейчас тоже думает, что он замечательный, но…

Гиду хочется прекратить этот разговор.

Наверное, вам пришлось тяжело, — говорит он.

Миссис Уэстербек тихо смеется, на этот раз не так добродушно.

— Не верь всему, что рассказывает тебе Николас, — говорит она. — Он думает, раз я так по нему скучаю, мне нужен муж. Это неправда. Я занимаюсь спортом, чтобы влезть в свои платья.

— Я вас понимаю, — кивает Гидеон. — У меня были обвислости. Между прочим, это вашего сына нужно поблагодарить за то, что привел меня в форму.

Миссис Уэстербек понимающе улыбается:

— О да. Обвислости. Николас вечно говорит, что они есть у его мачехи. Ему кажется, что он должен меня утешать. Но у меня все в порядке.

Она закрывает дверь с задумчивой полуулыбкой. Гидеон долго не может уснуть. Ему еще не приходилось спать так высоко над землей. Что, если случится землетрясение? Большинство людей считают, что землетрясения могут быть лишь в Калифорнии, но Гид как-то читал, что мощное землетрясение может случиться где угодно. И что он будет делать, если начнется землетрясение? Кому сначала позвонить — маме или папе? Станет ли он после этого больше ценить жизнь, потому что узнал, что может умереть в любой момент? Или, наоборот, будет ценить ее меньше, потому что все бессмысленно? Интересно, простила бы его Молли, знай она, какой он трус?