Книга Третий экипаж - Алексей Гребенников

«Чем известен капитан Поляков?» – «Спросите у Милы с Третьей авеню». – «Чем занимается Мила с Третьей авеню?»

Капитан Поляков побагровел, но не сбавил тона: «Малобюджетным сексом».

«Кто это подтвердит?» – «Старший техник Цаппи». – «Почему именно старший техник?» – «Ему снятся необычные сны». – «Что в них такого необычного?» – «Спросите у Милы с третьей авеню». – «Да кто она такая, что знает так много?»

Капитан Поляков еще больше побагровел: «Мне продолжать?»

«А много там таких вопросов?»

Зря я об этом спросил.

Минут десять капитан Поляков вываливал на меня всё новую информацию.

Оказывается, за три месяца (по бортовому отсчету) я уверенно побил все рекорды малых и больших дисциплинарных проступков. Черного Ганса называл Серебристым Фрицем, пропускал обязательные лекции навигаторов, а непонятную Милу с Третьей авеню уверенно связывал именно с капитаном Поляковым, при этом совершенно по-своему трактуя сны старшего техника. А еще я считал (так утверждал кэп), что старшего техника (подразумевался Вито Цаппи) неплохо знали ремонтные роботы (ублюдки) стармеха, хотя из приведенного контекста не совсем угадывалось, как именно они его знали. В анкете, которую капитан цитировал, подчеркивалось: неплохо. Но и это было не всё. Фрау Ерсэль, например, оценивалась в моей анкете как овца. А навигаторы Конрад и Леонтьев – как заклиненные…

Капитан, наконец, перевел дух.

К этому времени я несколько успокоился.

Обычная история. Подобные анкеты время от времени рассылаются всем членам экипажа. Инициатива бортовой овцы, извините, бортового психолога. Ничего страшного в вопросах, спонтанно задаваемых особой программой, нет. Вообще ни в каких вопросах ничего страшного нет, пока человек не начинает отвечать. Бывает, люди дерзят или посмеиваются, это понятно, но никогда (капитан Поляков особенно это подчеркнул), никогда еще на борту «Уззы» никто не осмеливался так глупо и дерзко превращать аналитический документ в предмет пустого и изощренного зубоскальства. «Кстати, кто такая эта Мила с Третьей авеню?» – «Не могу знать!» – «А фрау Ерсэль действительно напоминает вам овцу?» – «Не могу знать!»

Капитан кивнул.

В общем, он не нуждался в моих ответах.

«Вашу анкету, Стеклов, – пояснил он, – можно использовать как рвотное».

«Есть три внеочередные вахты!»

пи

«Ганс, откуда у нас на корабле мыши?»

Каким-то образом я связывал их появление с непонятным гневом капитана.

«Наблюдалось ли что-то подобное на других кораблях?»

Черный Ганс налился радостными огнями.

«Санитарное судно «Фотон» – ядовитая памирская гадюка из разбитого контейнера. Сторожевик «Сатурн» – редкие тропические бабочки. И в том и в другом случае вся живность… – как ни странно, Черный Ганс употребил именно это слово, – … погибла сама по себе».

«А оранжерея?» – «Поясни вопрос». – «Экипаж Модуля в нашей оранжерее!»

Чудесный кофейный аромат обволок мягкие обводы кофейного агрегата.

«Деянья тёмные… Их тайный след поздней иль раньше выступит на свет…»

Неожиданная и немыслимая скромность Черного Ганса объяснялась просто: в обозримой истории космического флота подобные случаи никем ни разу не были зафиксированы.

«Тогда с чем связано появление фантомов на «Уззе»?» – «Возможно, с конструктивными особенностями корабля». – «Означает ли это, что мы входим или уже вошли в область Чужих?

Черный Ганс налился теплым огнем. По крайней мере, так мне показалось. Но ответил он не совсем понятно:

«Людей губит осознание первородного греха».

«При чем здесь фантомы в оранжерее?»

«Придумать страх и бояться, человеку это свойственно. – Черный Ганс дружелюбно мигал всеми своими светящимися полосками: – Разбираться следует с азов. Страх не всегда приходит извне».

И пояснил: «Адам и Ева не любили друг друга».

Я промолчал. Когда командиром Модуля становится тайный террорист, проблемы действительно запутываются. Но при чем тут отношения Адама и Евы?

«Думаешь, это можно исправить?»

«Всё можно исправить, кроме Большого Взрыва… – философски заметил Черный Ганс. – Воспользуйся «кротовыми норами», поговори со стармехом Бековичем. – (Я вздрогнул, но Черный Ганс этого не заметил.) – Не могу сказать, зачем на целые часы запирается стармех Бекович в туалете, но видел бы ты, как счастливо лоснится его лицо, когда он выходит из туалета! Смело прыгай в «кротовую нору», отправляйся в прошлое и влюби в себя Еву! Эдем – это недалеко, если хорошенько в себе покопаться. Ветхому Адаму не потянуть против тебя, ты ведь уже бросил на Земле девушку. – (Я вздрогнул.) – Начни с прямых атеистических утверждений. Ничто так не действует на молодых женщин, как нападки на Бога. Big Bang – вот твой шанс! Убеди Еву в том, что она – единственная, а все другие – просто дуры. К тому же их ещё даже нет. Припугни её: рано или поздно они появятся! Убеди Еву в том, что Адам, может, и способен придумать что-нибудь вроде примитивной канализации, но информатика или квантовая механика ему не по рогам. Без подсказок Змея он бы и с Евы не сорвал фигового листка. Заставь первую девушку Вселенной восхищаться звездами. Вздерни её голову к звездам! Пусть история человечества начнется с любви!»

«Что ты знаешь о любви, Серебристый Фриц?»

Черный Ганс расцвел, как полночное северное сияние.

«Пред тем как властный Юлий пал… Властный Юлий… Могилы обходились без жильцов… – Что-то в нём не схватывалось. – А мертвецы невнятицу мололи… В огне комет кровавилась роса, на солнце пятна появлялись…»

У меня голова разболелась от его бормотаний.

И слова Бековича мучили меня. Я не мог им верить.

Капитан Стеклов и Железный Драйден. Благородного вида господин Беппе и жестокий террорист. Мой отец, командовавший чудом техники – Модулем, и человек, требовавший запрета всех Проектов, связанных с Чужими.

«Обязанность осиротевших близких блюсти печаль, но утверждаться в ней с закоренелым рвеньем – нечестиво…»

Черный Ганс прервал бормотание:

«Поговори с амейсенбёром».

«Ты о докторе Голдовски?»

«А кто еще похож на упитанного муравьеда?»

Ну да, печень муравьеда… «Мы тут за одним охотимся»…

Совсем не обязательно неизвестному человеку по имени Беппе быть моим отцом, даже если у него внешность благородная. Черный Ганс очень к месту припомнил историю о террористе, который забыл наклеить почтовые марки на пакет, однажды отправленный амейсенбёру. В пакете находился чудовищной силы взрывчатый порошок и язвительная карикатура (это выяснили позже): доктор Голдовски с напрочь оторванным длинным и любопытным носом. Проект «Узза» навязан извне, значит, он направлен против человечества. В конце концов, Адам тоже не столько уговорил Еву, сколько воспользовался ее неопытностью. Чужие – они не из Тогучина. Они подрывают нашу экономику, сами оставаясь недоступными, значит, бей их пособников!