Книга Стеклянные цветы - Мэри Каммингс

— Теперь ты расскажи чего-нибудь — а то все я да я!

Филипп пожал плечами. Это означало: «Ну что я могу тебе рассказать?!»

— Ну вот ты на лыжах кататься умеешь?

— Не очень. То есть, конечно, нас этому в армии учили, но настоящим горнолыжником меня не назовешь.

— А ты вообще каким-нибудь спортом занимался?

— Да нет…

О чем бы его еще спросить — поинтереснее…

— Слушай, Филипп, а… а сколько тебе было лет, когда ты впервые трахнулся?

В зеркальце отразилась иронически приподнятая бровь. «Так я тебе и сказал!» — «перевела» Бруни.

— Приехали! — в голосе тоже чувствовалась ирония. Машина плавно сбавила ход. — Прошу вас, госпожа баронесса!

Бруни оглянулась — в десятке метров от них на стене переливался сине-зелеными огнями неоновый силуэт дискобола.

Филипп отдал ключи пареньку-парковщику, подошел, взял ее под руку.

Проходя через вестибюль, Бруни взглянула на себя в зеркало и лишний раз убедилась, что выглядит превосходно. И блузка-пончо ей к лицу — а она еще сомневалась, покупать или нет. Филипп тоже смотрелся вполне «комильфо»: темно-серый костюм, галстук в голубую полоску… нет, что ни говори, а чувство стиля у мужика есть!

— А сколько тебе все-таки тогда было лет? — спросила она снова, едва они сели за столик.

В ответном взгляде так и читалось: «Ну чего пристала, липучка?!»

— Ну расскажи-и! — заныла Бруни. Она давно поняла, что не такой уж он непробиваемый: если долго нудиться, то хоть на часть вопросов, да ответит.

— Семнадцать, — неохотно буркнул Филипп.

— А ей?

— Тридцать восемь.

— Чего ты такую старую выбрал?! — возмутилась Бруни.

— Да ну тебя! — неожиданно рассмеялся он. — Это она меня выбрала, а не я ее. И я ей за это до сих пор благодарен, если хочешь знать!

— Почему?!

— Потому что за те полгода, что продолжались наши отношения, она меня много чему научила. Я благодаря ей потом уже никогда себя с женщинами неуверенно не чувствовал. А то при моей внешности, да если бы я еще неумелым любовником был, то вообще… — он усмехнулся и махнул рукой.

— А что — внешность как внешность! Мне ты, например, нравишься! А кто она была?

— Вот это тебя совершенно не касается. — Ну Фили-ипп! Учительница в школе, да?!

— Нет, не учительница. И не родственница. И не суй свой любопытный нос, куда не надо! — Внезапно, коротким мгновенным жестом, он щелкнул ее по носу — настолько быстро, что она не успела увернуться.

Бруни уже давно не видела его таким веселым — пожалуй, с самого августа.

— Ну чего ты?! — запоздало хлопнула она его по руке. — Вот уйду сейчас танцевать — будешь сидеть один и скучать!

— Иди — иди! Отдохну хоть от тебя! — ухмыльнулся он.

— Ну и пойду! — Бруни встала.

Сначала она танцевала одна, но почти сразу ее обступили пятеро парней. Обменявшись с ними несколькими репликами, Бруни узнала, что это студенты из Упсалы — приехали в Мюнхен развлечься на уик-энд.

Порой она посматривала на Филиппа. Удрученным одиночеством он не выглядел: сидел, прихлебывал вино, грыз хлебную соломку.

Она с удовольствием потанцевала в кругу шведских ребятишек, перебрасываясь с ними шуточками. Но когда они начали намекать на возможность продолжения вечеринки где-нибудь, где потише, огорчила их, заявив:

— Ох! Я с вами так долго танцую — на меня уже муж нехорошо смотрит! Чао, мальчики! — Полюбовалась на их вытянувшиеся рожи и свернула в сторону туалета.

Там ее подстерегало искушение. Выглядело оно вполне невинно: пара тощеньких сильно накрашенных девчонок, стоя в углу, болтали неизвестно о чем. Но Бруни была в «Дискоболе» не первый раз и знала, что на самом деле это добрые самаритянки, готовые обеспечить любого желающего (небезвозмездно, конечно) всем, чего душа пожелает: сигаретами с марихуаной, таблетками, ЛСД — короче, самыми разными средствами для поднятия настроения.

Но… увы, существовало и «но»: если купить и выкурить прямо сейчас косячок, то Филипп уже, конечно, ничего сделать не сможет. Проблема лишь в том, что нюх у него не хуже, чем у полицейской собаки. Учует запах — до конца вечера будет сидеть мрачный и смотреть на нее, как на описавшуюся кошку.

В конце концов Бруни пошла на компромисс: купила пару сигарет «с начинкой» и пропихнула их в дырочку в подкладке сумки — если что, всегда можно соврать, будто они случайно, еще с прошлого года там завалялись.

Подобное благонравие, пусть даже Филиппу о нем знать было и ни к чему, заслуживало немедленной награды. Поэтому, вернувшись к столику, Бруни глотнула вермута и похлопала своего визави по руке:

— Ну что — пойдем потанцуем?!

— Ну ты же знаешь… — с кислым видом начал он.

— Знаю, знаю! Так пошли?!

— Что ты сегодня настырная такая — то тебе расскажи, то спляши…

Похоже, он не прочь был сдаться, но хотел, чтобы его поуговаривали.

— Пойдем-пойдем! — Бруни кончиками пальцев погладила его по тыльной стороне кисти. — Смотри — вот и мелодия медленная, там вообще ничего уметь не надо, только меня обнимать и ногами перебирать!

Филипп вздохнул:

— Ну что с тобой сделаешь… — встал и протянул ей руку.

Танцевал он действительно не бог весть как, но во всяком случае на ноги не наступал. Молчал, смотрел не на нее, а куда-то мимо.

Хуже было другое — то, чего Бруни не ожидала. Стоило ей ощутить его ручищи на своей талии, и, словно «химия» какая-то, ее сразу, мгновенно потянуло к нему — настолько, что буквально ноги ослабели. Внутри, в животе, стало стремительно разливаться тепло.

Если бы это был не он, а кто-то другой, она бы со смехом: ну и мужик попался, с одного прикосновения заводит! — предложила ему поехать куда-то, где есть постель и все условия. Но Филиппу — именно ему, после того как он столько раз говорил, что не хочет с ней спать — показывать, что с ней творится, категорически не хотелось. Зачем лишний раз выставлять себя дурой?!

Поэтому она спросила первое попавшееся, просто чтобы отвлечься:

— О чем ты сейчас думаешь?

Он посмотрел на нее с легкой растерянностью, сказал, чуть пожав плечами:

— Что когда ты без каблуков, то ниже меня. А на каблуках получается, что сверху вниз смотришь.

— Тебе это мешает?

— Нет. — Он покачал головой, улыбнулся — но в глазах, в самой глубине, на миг плеснулось что-то… словом, если бы на нее так посмотрел любой другой мужчина, после этого взгляда у них была бы прямая дорога в постель.

Или показалось?!