Книга Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

Оставались Курс и Иутин. Несложный выбор, так как о Курсе Глубина кое-что знала – Первый Лезвие был из тех мужчин, что любят откровенничать в постели. Курс являлся композитной личностью – мозг великолепного биолога, не потеряшего профессиональной выучки, в плоти биомеханического монстра, запрограммированного на послушание. Он не имел каких-либо целей, кроме тех, что ставились Первым Лезвием, которого специалисты с Тоу определили для Курса как лидера и хозяина. Правда, ментальный излучатель мог вызвать – и, вероятно, вызвал – у него какие-то нарушения, но кроме склонности к убийству Глубина ничего не замечала. Вероятно, действовал последний приказ, полученный Курсом – кажется, он решил, что кроме Джеба Ро обязан уничтожить всех обитателей станции.

Иутин… Душа этого зинто была загадочна и темна, как Провал между ветвями Галактики. Бесспорно справедливое заключение, так как среди достойных из кланов ни, похарас и других зинто насчитывались единицы, и каждый из них достиг почетного статуса непростым путем. У Иутина тоже имелась своя дорога, тайная и скрытая мраком; кто-то помог ему пройти этой тропой, взобраться на вершину, и значит, кому-то он был обязан. Джебу Ро? Вряд ли. С координатором он заключил сделку и выполнял ее честно, трудился за двоих, но еще до сайкатской экспедиции его считали способным генетиком. Глубина встречала его работы и, как специалист, могла их оценить – они были превосходны.

Кем бы ни являлся благодетель Иутина, он не желал удачи сайкатской экспедиции. Такие были в правящих кланах – люди, ненавидящие Землю и землян, не позабывшие о поражении и возражавшие против любых контактов с мшаками. Крах совместной миссии кни’лина и земного Фонда очень бы их порадовал… Не важно, по какой причине и что произошло в действительности – так или этак, они взвалили бы вину на волосатых, приписав им все грехи, от гибели координатора до диверсии с дальней связью. В конце концов, истину можно рассматривать под разными углами, и правым будет тот, кто всех перекричит.

Если зинто выполнял инструкции своего покровителя, это многое объясняло, хотя и не все – его демарш в защиту Тревельяна был Глубине непонятен. Может быть, Иутин тоже нуждался в козле отпущения, только живом и невредимом… Тут их намерения расходились, однако столь мелкий вопрос никак не препятствовал временному союзу.

Она еще раз осмотрела раздавленный шлем. Ментальный контакт исключается и подчинить своей воле Мозг нельзя, но, к счастью, имелась у ее шлема и другая функция. В него была встроена аппаратура связи, автономный блок с тройным дублированием и возможностью подключения к внешним передающим антеннам. Порты блокированы – значит, предупредить того, кто на планете, она не сумеет. Но в пределах станции связь должна работать – две цепи из трех уцелели под ударом волосатого. Она свяжется с зинто… не сейчас, а когда волосатый отправится на Сайкат, если раньше не погибнет в схватке с Курсом… Тогда она свяжется с Иутином и скажет ему слова из Книги Начала и Конца: общая цель объединяет нас крепче родства, любви и долга.

Теорема Глика-Чейни утверждает, что искусственный разум (в дальнейшем – ИР), при достижении определенного и довольно высокого уровня интеллекта, не способен к разрушительным действиям (осознанной деструкции). Ниже мы познакомимся с математическим доказательством данного положения психокибернетики, а сейчас обсудим его логико-философские аспекты.

Под разрушительным понимается любое действие, приводящее к гибели живых существ, причем в этот класс ИР включают растения, насекомых и даже планктон – то есть мелких созданий, доступных человеческому зрению (ликвидация микробиологических организмов не находится под запретом). Причина состоит в том, что ИР, не обладающий подобно человеку подсознанием и не способный к иррациональным поступкам, руководствуется исключительно металогикой, а одна из ее аксиом – сохранение равновесия в окружающей среде. Лучший способ для этого – не влиять на среду вообще или влиять в минимальной степени, тогда как уничтожение любого живого объекта – влияние негативное и очень сильное. В результате ИР лишен возможности убить человека или животное и даже уничтожить любую мелкую тварь. Это резко снижает число вариантов применения высокоразумных искусственных созданий в быту, военном деле, терраформировании планет и некоторых других областях. Так, ИР не способен управлять роботами-ассенизаторами, производящими санацию вредоносной фауны и флоры. Для таких операций необходимы жестко запрограммированные устройства или человек – по крайней мере, человеческий мозг, сращенный с необходимым механизмом. Однако, как уже отмечалось, киборгизация в нашем обществе не поощряется по этическим соображениям. Такой способ применяют в исключительных случаях.

Лю Хайрулла Менге.

«Основы психокибернетики».

Глава 12Боевой робот

Жилой отсек Второй Глубины имел стандартную конфигурацию: большое помещение величиною с теннисный корт и, за тремя арками, спальня, кабинет и санитарный блок с бассейном. Ни одного угла; округ– лые стены плавно смыкаются с потолочными сводами, а в стенах – ниши для одежды и личного имущества. Еще раздаточный автомат, голопроекторы, пара низких треугольных столиков и жесткие подушки для сидения, разбросанные там и тут. Все вроде бы на виду, никаких тайников, никаких секретов и никакого оружия.

Контактный шлем лежал на столе, у терминального порта. Не поворачиваясь к пленнице спиной, Тревельян поднял его, осмотрел и ударил о стену. Полетели осколки чипов, что-то треснуло, задымилось, и тут же жадно зачмокали вентиляционные шахты под потолком, втягивая гарь. Вряд ли Глубина смогла бы воспользоваться шлемом при заблокированных портах, но Ивару не хотелось рисковать – эта женщина была такой искусницей! Во всем, от постели до убийства…

Расправившись с контактным шлемом, он постучал пальцем по раздаточному автомату, буркнул: «Голодной не останешься» – и вышел вон. Дверь позади него затворилась, вспыхнула на миг и сразу погасла. Отсек был запечатан, как если бы в нем никто не жил и даже не переступал порог этих просторных апартаментов. В холле перед отсеками людей из клана ни такими же темными были двери Лезвия, Курса и Пилота; слабо светилась только дверь Вечернего.

Тревельян пересек холл и, распугивая маленьких роботов-уборщиков, зашагал по кольцевому коридору к изображению Йездана с закрытой Книгой, помечавшему выход в парк. В парке пришлось задержаться – Ифта Кии, поймав его на тропинке среди скал, пожелала составить Ивару компанию. Варианты предлагались очень соблазнительные – пойти в ее или в его отсек, лишь бы добраться до постели и регулятора тяготения. В другое время Тревельян не устоял бы, но сейчас за личиком зеленоглазой красавицы ему мерещилась зловещая физиономия Курса. Ифта Кии не желала этого понять и удалилась лишь тогда, когда он пообещал, что возьмет ее на Землю и Гондвану. Несомненно, она была странной женщиной – кни’лина обоих полов и любых кланов вовсе не стремились посетить Земную Федерацию.

Наконец он добрался до своих покоев, велел автомату сделать бифштекс, съел его и выпил рюмку коньяка. Это его подбодрило. Есть за низким треугольным столиком было неудобно, и командор, ощутив его муки, сочувственно пробормотал: