Книга Прозрачные драконы - Шон Макмуллен

— Вам везет, меня только старушки приглашают на танец, — признался Эндри.

— Это потому, что тебя не считают знатным. Они смотрят, как ты ведешь себя, прежде чем разрешить своим дочерям отправить к тебе посыльных. Никто не добивается звания капитана, если он не родился в дворянской семье, поэтому меня преследовали с самого начала. Дай мне еще полчаса, и у тебя отбоя не будет. Как рекконы?

Эндри осмотрелся. О некоторых из них уже пошли сплетни, их с интересом обсуждали женщины. Но все рекконы выглядели такими же напуганными, как и Эндри: им было непривычно отказаться среди роскоши и блеска.

— Они… то, что надо… отлично держатся во всей этой неразберихе, — выдавил из себя Эндри. — По крайней мере, кажется, капитан Гилврэй думает именно так.

— Хороший человек, этот капитан Гилврэй, — согласился Ларон. — Его отец был начальником Императорского Сыскного Подразделения. Подумай, Гилврэй не из знати, но настоящий благородный человек с Альпенниен, с великолепным чувством вкуса и утонченными манерами. Он может даже герольда заставить устыдиться своих манер. Запомни мои слова, принцесса благоволит ему. Подождем десяток лет, и он станет кастеляном.

— Кажется, Гилврэй заслуживает удачи больше, чем многие другие, сир, — сказал Эндри.

— Оставь «сира» в покое, Эндри. Это всего-навсего я. Вернемся к Гилврэю. Он уже капитан, и как только он получит землю, он станет знатным человеком. Для знатных же самое главное — проверка на «вшивость».

— Вы имеете в виду, что они принимают ванны, ну… даже когда не нужно? — спросил Эндри, не уверенный, правильно ли все расслышал.

— И это тоже, но еще прогулку в купальню в одном полотенце. А люди, похожие на Гилврэя, производят впечатление и действуют как знатные. Поставь рядом с ними стражников, и станет невозможно различить, кто тут дворянин, а кто — простой крестьянин.

— Уоллес должен был стать придворным, и, вероятно, он даже является человеком дворянского круга… — начал Эндри.

— Исключения, всегда есть исключения. Терикель говорила мне, что узнала от образованных людей — не буду называть имен — что Уоллес раньше служил магистром музыки.

— Забавно, сир… э-э-э… просто Ларон.

— Если это правда, обдумай тогда эти слова. Родителями магистра были кондитеры, которые нажили целое состояние, много и упорно работая. Они потратили некоторую сумму на образование сына, но Уоллес наградил их усилия, протоптав дорожку к императорскому двору. Там он добился того, что отец получил фамильный герб, и лично представил его императору… Однако ему все-таки не хватило проверки на «вшивость». А кстати, где он?

— Там, с… богатенькой на вид леди.

— Графиня Белльсарион! — воскликнул Ларон.

— Вы знаете ее?

— Она — сторонница принца Валиоса, третьего по счету наследника императорского трона.

— Правда? Вы имеете в виду, открыто, при дворе Палиона? — удивился Эндри.

— Нет, она держит ушки на макушке. И потом пишет длинные и содержательные письма принцу.

— Но Уоллес, без сомнения, беспрестанно рассказывает ей всякую ерунду, например, как он был императорским агентом или что-нибудь подобное.

— О, сейчас это может быть серьезно. Графиня Белльсарион знает о любом придворном шпионе в империи, а также о некоторых доносчиках из числа купцов и простых людей. Если она подумает, что Уоллес — новый агент принцессы Сентерри, то завтра в Палион отправится длинное и подробное письмо. Или его, вероятно, пошлют птичьей почтой, если Уоллес ее особенно сильно впечатлит.

— Черт, проклятие, Уоллес! — пробормотал Эндри, заметив, как расширились глаза графини Белльсарион, пока Уоллес ей что-то рассказывал с серьезным видом.

— Это, вероятно, означало: «О Уоллес, ты так глуп!» — предположил Ларон.

Вдруг Уоллес поклонился и пошел прочь. Графиня повернулась к хорошо одетому старику, немного помолчала, затем помахала рукой в том направлении, где за занавесом находилась дверь. Старик довел ее до этой двери, исчез на минуту и появился вновь. На другом конце комнаты Уоллес остановился и завел разговор со служанкой. Затем они вместе зашли в служебный вход.

— С этой комнатой много связано — и таинственного, и смешного, — сказал Ларон, тоже не спускающий глаз. — Кстати, это был граф Игон Белльсарион. Очень ревнивый тип. Поэтому после любого разговора с незнакомцем графиня идет к нему и успокаивает. Сомневаюсь, что в регистрах упоминается девица, с которой Уоллес…

— Уоллес, твоим телом управляют не мозги, а похоть! — тихо прорычал Эндри.

Ларон засмеялся. Герольд объявил следующий танец.

— Держись, к нам приближаются посыльные от молодых леди.

Эндри вскоре обнаружил, что рядом с ним стоит девушка и объясняет, что ее мать рассматривала его во время предыдущего танца. Ее звали Муреллис, у нее было миловидное лицо, на котором выделялся вздернутый нос. Золотистые локоны удерживали в прическе серебряные украшения.

— Я почти не знаю сарголанского! — хихикнула девушка. — Это так замечательно — танцевать с прославленным героем. Как будто отважный разбойник похищает тебя из экипажа.

— Моя обязанность — ловить разбойников, — ответил Эндри, стараясь не повышать голоса.

— О да, потом бы вы пришли и спасли меня, запустив в него топор, как вы сделали с драконом, посадили бы меня на свою лошадь и, крепко держа в объятьях, унесли далеко-далеко, в безопасное место.

— У вас… э-э-э… очень живое воображение, госпожа, — натянуто произнес Эндри.

Внезапно он понял, что графиня не вернулась обратно. Не было ни Уоллеса, ни его служанки. Прошло уже два танца, медленных и долгих.

— А что там за дверь, за красным занавесом? — спросил Эндри человека, стоящего рядом.

— О, как вы смелы, — хихикнула снова Муреллис.

— Что вы имеете в виду?

— А вы не знаете?

— Я никогда прежде не был во дворце, — признался Эндри.

— Там комнаты отдыха. Туда идут женщины, когда чувствуют усталость, хотят отдохнуть, скрыться от шума и духоты бального зала. Очень модно сейчас ощущать переутомление уже в самом начале.

— Там отдыхают? — выдохнул Эндри, и подозрение, возникшее в его голове прежде, укрепилось.

— Ну, не всегда. Пойдем, давайте я покажу вам. Это делается вот так: «О, мне дурно, не отведете ли вы меня в комнату отдыха, реккон Эндри?»

Эндри прошел по бальному залу с Муреллис и оказался прямо возле красного занавеса и находящейся за ним двери. За дверью открывался широкий коридор, в котором находилась дюжина одинаковых дверей. Все, кроме одной, были не заперты. Муреллис провела Эндри к ближайшей, захлопнула ее и закрыла на засов. Сначала Эндри заметил только то, что в комнате из мебели была одна кровать. Тем временем Муреллис завела маленькие часы, обвила руками его за шею и прижала губы к его губам. Затем очень ловким движением, несомненно, повторявшимся бессчетное количество раз, она повалила Эндри на кровать, снова целуя его и извиваясь всем телом.