Книга Затерянные - Алексей Пешков

– Раз мы тут никого не видим и не чувствуем, значит, и нас доблестные бойцы Халифата, скорее всего, окончательно потеряли из виду. Так что теперь главное – не нарваться на местных вояк и не попасть в их хитромудрые ловушки.

– Тоже верно! – легко согласился профессор. Все-таки с военной тактикой у него явно пока слабовато. А вот с шахматами наоборот. Пока я отлеживался в ожидании начала операции на флагмане эскадры, он, от нечего делать, поочередно переиграл местную сборную команду штабных любителей древней индийской игры, включая судовой суперкомпьютер.

– Ну и что же мы будем делать дальше? – Вопрос Профа вернул меня к реалиям насущного момента.

– Выполнять доверенное нам ответственное задание Родины. Продолжим искать то, не знаю что.– Светлый образ заславшей меня сюда отчизны почему-то упорно ассоциировался в воображении с лицом кавказской национальности в звании полковника ГРУ, так что я невольно саркастически хмыкнул.

По-своему расценив мой сарказм, Проф решил временно воздержаться от дальнейших вопросов и комментариев, за что я был ему искренне благодарен. Когда человеку приходится работать большей частью в одиночку, то довольно быстро вырабатывается привычка обдумывать дальнейшие действия и взвешивать свои решения мысленно и, соответственно, молча. Лишние помехи в такие минуты совершенно ни к чему.

Согласен, что психике такая привычка ничего хорошего не приносит. Человек – существо в основе своей коллективное и постепенно нарабатываемый эгоцентризм или матерый индивидуализм рано или поздно любому создадут нешуточные проблемы в сфере взаимоотношений. Но что поделаешь, все мы в той или иной мере рабы самых разнообразных привычек. Тем более если эти качества приобретаются на профессиональной основе.

Но на этот раз мои попытки индивидуального мозгового штурма положительного результата так и не дали. Думай не думай, а приемлемый выход напрашивается только один: двигать вперед, и как можно быстрее, пока горячие бородатые парни снова капитально не сели нам на хвост.

– Если нет других предложений, то надо продолжать двигать вниз, до самого конца этого коридора, пока не подвернется что-нибудь более интересное.– Возражений со стороны моего напарника не последовало, и мы двинули дальше.

Идея повернуть назад всерьез не рассматривалась – слишком уж много страха пришлось нам с Профом натерпеться, шатаясь по самой настоящей кровавой бойне, разыгравшейся на верхних уровнях «Наутилуса». Народная поговорка «Война в Крыму – все в дыму» оправдывалась там на все сто процентов. Да и не только там.

Операция по проникновению на станцию с самого начала пошла с непредвиденными осложнениями. Заподозрившие неладное конфедераты, то ли в целях профилактики, то ли ради перестраховки, вслепую торпедировали квадрат подскока, где меня согласно первоначальному плану высадила подошедшая почти впритык к «Наутилусу» подлодка. Вряд ли нашу субмарину непосредственно засекли радары. Однако случайно или нет, после высадки я оказался почти в самом эпицентре совместного удара двух сверхскоростных торпед, наподобие нашего «Шквала-Е», который в разных экспортных модификациях благодаря своей простоте и эффективности до сих пор состоит на вооружении по всему миру.

Все бы хорошо, но отклонить с курса эти восьмиметровые столбы на реактивной тяге, несущиеся со скоростью свыше ста метров в секунду на механическом автопилоте, невозможно в принципе. Боеголовки у обеих торпед тоже оказались с крайне неприятным сюрпризом. Два мощных электромагнитных импульса – это как раз то, что нашему брату псионику особенно противопоказано.

Тогда нас первый раз спасло изобретение Профа. Своевременно откатившись назад во времени, я смог убедить командира подлодки выбрать другой квадрат высадки, вне эпицентра удара теперь уже ожидаемой торпедной атаки конфедератов.

Но сюрпризы на этом не закончились. После высадки «Симбиот» помог в считаные минуты преодолеть пять морских миль до «Наутилуса». До появления на Третьей Балтийской эскадре я даже и не знал, что в родном отечестве уже давно и довольно успешно балуются скрещиванием самых передовых достижений псионики, биоинженерии и нанотехнологии. Дорогое удовольствие для одной супердержавы, но и эффект впечатляющий. С помощью биокостюма я оказался в окрестностях «Наутилуса» незамеченным и полным сил. Но вместо картины полного разгрома и опустошения перед взором предстал самый разгар схватки.

Сначала я подумал, что мой голографический сонар совсем съехал с катушек. Прибор показывал, как тысячи звуковых источников, преобразованных на экране в разноцветные точки, сумбурно передвигались прямо над станцией, напоминая броуновское движение молекул. И только частые отблески лазерных залпов, стрекотание разнокалиберного оружия и глухое уханье подводных взрывов мало походили на праздничные салюты и недвусмысленно напоминали о том, что тут идут боевые действия, а не красочные феерии подводного маскарада.

В принципе то обстоятельство, что бой на подступах к станции еще не закончился, в какой-то степени даже облегчало выполнение задачи по скрытному проникновению на объект. В суматохе сражения мне не составило особого труда незаметно влиться в ряды атакующих. На этот случай поверх «Симбиота» на меня был предусмотрительно надет камуфляж, а точнее говоря, имитация облачения подводника-ассасина.

На первых порах после присоединения к ассасинам проблем действительно не было. Я старался лишний раз не рисковать и не лез на рожон. В рядах второго эшелона наступающих мне удалось попасть в расположение станции.

Мы всплыли в бассейне одного из приемных доков, когда там уже все было кончено. Захват плацдарма на первом уровне «Наутилуса» дорого стоил арабам. Я успел насчитать не менее пары сотен бородатых трупов только в зале приемных доков.

Конфедераты же потеряли не более дюжины человек – всего лишь группу прикрытия, оставленную здесь, чтобы в очередной раз выиграть время. Значит, местные отчаянно надеются на скорый приход подкрепления, и основная схватка в самое ближайшее время должна состояться где-то на нижних уровнях.

После захвата плацдарма на самой станции арабы начали проводить новую перегруппировку сил, восстанавливая заметно потрепанную структуру управления. В результате первоначальный план действий, который предусматривал мое проникновение на станцию, а затем и постепенное продвижение к цели под личиной одного из бойцов арабского спецназа, полетел к чертовой матери.

Оставаться в рядах ассасинов, прикинувшись одним из них, становилось все сложнее и сложнее. Отчаянное сопротивление конфедератов, основательно окопавшихся в центральных отсеках второго уровня, отнюдь не повлияло на четкость и слаженность действий аравийских штурмовых подразделений, а только лишь усилило эффективность работы полевой контрразведки. Через каждые три-четыре минуты офицеры проводили визуальную идентификацию имеющегося боеспособного состава вверенных им подразделений.

Целью подобных мероприятий было наладить постоянно действующий тактический мониторинг сложившейся на поле боя ситуации и предотвращение возможных диверсий с тыла. И если конфедераты для таких дел обычно использовали электронику, то арабы полагались исключительно на человеческую память и, судя по всему, давно и основательно отработанную тактику. Поэтому незаметно затесаться в их ряды с помощью технических штучек было совершенно невозможно даже во время интенсивных боевых действий в тесноте станционных помещений.