Книга Гоблины. Пиррова победа - Андрей Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что, опять срочно вызывают на работу?
— А вот и не угадал.
— Не угадал! Не угадал! Ха-ха-ха! Проиграл! — радостно запрыгал вокруг отца сын.
— Кто проиграл? Во что проиграл? — не поняла Ольга.
— Это мы с ним поспорили. Папа сказал, что тебя сейчас вызовут на работу, ты быстренько соберешься и уедешь. А я ему говорю — ни фига!
— Ф-фу, Денис! — бабушка укоризненно посмотрела на внука. — Что за жаргон?
— Короче, мы с ним поспорили, и он проиграл.
— На что спорили-то?
— На поцелуй. Если папа проиграет, он должен тебя поцеловать.
Володя вытер жирные губы салфеткой, весело поднялся со словами:
— Ничего не поделаешь! Дело чести, сама понимаешь!
Он хитро подмигнул Денису, подошел к Ольге и под радостные детские возгласы по-хозяйски обнял де-юре супругу и поцеловал.
Странное дело, но ей даже понравилось…
Санкт-Петербург,
15 сентября 2009 года,
вторник, 00:17 мск
Придав физиономии выражение какой-никакой осмысленности, Андрей зафиксировал тело в положении «вытянуться во фрунт» и осторожно позвонился в дверь. Ждать реакции пришлось около минуты: наконец щелкнули замки, и на пороге возник заспанный Золотов — в майке, застиранных трениках и шлепанцах на босу ногу.
— Здравия желаю, господин подполковник!
— Оп-па! Явление Христа народу. Привет-привет, давно не виделись, — Василий Александрович профессионально принюхался. — Ба, «Устин Аимыч, ты где так нализался»?
— В машине.
— Ты что, в таком виде машину вел? — нахмурился Золотов.
— Нет. Я сначала к вам во двор приехал, а потом уже…
— Понятно. А чего сразу не поднялся?
— Размышлял…
— Хорошее дело. Богоугодное.
— Василь Саныч, супруга дома? — понизив голос до шепота, спросил Андрей.
— На дачу уехала, к сестре.
— Уф-ф, хоть где-то повезло. Пустишь переночевать?
— Ты что, с Леркой поссорился? Или просто боишься в таком виде дома показываться?
— Всё хуже, господин подполковник. Всё гораздо хужее…
— Ну заходи, коли так…
* * *
В 01:15 в полумраке Ольгиной спальни маленьким фонариком зажегся дисплейчик поставленного на беззвучный виброзвонок мобильного телефона.
Зажегся синим, высветив короткое имя «Андрей».
Фонарик подрагивал около минуты, но так и не разбудил ни его хозяйку, ни человека, в объятиях которого та сейчас спала.
В конечном итоге сей «Flash in the night» так и оказался невостребованным.
И мобильник, так ни до кого и не докричавшиийся, погасил свой экранчик.
As a break of dawn came closer
All my hopes seemed so forlorn[13]…
Впрочем, до рассвета было еще пить и пить…
ПОЛЯРНЫЕ ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ
Санкт-Петербург,
15 сентября 2009 года,
вторник, 10:46 мск
В курилку со страдальческим выражением лица заглянул Коля Лоскутков и обратился к гоняющим чаи Холину с Джамаловым с престраннейшей просьбой:
— Мужики, сигареткой не угостите?
— Ты же у нас некурящий? — удивился Григорий.
— Да вот, чего-то вдруг захотелось.
— Ну, тады держи.
— Гришк, ты чего это ребенка к дурному приучаешь?
— Какой же он ребенок? У него вон ножища явно сорок третьего размера. Соответственно, и член восемнадцать сантиметров, не меньше.
— А ты что, измерял? — хохотнул Джамалов.
— Дурень! Газеты читать надо. Вон, на столе «Комсомолка» позавчерашняя. Посмотри там, на восьмой странице, в разделе «Вырежи и сохрани». Памятка: «размер мужского члена в зависимости от длины ступни».
— Правда, что ли? — недоверчиво покосился на коллегу Ильдар. Но газету взял, отыскал нужную страницу и принялся ржать в полный голос: — Вот идиоты!
— А ты говоришь павлины. Акулы пера, мать их! Кольк, ты чего такой смурной?
— На меня сейчас Андрей Иванович наорал, — с обидой наябедничал Лоскутков. — Я к нему с результатами личного сыска пришел. А он, вместо того чтобы выслушать до конца, обматерил и сказал, чтобы я больше не грузил его всякой хренью. Еще и книжкой со стола в меня запустил.
— А что за книжка? — зачем-то уточнил Джамалов.
— Не знаю. «Уголовно-процессуальный кодекс», кажется.
— Не читал.
— Сам виноват, — вынес авторитетное заключение Холин. — Сегодня у их благородия налицо все признаки абсистентного синдрома, а ты…
— Какие признаки?
— Похмелье у Мешка, — перевел Ильдар.
— Во-во. А ты к нему с разными глупостями суешься. Причем сам. Начальство не беспокоит — и слава богу, сиди на жопе ровно. Так нет, обязательно нужно на рожон лезть… Да, кстати, какой такой личный сыск?…
…Плохо это. Очень плохо приходить с утра на работу с дичайшего бодуна. Уж так сейчас Андрея и колбасило, и плющило, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ни минералка, ни кефир не помогали. Наученный горьким ночным опытом организм теперь категорически противился впускать в себя любую жидкость как таковую. В противном случае угрожая принять соответствующие рвотные меры.
Башка раскалывалась, в висках усердно долбились мастеровые с отбойными молоточками. Врезались глубоко, на полный штык. А тут еще Холин нависал над столом и орал как блажной. А Холин — это вам не Лоскутков, в него книжечкой не запустишь. Этот в ответ запросто может и в кису слегонца засыпать. Характерный товарищ!
— …Всё сказал? — с надеждой вопросил Андрей.
— Я еще только начал.
— Гриша, я устал!
— Вот тогда отдохни, соберись с мыслями, а я пока еще скажу… Ты чего здесь орешь? Чего распаляешься? Всё? Окончательно себя начальником возомнил? Бей своих, чтоб чужие боялись? Так? Ты сам себя сегодня в зеркало видел? Рожу свою синюшную видел?… От твоего выхлопа, вон, все стекла в конторе запотели… К тебе парень с утра с серьезнейшей темой явился. А ты что? Молчишь?… Ты его послал куда подальше! Еще и книжкой в него запустил. И какой книжкой! Уголовно-процессуальным кодексом!
