Книга Корабль ночи - Роберт МакКаммон

– Она выскочила из темноты, – выговорил он в перерывах между приступами кашля. – У меня не было времени…

– Ничего страшного, – сказала Яна. – Они уже уплыли.

– Нет, не уплыли, – сказал Чейн. – Они вернулись, чтобы протаранить нас снизу; они знают, что мы здесь, что мы преследуем их. Может статься, теперь они идут за нами и попросту забавляются, выбирая благоприятный момент для последнего удара. – Он погрозил темному морю кулаком: – Будь ты проклята, где ты? Я тебя и в аду достану, сука!

Еще несколько минут Мур ждал, собираясь с силами, потом неуверенно поднялся на ноги и подошел к Чейну. Включив приемник, он стал шарить в эфире. Снова только помехи. Небо впереди было беспросветно черным, по всему горизонту плясали белые ветвистые стрелы молний – дюжина, а то и больше. Теперь трудно было точно определить, где находится подводная лодка. Она могла идти параллельным курсом, могла повернуть, чтобы протаранить их сзади, а могла дожидаться столкновения плоти и железа впереди.

Черная дверь была распахнута настежь. «Гордость» на всех парах ринулась в нее.

25

Мур пристально вглядывался в темноту за стеклом рубки, выискивая лодку. Он знал, она непременно должна быть где-то там – может быть, опасно близко, а может быть, за дюжину миль от них. Молнии с треском ударяли в море, за стенами рубки, то затихая, то поднимаясь с новой силой, свистел ветер.

Мур не знал, сколько времени они охотятся на подводную лодку (или теперь это подводная лодка охотилась на них?) – упав на палубу, он разбил часы. Он был уверен, что прошло несколько часов, однако здесь, на борту «Гордости», время казалось чем-то ускользающим, неуловимым, чуждым. Тело Мура налилось свинцовой усталостью, глаза болели от того, что приходилось постоянно вглядываться в горизонт. Однако ни суши, ни других кораблей не было видно, а один раз, когда Кип вышел на палубу, в рубку ворвался такой густой и горячий воздух, словно солнце стояло в зените.

– Поворачивайте к Кокине, Чейн, – сказала Яна, сидевшая в глубине рубки. – Такую волну ваш траулер долго не выдержит. Лодка ушла. Ушла, и больше вам ее не найти.

Чейн промолчал, словно девушки здесь не было.

Она встала и пробралась вперед.

– Черт возьми! – сказала она, гневно сверкая серыми глазами. – Послушайте! Вы не можете прочесать все Карибское море! А если даже вы найдете эту лодку, как вы полагаете заманить ее на рифы? Она этот траулер в щепки разнесет!

Чейн покосился на нее, потом посмотрел на Кипа с Муром.

– Я вернулся на исходный курс. Мы пойдем через проход между Биг-Дэнни-Ки и Джейкобс-Тис к судоходной зоне. Я знаю, куда они навострились. На то, чтобы вернуться и стереть нас в порошок, нужно время; если нет, мы теряем их наверняка. – Он уставился на Яну. – Я вас с собой не звал. Никого. Сами захотели. Я не обязан был объяснять вам, с чем вы здесь столкнетесь. – Он окинул взглядом горизонт. – Между Биг– Дэнни и Джейкобс-Тис течения сливаются, не успеешь оглянуться, тебя уж на другую сторону вынесло. Там-то эти сволочи и попытаются выйти к судоходной зоне – до нее оттуда рукой подать. Нет. Теперь я уже не поверну назад.

– Вам их не остановить, – сказала Яна. – Если вы думаете иначе, вы ненормальный!

– Может, и так, – признал Чейн. – Но если я не смогу загнать эту лодку на рифы, тогда… А насчет артиллерии и всяких там бомб… Мур, возьмите фонарь и спуститесь в каюту. Пускай дамочка кое на что поглядит.

Мур подкрутил фитиль и, осторожно ступая, спустился в узкий люк.

– Идите гляньте, – велел Чейн Яне.

Свет озарил маленький камбуз, две подвесные койки с голыми тюфяками, бухты троса и какие-то деревянные ящики. Мур бочком двинулся вперед, выбирая, куда ступать, Яна за ним. Ближе к носу, где борта сходились, ящики были сложены штабелем и надежно перевязаны толстой веревкой. На некоторых Мур разглядел полустертые буквы: «ОСТОРОЖНО ВЗРЫВЧАТКА». Он вспомнил ящик, подвернувшийся ему под ноги на палубе. Динамит. Из щелей между досками торчали запальные шнуры, свитые в один толстый шнур, присоединенный к небольшой катушке. К доскам обшивки крепились объемистые свертки в прозрачном пластике, соединенные бикфордовыми шнурами. Он поднял фонарь повыше и увидел длинные, тонкие, круглые коричневые бруски. Здесь было четыре ящика и два пластиковых свертка с динамитом. Достаточно, чтобы устроить взрыв чудовищной силы.

Они молча вернулись в рубку.

– Поставьте фонарь на полку, – велел Чейн. Он заметил впереди просвет и резко повернул штурвал; «Гордость» задрожала. Яна, бледная как смерть, уставилась на него. – Этот динамит мы стащили у тех строителей, – пояснил индеец. – Видите, я подготовился.

– Все судно?.. – негромко спросила Яна.

– В носу сложен динамит, в трюме – бочки с горючим. Когда будет размотан главный шнур, пламя доберется до первого ящика за три минуты. Взрыв разрушит носовую часть и превратит эту прочную обшивку в щепки. Потом разнесет трюм, и бочки с горючим взорвутся, как…

– …глубинные бомбы, – закончил за него Мур.

Чейн быстро взглянул на него. Лицо у индейца блестело от пота, массивные плечи взмокли – справляться с рулем было нелегко. Потом его пристальный взгляд вновь обратился на море.

– Три минуты, чтобы успеть убраться отсюда до взрыва…

– Убраться? Куда? – Яна взмахнула рукой: – В такое море?!

– Если это случится… если мне придется запалить главный шнур, – сказал ей Чейн, – вы будете рады, что можно прыгнуть в воду, пусть бы и в шторм. А теперь хватит болтать и марш отсюда. – Он увидел открывающиеся впереди просветы и повернул «Гордость» к ближайшему; волна хлынула через левый бимс и тотчас откатилась обратно, словно «Гордость» повела плечами и стряхнула с себя океан.

Чейн держал штурвал под четким контролем. Он увидел, что барометр продолжает падать; внизу на шее забилась жилка. Индеец поглядел на компас и медленно выправил курс на два градуса. Пот капал с его подбородка на приборную панель. Он вслушивался в громкое бормотание дизелей, стремясь уловить посторонний шум – позвякиванье буев у юго-восточной оконечности Джейкобс-Тис. В такую погоду, когда море крутило их и вертело, они должны были греметь как колокола. Чейн напряженно всматривался в море по левому борту, градусах в девяноста от курса «Гордости», когда тьму вновь прошили молнии и чутье человека, избороздившего эти воды с промысловыми судами индейцев вдоль и поперек, подсказало ему, что Биг-Дэнни должен быть неподалеку, всего в нескольких милях от них. Значит, впереди – коварная полоса рифов добрых сто ярдов каждый.

Но молнии высветили лишь бурное море. Что-то было не так. Может, вышел из строя компас, задумался Чейн, или чутье подвело его из-за шторма? Он слегка подался вперед из-за штурвала, вглядываясь в море. «Черт побери, это неправильно! – сказал он себе, и взгляд его стал твердым как кремень. – Все не так!» Сейчас он уже должен был бы слышать стук буев и даже видеть прибой у первых зеленых от водорослей, скругленных коралловых глыб, которые при движении в глубь рифа превращаются в острые ножи.