Книга Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

— Надо было сначала принять душ, — сказал он,раздумывая, не содержит ли вся кассета такие вот полосы.

В это время экран мигнул, и на нем появился Макар Мерлужин.Он посмотрел в камеру и суетливо обтер рот ладонью. Потом приблизил лицо кзрителям и сказал:

— Сева! Я должен по-быстрому все рассказать. Я таквляпался, ты себе не представляешь! Теперь раздумываю, что лучше: удариться вбега или пойти куда следует. Только боюсь, в обоих случаях меня того.., уберут.

Он схватил кухонное полотенце и вытер лоб. Судя по всему, оннаходился у себя дома и разговаривал с камерой, пристроенной на столе.

— Ты, Сева, о моей главной проблеме давно знаешь.

Я имею в виду Любочку. В ее головке кое-что застряло.

Не то, что нужно. В последние полгода она совсем с катушекслетела. Стала неразборчива в связях, «травку» нюхала. И развестись с нейнельзя было — она со злости могла пустить мою жизнь под откос. Я ведь, Сева,чтоб ты знал, уже года два, как беру клиентов частным порядком, без ведоманачальства. То есть нарушаю корпоративную этику Любочка могла сделать так,чтобы босс меня из фирмы выкинул и профессиональную репутацию мою навекизагубил.

В общем, как-то раз, случайно, зашел у меня разговор о..,моей проблеме с одним особым клиентом. И он сказал, что все легко решается. Заденьги. Понимаешь?

Будто бы есть специалисты высокого класса, и никто никогданичего не узнает. Он дал мне контактный телефон. Сказал, что этот номеррассчитан на один звонок.

Я позвонил, и мне просто сказали, как передать деньги.

Макар отвлекся, налил из-под крана воды в стакан и, громкоглотая, выпил. На несколько секунд приложил стакан ко лбу и снова наклонился ккамере.

— А потом что-то на меня нашло. Какое-то наваждение. Яперестал спать и есть. Я не мог работать. Все думал — как они это сделают?Когда? Будет ли ей больно? Не то чтобы я хотел увидеть… В общем, я стал за нейследить, за Любочкой. Но они, видимо, тоже следили за ней, готовились. И они..,они засекли меня.

Макар уткнулся носом в полотенце и на некоторое времязамолчал. Настя покосилась на Самойлова — тот выпрямился и теперь шарил рукойпо дивану в поисках сигарет. Макар между тем оторвался от полотенца и поднялзаплаканное лицо. , — Ох, как я испугался, Сева! Как испугался! Меня наулице взяли, засунули в машину и куда-то привезли.

Не то в лабораторию, не то в больницу. Они пристегнули меняк креслу и стали задавать вопросы. Я боялся, что они начнут меня пытать, и всерассказал, как на духу Я вообще не чаял, что меня отпустят. Но они отпустили, апотом… Потом я узнал, что Любочка умерла.

И теперь. Сева, я чувствую, что надо мной сгущаются тучи. Ине понимаю, отчего это. Если бы они хотели убить меня, то вряд ли выпустили бына свободу, правда? Раз я уже был у них в руках? Ведь так?

Вопрос был риторическим, потому что, останься Сева жив, онвсе равно не смог бы ответить.

— А они как будто бы, наоборот, доверяли мне.

И вот еще что, Сева. Пока я болтался в этой лаборатории илибольнице, кое-что подслушал и подсмотрел.

И подумал: дай-ка я подстрахуюсь. На всякий случай.

Вдруг со мной что? А у тебя в руках хоть какая-то вещь,чтобы торговаться. Ты ведь поторгуешься за меня. Сева, а?

Теперь информация. Двенадцатого числа, в среду, по маршрутуМосква — Нижний Новгород — Москва с Речного вокзала отправляется теплоход.Среди туристов будет некая Наталья Кратова. Это жена небезызвестного СеменаКратова. Ну, ты знаешь: он сейчас в политику полез. Как он начинал — историятемная. Но теперь об этом никто не вспоминает. Кроме его жены.

У жены на Кратова есть какой-то компромат. Он бы с ней ужесто раз развелся, а она не пускает. Не то сильно любит, не то не хочет менятьсоциальный статус.

И компроматом этим его шантажирует. Ну, почти все, как уменя с Любочкой.

Последнее время у них с Семеном страшная напряженканачалась. Он обратился к киллерам и отправил ее в турпоездку, чтобы бытьподальше от событий.

Я сам слышал, как эти типы разговаривали об убийстве.Сказали, подготовят специально для Натальи Кратовой «операцию на воде». Утопят,наверное. И за самоубийство выдадут. Им почему-то важно, чтобы все это не вМоскве случилось. Наверное, они уже кого-то таким же образом убрали, а слишкомчасто один и тот же прием применять в одном месте боятся. На Петровке все-такиголовы сидят, а не горшки.

Наверное, они для того, чтобы Любочку убить, тоже операциюразрабатывали. Не знаю, как они это делали, Сева. Любочка предсмертное письмооставила. Длинное такое, подробное. Для чего? Как она его написала?

И буквы такие ровные, красивые. Если бы ее заставляли, онабы так не смогла написать, это ведь ясно, да?

В общем, Сева, вот все, что я хотел тебе сказать.

Только еще одно. У этих типов, которые меня допрашивали, нарубашках были вышиты буквы — «КЛС».

Не знаю, что это означает. А когда меня отпустили и яприехал в загородный дом, соседка сказала, что рано утром ко мне приезжаликакие-то типы на автобусе с надписью «КЛС». Вероятно, это какая-то фирма. Но яничего не смог выяснить. Впрочем, мне было не до этого.

Я пленку, Сева, оставлю одному мужику, он мне услугу должен.Он не знает ничего, так, проходной персонаж, можешь на нем не циклиться. Если яэту пленку у него лично в оговоренный срок не заберу, он тебе ее принесет. Разты ее смотришь, значит, Сева, что-то неладно со мной. Ты займись этим, хорошо?Может, больницу эту поискать или лабораторию? Вдруг они меня опять тудазабрали?

Макар исчез так же внезапно, как и появился, и по экрануснова побежали черные полосы.

Самойлов поднял пульт и вытянул вперед руку. Экран погас.

— Ну? — спросил он. — И каким боком тебя этокасается?

— Я кое-что видела, — потерянно ответилаНастя. — Я видела, как микроавтобус фирмы подъехал к даче МакараМерлужина. Оттуда вышли люди в комбинезонах и вошли в дом. Это я — та самаясоседка.

— И? — напряженно спросил Самойлов. — Что этитипы делали в доме у Мерлужиных?

— Они начали обыскивать Любочкину спальню.

Они делали это так тщательно! И все были в перчатках.

Кажется, они заметили, что я на них смотрю. Послали одноготипа проверить. Но я сделала вид, что сплю.

Настя слегка приврала и поэтому покраснела. Самойлов необратил на ее смущение никакого внимания, задумчиво сказав:

— Видимо, в ее вещах было что-то, что могло их скомпрометировать.

— Видимо, — согласилась Настя. — Я Макарурассказала про это.

— А он?

— Испугался. Заверил, что все нормально, и свернулразговор.