Книга Такая большая любовь - Морис Дрюон

За этими словами последовал легкий вздох. «Госпожа майор» и сама знала, что, даже сняв лифчик, не выглядит на свои шестьдесят два: из-под седых, с голубоватым отливом волос смотрит по-прежнему свежее лицо, руки все так же проворны, а ноги стройны. И это навело ее на мысль, что надо бы переодеться перед встречей с друзьями, которая у нее назначена на сегодня. Она взглянула на часы.

— Боже мой! Уже восемь часов? Марсо, оставьте мне ваш адрес. Я к вам наведаюсь.

— О, госпожа майор, это невозможно.

— Почему?

— Я живу в настоящей халупе. Не годится, чтобы такая женщина, как вы… Мне будет очень стыдно.

— Да ну вас, Марсо, не будьте свиньей. Ведь мы боевые товарищи!

Боевые товарищи! В этой фразе для Марсо прозвучали два самых прекрасных на свете слова: «товарищ» и «бой».

«Госпожа майор» ждала, открыв записную книжку, с золоченым карандашиком в руке. И уличный торговец решился:

— Ладно: Десфурно Этьен… Вы ведь помните, Марсо — это было военное имя. Тупик Трюшо, пять. Он начинается с улицы Муфтар. Но, видите ли, я прихожу туда только ночевать. Это даже не комната, а угол в гараже…

Марсо запнулся, потому что «госпожа майор» протянула ему свой адрес, напечатанный на первой строке визитной карточки: авеню Фош, семь-бис. Он вежливо и почтительно улыбнулся и взял визитку не как источник полезной информации, а как священную реликвию.

«Госпожа майор» открыла сумочку крокодиловой кожи и достала оттуда ассигнацию, которая вызвала замешательство у обоих. Но в следующую секунду, когда глаза их встретились, замешательство исчезло. Марсо подумал… и «госпожа майор» поняла, что именно он подумал… Нет, не сейчас, не здесь и не в такой момент, когда у Марсо осталась только одна непреложная ценность: его честь. «Госпожа майор» постучала длинными ногтями по столику: «Мадемуазель!»

— Не надо, госпожа майор… — сказал Марсо, запустив руку в карман.

— Нет уж, Марсо, сейчас моя очередь. И потом, вы должны подчиняться своему командиру.

— Ну, если это приказ…

Официантка принесла сдачу, замок на сумочке щелкнул, норковое манто вернулось на место, и «госпожа майор» встала. Своими прекрасными руками, которые так заботливо ухаживали за ранеными, она притянула Марсо за плечи и поцеловала в обе щеки. А он бестолково пытался стащить с себя каскетку, которую забыл снять.

— До свидания, Марсо.

— До свидания, госпожа майор. Я был… Мне было…

Он так и не смог ничего сказать. Для него это стало больше, чем счастье. Да и можно ли назвать счастьем тот миг, когда вновь обретаешь смысл жизни?

Дама в норковой шубке вышла из кафе, а Десфурно Этьен так и остался стоять перед недопитым стаканчиком белого. Перед его глазами радужными мыльными пузырями вспыхивало прошлое, радость и надежда, мужество и предательство, дружба и разочарование.

— Такие моменты достаются не всем, — прошептал он, пока официантка вытирала столик, больше для порядка, чем по необходимости.

Волосы с голубым отливом, рыжее норковое манто, начищенные туфли, миссис Хорнби, почетный майор американских спецслужб, выбравшая для жительства Париж, как самый любимый в мире город, решительно постучала в запотевшее окно. Марсо не соврал: этот район действительно поражал унынием, грязью и ужасающими запахами. Но миссис Хорнби была довольна. Да и прогулка по окраине по первому январскому холодку так бодрит. К тому же у миссис Хорнби в сумочке лежала телеграмма из Вашингтона, гласившая, что Десфурно Этьену, по прозвищу Марсо, присвоены награды, согласно сделанному ей представлению. Дело сделано… и ради этого стоило пройтись по закоулкам с осклизлыми стенами, натыкаясь на тележки старьевщиков. Наверное, именно такие тележки разносили кучу разных инфекций, и дети из хороших семей, разъезжая в прежние времена в открытых ландо по Елисейским Полям или по Люксембургскому саду, имели возможность вдоволь надышаться этой заразой.

Наконец из-за двери появилась привратница, а может, консьержка или хозяйка меблированных комнат. Она покачивалась на огромных ногах, и из домашних туфель выпирали жирные щиколотки.

— Десфурно? Да, он здесь жил, но теперь уже нет.

— А вы не знаете, куда он переехал? Он не оставил нового адреса?

Хозяйка взглянула удивленно и неприязненно:

— Но… мадам… он умер.

— Что вы такое говорите! — воскликнула «госпожа майор», — Этьен Десфурно, его еще во время войны звали Марсо?

— Я не знаю, как его там где-то звали, но другого Десфурно здесь не было.

— Но не прошло и трех недель, как мы с ним виделись. Как раз перед праздниками…

— Что поделаешь, мадам. Точно, перед праздниками. И как раз прошло три недели. Он вернулся однажды вечером и даже не поздоровался. Сразу закрылся в своем гараже и в ту же ночь повесился. Никто не знает почему.

1966