Книга Медный страж - Александр Прозоров

— Эй, не разгоняйтесь, мужики. Если сбежим от стража, он опять погонится за ладьями.

— А че, лучше, когда он нам в спину дышит, хозяин? — хмыкнул Твердята.

— Само собой, — кивнул Олег. — Тогда он пойдет за нами.

— Ты чего, хозяин? Решил нас этому монстру скормить?

— А ты под ноги себе, Твердята, не смотрел? Там что?

— Трава, болото.

— Вот именно. Эта каша под нами и то качается. А мы легкие и на лыжах. Как, по-твоему, что здесь будет с ходячей бронзовой болванкой?

— А-а-а… — Лицо моряка расцвело пониманием. — Буль-буль ему будет. Эй, пугало огородное, ты где? Мы тебя ждем!

Страж отстал от них всего минут на десять. Очень скоро березки затрещали, ложась ему под ноги, позолоченная медь замелькала среди кустиков. Больше всего ведун опасался, что воин остановится на краю болота, — но тот пошел. Сделал несколько шагов, провалился по колено. Замер. Потом решительно сделал еще десяток шагов, разбрызгивая торф и тину, погрузился немногим ниже пояса, опять встал.

Олег кашлянул, люди от греха отошли на десяток саженей.

Воин продвинулся чуть меньше — по ухнулся по пояс и, словно в задумчивости, встал.

— Эй, ты, чудо жестяное! — весело проорал Твердята. — Где ты шляешься, где девок держишь? Всяких баб я за эти дни перемял, да бронзовой ни одной. Скажи, где жена живет? Я и к тебе наведаюсь!

Страж вдруг взмахнул рукой, метнул палицу. Послышался жирный чавкающий всплеск, заколыхалась травяная корка, закрывая место разрыва, и Твердяты не стало.

— Медная болванка с чувством собственного достоинства, — пробормотал Олег. — Это что-то новое.

Он кивнул Волынцу и варягам, они все вместе начали отступать. Медный страж двинулся следом, с каждым шагом уходя все глубже, и спустя несколько минут исчез вовсе.

— И да пребудет сия бездна твоим вечным упокоением, — с облегчением произнес Середин. — Вот и все. Давайте выбираться.

Людей он повел не назад, а дальше по колышущейся трясине. Где-то через полверсты он увидели впереди мачты ожидающих кораблей, и спустя час им на глубоко проседающую даже под лыжами травяную корку бросили спасительные веревочные концы.

Ладьи скатились вниз вдоль всего болота, не останавливаясь, миновали городище-фабрику и только верст на десять ниже причалили к левому берегу. Впервые за последние дни людям не нужно было ничего бояться, впервые они могли спокойно выспаться и отдохнуть. Любовод даже приказал открыть крышки трюмов, чтобы невольники тоже могли подышать свежим воздухом и полюбоваться синим небом — все здоровее будут.

Моряки извлекли на свет бредень, прошлись с ним по водорослям, колышущимся меж камней, и каким-то чудом зацепили севрюжку килограммов на сорок и такую же щуку. Щуку, правда, выпустили — все почему-то были уверены, что ее мясо будет жестким, а севрюжку сварили, честно разделив на порции.

— А ведь я тебе жизнь спасла, господин, — внезапно вспомнила Урсула, обсасывая рыбий позвонок. — Теперь ты должен исполнить любое мое желание.

— Разве я гном — желания исполнять? — усмехнулся Олег.

— А кто такой гном?

— Это такой ма-а-аленький человечек, — опустил руку до земли ведун, — у которого много-много золота… — Он поднял руку ввысь.

— Хан, что ли?

Рыбаки прыснули, давясь ухой. Середин, скривившись, махнул рукой:

— Хорошо, пусть будет хан. Так какое у тебя желание? Хочешь, я отпущу тебя на свободу?

— Нет, это должно быть не твое, а мое желание.

— И какое оно?

— Потом скажу, — гордо поднялась невольница, выбросила позвонок и пошла на ладью.

— Ты лучше не спрашивай, хозяин, — посоветовал Волынец.

— И не напоминай, — добавил Малюта.

— И ночевать у меня оставайся, — закончил Любовод.

— Кто, говоришь, чей хозяин? — зевнул Коршун-старший, и все засмеялись.

— Ну вас, — отмахнулся Середин. — До утра сама забудет.

— И будет милостива… — Это уже высказался Ксандр.

— Завтра любовное снадобье в воду подмешаю, — пообещал Олег, поднимаясь с камня. — Вот тогда и посмотрим, кто последним смеется.

Угрозы моряков оказались напрасны: к возвращению господина невольница уже мирно спала, забравшись под шкуру и свернувшись так, что одна занимала весь топчан. Олегу пришлось сильно постараться, чтобы пристроиться рядом и не разбудить девчушку.

Утром тронулись без него. Когда ведун вышел на палубу, мимо уже проплывали сосны, скалы, прибрежные валуны.

— До Урала еще не добрались? — поинтересовался он.

— Пока не видно, — пожал плечами Ксандр. — Путь новый, приметы глаза еще не набили. Но я так мыслю, вниз до Хазарского моря ден за двадцать дойдем. Течение здесь сильное, несет быстро.

— Ничего странного не видел? — Олег почувствовал, как крестик на руке начал нагреваться.

— Река как река. У нас на Обонежской пятине[7]такие же…

С правого берега в воду, сверкнув золотым доспехом, врезался медный воин — только волны во все стороны пошли.

— Утопился? — вскинул брови не успевший испугаться кормчий.

В этот миг ладья Любовода чуть подпрыгнула, закачалась из стороны в сторону, от нее вниз понесло щепы и куски досок.

— Веревки за борт! — кинулся вперед, на нос Олег. — Прыгайте! Прыгайте в воду, мы подхватим! Любовод, прыгай!

Купец прыгнул, засеменив в воздухе ногами, тут же поймал веревку, начал подтягиваться к Детке. Следом принялись прыгать другие моряки, варяги. Несколько человек команде Олега удалось подхватить — но вокруг большинства начали расплываться кровавые пятна.

— Весла на воду! — выдохнул Середин. — Весла на воду. Мы можем только на скорость рассчитывать, мужики, и больше ни на что.

— Ты же клялся, что утопил его, ведун! — скидывая мокрую одежду, взвыл Любовод. — Корабль! Целый корабль с товаром! Где он теперь?

— Сам видишь. Не тонет, оказывается, болванка медная. Прошел, паразит, сквозь болото. Не завяз.

— Отец, отец мой где? — пробежал по палубе Ксандр, наклонился наружу: — Батя!!! Батя, ты где?!

— Волынец, к рулю встань, — отвернулся Олег. — Удирать надобно, удирать. Коли этот страж и вправду защитник, утонуть Мамке не даст, на ней люди местные. Как там их… каимовские. Пока на отмель выпихнет, время потеряет. Молитесь, мужики, богам и радуницам своим. Может, оторвемся.

Уговаривать людей не требовалось. Разбившись на две смены, не считаясь с тем, кто ратник, а кто моряк, они гребли и гребли изо всех сил день, ночь, еще день… А потом элементарно выдохлись, уже не имея сил ворочать тяжелыми веслами. Устал Олег, почти не спавший третью ночь подряд, устал Волынец, который двое суток бессменно стоял у руля; Ксандр все это время провел на носу, обхватив голову руками и покачиваясь из стороны в сторону. И случилось неизбежное — в сумерках кормчий не рассчитал длины галечной косы перед очередной излучиной, и ладья на всем ходу вылетела на мель.