Книга Орда. Шпион Темучина - Андрей Посняков

Баурджин не зря выбрал скалу, что высилась справа – за нею, дальше, начинался лес, и можно было уйти. Слева же за скалами тянулись голые сопки – не убежишь, не спрячешься. И все же… Исидзиро Такаси – самурай, а это такие сволочи, что не ценят не только чужие жизни, но и свою собственную. Вполне может и взорвать себя – эффектная смерть, черт побери! Красиво! Значит…

– Гамильдэ… и ты… Давайте в обход, к той скале. Не к самой… Ищите в окрестностях, рядом – в сугробах, за камнями, в лощине. Найдете – подайте знак.

– А как, нойон?

– Хм… – Баурджин, прищурив глаза, посмотрел вдаль. – Видите во-он ту сосну на вершине сопки?

– Да, князь.

– Если заметите кого-то, сразу же уходите и просто стряхните с нее снег. Я увижу.

– Все понятно, нойон. Один вопрос – кого мы там должны искать?

– Кара-Мергена, Гамильдэ. Его и его людей. Удачи!

– Удачи и тебе, князь!

Выполнят. Гамильдэ-Ичен – юноша ловкий и опытный. Баурджин повернулся к напарнику – сильному молодому парню из какого-то джаджиратского рода. Есухай – так звали парня – улыбнулся:

– Мы пройдем незаметно, князь. Не сомневайся, я часто охотился в этих местах.

– Тогда иди вперед! – улыбнулся нойон. – И помни – что бы ни случилось, мы не должны никоим образом выдать себя.

Молча кивнув, Есухай быстро пошел к лесу. Идти приходилось в гору, и чем дальше, тем снег становился глубже. На открытых местах никаких сугробов не было – уносил ветер, но вот здесь, в лесу…

Впрочем, Есухай шел, почти не останавливаясь, выбирая почти не занесенные снегом тропы, видать, и впрямь все здесь хорошо знал. Ну, еще бы – Баурджин лично отбирал воинов для разведки и выбрал, естественно, местных.

Ходко двигался Есухай, ходко. Не прошло и полчаса, как разведчики уже приблизились к скале.

И – никого!

Ни единого следа и никакого знака присутствия человека – лишь голая бесснежная проплешина с унылой пожухлой травою. Что же, выходит, не здесь? На той стороне? Баурджин взобрался на пригорок, всмотрелся – сосна по-прежнему стояла в снегу, и даже поднявшийся ветер не сметал его – видно, крепко налипло. Однако где же…

Нойон не успел подумать – а тело уже само бросилось наземь, рядом с только что упавшим Есухаем… навылет пронзенным длинной черной стрелою!

Упасть! Откатиться в сторону, за камни… Жаль Есухая, хороший был парень… Взорвут, сейчас взорвут! Или – сначала прикончат его, Баурджина? Нойон откатился подальше и замер… на самой проплешине замер. Что-то скользкое попало под руку, что-то…

Провод!!!

Толстый, в черной изоляции, провод. Запал! Точнее – тянувшийся к запалу.

Так, только спокойно… Перевалиться на другой бок… Ух! Все же выстрелили… Еще бы сантиметров десяток, и… Вытащить из-за пояса нож… Рубануть! Ага! Есть… Теперь к тем камням, смотать… Перерезать провод вот тут…

И теперь – ждать!

Жаль Есухая…

Баурджин приготовил лук, стрелы.

Никто не появлялся. Да где же они? Или – он… Пойти по проводу? Далеко не уйдешь, пристрелят. А он петляет, провод. Но много-то его быть не может, стандартная катушка метров на триста. Еще учесть и ту скалу – еще метров пятьдесят. Вряд ли самурай подключил обе скалы по отдельности, скорее последовательно – экономил провод. Да и эффект от такого соединения лучше – рванут практически разом.

Нойон вдруг задрожал… Нет, это задрожала земля! Что такое? Нетерпеливый Боорчу бросил людей вперед?! Или – это другой полководец, Мухули? Почему не дождались возвращения разведки?!

Баурджин протер глаза – ворвавшиеся в долину черные всадники исчезали в плотной пелене вьюги! Так вот в чем дело. Метель! Они не могли больше ждать, пустили вперед отборную сотню. Метель – страшное дело, запросто можно сбиться с пути, погибнуть. А на перевале всех точно засыплет. Вот и прочие воины остановились. Молодцы, сообразили! Ждут – прорвутся ли смельчаки? Если прорвутся, Темучин пустит вперед еще один отряд… потом еще… Только так и можно пройти, только так. Остаться на перевале в пургу – верная смерть для многих. Потому и некогда больше ждать.

А передовой отряд уже ворвался в проход между скалами. Баурджин невольно съежился. Вот сейчас… Вот…

Ничего не происходило!

Скалы, как стояли, так и стояли непоколебимо, лишь терялись в плотной пелене вьюги. Не было взрыва, не было!

Ай, да Баурджин! Ай да…

Показалось, позади что-то мелькнуло…

В долине заметала метель, а здесь, в лесу, было достаточно спокойно. Снег шел, но ветра почти не было – задерживали деревья.

Нойон дернулся… Ударила в камень стрела. Затрещали кусты… Словно демон ночи, выскочил из них Кара-Мерген, целясь в приникшего к земле Баурджина из пистолета. Тонкие губы самурая кривились, желтое надменное лицо его исказила гримаса гнева. Еще бы…

Вот вытянул руку, прицелился…

Баурджтин с ухмылкой поднялся на ноги, издевательски поклонился и произнес:

– Камити ва, Такаси-сан! Здравствуйте! – единственное, что помнил по-японски.

Пистолет в руке Кара-Мергена дрогнул. Ага, шрам над правой бровью стал белым, как только что выпавший снег.

Секунды две самурай стоял в замешательстве. Всего две секунды.

Их хватило…

Раз!

Баурджин ударил ногой по руке, выбивая пистолет…

Два!

Выхватил саблю…

Три…

А вот на счет три клинки скрестились. Тяжелая сабля нойона и японский самурайский меч фабричного производства. Вообще-то самурайским мечом не фехтуют, им бьют один раз, разваливая соперника надвое.

Но такой возможности Баурджин врагу не дал.

Удар! Удар! Искры, скрежет и злобный блеск в узких японских глазах!

Удар!

Баурджин сражался яростно, но и самурай оказался не лыком шит – видать, поднатаскался и в сабельном бое.

Вот перешел в атаку… Ударил сверху вниз, да с такой резкостью, что князь едва успел отскочить. И сразу же последовал целый ряд ударов, но уж тут-то Баурджин не сплоховал, отбил все, да еще как лихо! Ушлый попался вражина, увертливый. И все же…

И все же нойон владел саблей лучше! Не только отбивал. Наносил удары, но и использовал все оплошности соперника, даже самые, казалось бы, незначительные.

Прямой удар? Ага! А мы чуток повернем саблю… Так, чтоб и твой клинок чуть повернулся… Много и не надо… А теперь – нанесем удар! С силой… Но так, чтоб можно было отбить. Должен послышаться такой сухой удар, словно бы треск, выстрел. Вот оно! Есть треск!

Усиленный отдачей клинок Баурджина впился врагу в печень… Должен был впиться. Ну и ловкач! Отскочил, вывернулся, взвился вверх метра на три – однако, силен!