Книга Сердце убийцы - Челси Кейн

Греттен наклоняется и осторожно поворачивает к себе его голову. Ее лицо в свете ламп колеблется и плывет.

— Пора, — говорит она.

Арчи утомленно моргает. Вокруг лишь густая, податливая, теплая тьма. Слова Греттен даже не откладываются у него в сознании, пока ему в рот не пролезает ложка. На этот раз воспаленное горло не пропускает отраву внутрь, и когда Греттен льет следом воду, Шеридан захлебывается, и его вырывает. На грудь выплескивается жуткая бурая смесь. Тело корчится в чудовищной судороге, черная волна боли прокатывается от паха до головного мозга. Задыхаясь, подопытный лихорадочно хватает ртом воздух, в панике сознание проясняется, и все происходящее становится ужасающе отчетливым и понятным. Откуда-то из чрева вырывается безумный, звериный вопль.

Греттен обеими руками обхватывает его голову и прижимается лбом к его щеке. Арчи мечется в оковах и продолжает кричать что есть мочи, выплескивая скопившиеся внутри страх и боль. Воспаленное горло не выдерживает усилия, крик сипнет и обрывается, переходя в сухие, судорожные хрипы. Когда дыхание выравнивается, Греттен поднимает голову и начинает медленно вытирать с его лица пот, кровь и слезы.

— Я нечаянно, — всхлипнув, по-детски оправдывается Арчи.

Греттен выпрямляется на стуле, некоторое время задумчиво смотрит на Шеридана, затем встает и уходит. Возвращается со шприцем в руке и говорит:

— Думаю, ты уже готов. — Показывает шприц. — Здесь дигиталис. Он остановит твое сердце. Ты умрешь. — Лоуэлл нежно касается его лица тыльной стороной ладони. — Не бойся. Я буду рядом с тобой до самого конца.

Арчи тихо радуется. Смотрит, как Греттен впрыскивает дигиталис в катетер, ведущий от капельницы в вену, потом занимает место у его смертного одра, берет в одну руку его пальцы с побелевшими костяшками, а другую кладет ему на лоб.

Он не вспоминает о Дебби, о Бене и Саре или о детективе Арчи Шеридане и его оперативной группе. Все внимание сосредоточено на Греттен. Других мыслей в голове нет. Если ни на что не отвлекаться, решает Арчи, страха не будет. Учащенно колотится сердце — быстрее, еще быстрее и наконец вообще сбивается с ритма, перестав быть его сердцем, превратившись во что-то чуждое, постороннее. Просто поодаль кто-то отчаянно, бешено стучится в чью-то дверь. Лицо Греттен — последнее, что видит Арчи, когда внезапная боль охватывает верхнюю половину туловища. Она все сильнее сдавливает грудь. Глаза обжигает ослепительная белая вспышка, после чего наступает покой.

Глава 40

Йен зарулил на автостоянку перед домом Сьюзен. Она сняла со своих черных брюк прилипшую пушинку рыжей собачьей шерсти и стряхнула ее на коврик. В «субару» Йена пахло автокосметикой и собакой его жены породы уэлш-корги. За столиками уличного кафе на углу здания нежилась на весеннем солнышке молодежь в шикарных прикидах, дымила сигаретами и лениво перелистывала журнальчики альтернативного содержания.

Они работали официантами или в залах игральных автоматов либо вообще нигде не работали, и у них, похоже, всегда было свободное время. Уорд завидовала им. Они напоминали ей закрытую для посторонних и потому вожделенную школьную компанию, в свое время недоступную для Сьюзен из-за ее плохой репутации. Девушка подняла глаза на здание бывшей пивоварни, зияющее большими окнами, как разинутыми ртами. Казалось, оно стыдилось кирпичного фасада в тесном окружении стекла и стали.

— Ты зайдешь?

Йен сделал виноватое лицо.

— Я должен прочесть номер.

— Заедешь позже? — Сьюзен постаралась спрятать нотку надежды в своем голосе.

— Шэрон пригласила гостей на ужин, — начал объяснять Харпер. — Мне придется из редакции ехать прямиком домой. Она готовит какое-то блюдо, в котором один из ингредиентов — подогретое шардонне. Я обещал купить по дороге сыра.

— Подогретое шардонне и сыр? Это очень важно.

— Давай завтра? — предложил Йен.

— Забудь.

— Нет, я имею в виду, ты ведь завтра сдашь мне очередной очерк, так?

Сьюзен щелчками сбила с брюк еще одну рыжую собачью шерстину.

— A-а, да, конечно.

— К полудню, ладно? Я на полном серьезе.

— Без проблем. — Сьюзен вылезла из машины и пошла домой.

Арчи вышел из дома на задний двор. Мэра нигде не было видно, наверное, уединился где-нибудь в тихом уголке и готовится к пресс-конференции. «Двое из ларца» стояли руки в бока у ворот гаража. Энн и Клэр обсуждали что-то возле алюминиевого сарая. Шеридан увидел, как из гаража появился Генри с макколэмовской серой кошкой на руках, и призывно махнул.

— С велосипеда сняли пальчики? — спросил Арчи.

Кошка потерлась головой о подбородок Генри и заурчала.

— Ага. Все чисто.

— Что значит чисто? Вообще чисто?

— Угу, — подтвердил Генри. Кошка обернулась и недоверчиво посмотрела на Шеридана. — Протерт начисто. Ни одного отпечатка не осталось.

Арчи задумчиво пожевал нижнюю губу, повернувшись лицом к стене дома. Непонятно. С чего бы Макколэму сначала старательно вытирать уличающие его отпечатки пальцев, а затем прятать в собственном гараже главную улику — велосипед? Проще было добровольно прийти в полицию и заявить: «Я убийца!»

— Как думаешь, зачем он это сделал?

Генри пожал плечами:

— Чистюля!

— А с револьвера сняли отпечатки?

— Нет еще. — Собол почесал кошку за ушами. — Револьвер повезли в лабораторию, с него надо прежде аккуратно счистить мозги.

— Правильно, — одобрил Арчи.

Кошка принялась вылизывать шею Собола.

— Из контроля за животными не приезжали, не видел? — с надеждой спросил он Шеридана.

— Не-а.

Он спрыгнул с задней веранды и зашагал в сторону Энн и Клэр, по-прежнему беседующих в углу возле сарайчика. За забором на соседнем дворе двое карапузов кругами носились друг за другом, не обращая внимания на скопление полицейских. Их мать стояла рядом, обняв себя за плечи и наслаждаясь бесплатным шоу. Может, со стороны Арчи совершенное безумие думать, что Макколэм не тот, за кого они его принимают? Энн и Клэр не замечали приближения Шеридана, увлеченные разговором, но у него просто не было времени на деликатности. Детектив нуждался в профессиональном мнении Бойд, и она знала, что ему еще потребуется ее опыт психолога-криминалиста.

— Макколэм вписывается в портрет? — с ходу спросил Арчи.

Женщины прервали разговор и удивленно обернулись. У Мэсланд округлились глаза. Энн твердо поджала губы, наклонила голову и ответила:

— Да! — Потом будто спохватилась. Вокруг глаз резче обозначились морщинки. — Только не очень подходит.

— Что значит «не очень подходит»?

Энн беспомощно повела рукой.