Книга Креститель - Александр Прозоров

Впереди падали люди, и ведун продолжал скакать по освободившемуся пространству, выбивая окантовкой щита шейные позвонки грекам слева, стоящим к нему спиной, и отмахиваясь саблей от клинков тех легионеров, что пытались достать его справа. Между тем, там тоже пробивались сквозь вражеский строй воины, которые вспарывали легион, как потертые паруса по швам.

Удар пришелся во фланг и в тыл с левой стороны — и легион начал рассыпаться на крупинки, таять, как попавший в кипяток кусочек рафинада. Первые ряды греков, уже не имея сильного подпора сзади, выдавливать варягов дальше уже не могли. Они перестали быть единым целым, и тот, у кого противник оказывался чуть слабее, выступал вперед, тот, у кого сильнее — пятился назад. В ровной стене щитов зазияли огромные прорехи, давление ослабло.

Бой легиона против толпы стремительно превращался в тысячи отдельных схваток — и тут огромный и тяжелый, неповоротливый византийский щит из надежной защиты превращался в обузу. Легионеры не успевали поворачиваться с ним, когда быстрые нурманы, рубанув слева, внезапно атаковали с правой стороны, придерживая вражеские щиты своими — круглыми, быстрыми и легкими, — заходя вперед и нанося смертельные удары. Впрочем те, что бросали щиты, жили еще меньше. При первом же выпаде их клинок принимали на деревянный диск, а потом безжалостно рубили беззащитное тело.

Правый фланг легиона, до которого еще не дошли варяги и не прорвались всадники, не выдержал наступления смерти — и побежал, в панике бросая щиты, мечи и шлемы. Холопы помчались следом, на всем скаку азартно рубя открытые спины, но Середин придержал коня:

— Куда! Назад! Ко мне, русские!!! Ко мне!

Часть ратников отозвались на зов, опустив мечи и разворачиваясь, но большинство ничего не слышали, уносясь в степь. Между тем, Фока уже выводил остатки второй линии на ту же позицию, с какой начинала атаку первая, — и имел неплохой шанс окружить-таки русскую конницу. Ведь варяжский отряд довольно сильно поредел и отступил на сотню саженей назад, чтобы не стоять среди трупов и крови, а конный отряд рассыпался сам собой, опьяненный успехом — возле ведуна осталось от силы сотни полторы всадников.

— Скачите к своим, сюда ведите! — гаркнул Олег на холопов. — Всё одно в тылу от них проку нет. А здесь мы греков сейчас опять разлохматим. И быстрее, быстрее, пока они нашим за спину попасть не успели!

Византийцы остановились, повернули. Некоторое время топтались на месте, ровняя ряды, потом все одновременно опустили копья и тронулись на варягов. К счастью, как и положено пехоте, двигались они медленно, а потому, не успели греки дойти до первой линии своих легионов, а вокруг Середина уже начали собираться холопы. Олег оглянулся, тихо выругался: людей наскребалось не больше полутора тысяч. Атаковать такой силой пятнадцатитысячный, выстроенный в плотную фалангу, легион — даже не безрассудство, а бесполезная дурь.

— Луки есть?! — во всю глотку спросил Олег.

Разумеется, они были почти у всех — ратники потянулись к колчанам, и вскоре защелкали тетивы, воздух наполнился шелестом стрел. Увы, с таким же успехом стая комаров могла бы атаковать черепаху. Ведун, лихорадочно ища выход, оглядывал наступающий легион, ровный прямоугольник варягов, поле битвы.

— Отставить! — поднялся в стременах Середин, высоко вскинув руку. — Задние ряды и те, кто еще подходит, — луки готовьте, сейчас цели появятся! Ближе к грекам держитесь! Остальные — делай, как я!

Он дал шпоры гнедой, направляя ее к кровавому месиву, перегораживающему поле, широким шагом проехал через него, вглядываясь в землю, заметил воткнувшийся глубоко в почву пилум, наклонился, подхватил, проскакал дальше, подобрал еще один, подсунул под ногу, прижимая к седлу, подцепил третий. На длинном и тонком, с мизинец, острие болтался нурманский щит. Достав нож, Олег несколькими ударами доломал деревяшку, освобождая оружие, перекинул его в правую руку, оглянулся. За ведуном пошли около тысячи холопов. По пилуму нашли почти все, а некоторые — и по два. Судя по тому, как они перехватывали оружие — не под мышку, словно рогатину, а над головой, — мысль невольного предводителя была понятна всем.

— Пошли! — Олег натянул левый повод, поворачивая влево и описывая широкий круг.

Так было нужно: атаковать сподручнее слева, под правую руку. Его отряд промчался перед варягами, потом перед держащими луки с наложенными стрелами ратниками. Ведун хорошенько пнул гнедую пятками, посылая в галоп:

— Ур-ра-а!!!

Строй легиона вытянулся всего метров на триста. Поэтому первый пилум Середин метнул, едва поравнявшись с углом греческого отряда. Копье на удивление удачно чиркнуло над краем щита во втором ряду и впилось пехотинцу в грудь. Второй пилум попал в щит переднего ряда, третий, который ведун едва успел метнуть, чуть не проскочив строй, улетел мимо.

Олег опять потянул левый повод, уходя от врага, бросил взгляд через плечо. Как он и ожидал, цели достигло только одно из каждых пяти брошенных копий. Но это означало, что в половине греческих щитов первого ряда торчало по пилуму, а во многих — по два, а то и по три. Тяжелые древки оттягивали щиты вперед и банально упирались в землю, не давая легионерам двигаться. Некоторые попытались бросить щиты и отойти, уступив место товарищам — но стрелы сотен лучников превратили их в дикобразов прежде, чем они попытались спрятаться.

Фаланга остановилась. Более разумные из пехотинцев силились ударами меча перерубить железо наконечников, просто выбить пилумы из щитов. Разумеется, взявшись за копье двумя руками и хорошенько дернув, освободить щит не так уж трудно — но как это сделать под непрерывным обстрелом лучников? Вот и старались греки обойтись только мечом, высовывая руку в щель между деревянными прямоугольниками и молотя клинком по железу.

Середин тем временем опять вел доверившихся ему холопов через поле недавней сечи, надеясь отыскать свое копье. Свое не нашел, подобрал чужое и отъехал к строю наемников, дожидаясь остальных. Копья нашлись всем — кому повезло подхватить рогатину, кто выдернул из земли короткую нурманскую сулицу, кто рискнул обойтись тяжелой и длинной греческой сарисой.

— Ну, други, не пожалеем живота своего за землю русскую! — вскинул крепко сжатый кулак Олег. — Последний удар! За мной! Бей греков! Ур-ра-а!!!

Перехватив копье поудобнее и поставив его комлем на ногу, у самого стремени, ведун пустил кобылу вскачь, выводя свой небольшой, но быстрый и отважный отряд для решающей атаки. Увидев конную лаву, греки мгновенно подравняли строй, подперли щиты, в которых уже почти не осталось злосчастных пилумов — но Олег понимал, что атаковать фалангу в лоб может только законченный идиот. Или законченный танк — а он не был ни тем и ни другим. Поэтому тысяча легко вооруженных холопов на рысях начали огибать легион слева, стремительно заходя им…

— Проклятье!!! — Из-за легиона навстречу русским вылетала византийская конница.

Времени что-либо менять уже не осталось. Олег успел только пригнуться и опустить копье.

— А-а-а-а!!! — Грек в желтом шлеме с прорезью в виде буквы «Т», из которой блестели глаза и выглядывая кончик носа, метился своим длинным копьем Олегу точно в грудь.