Книга Черная тропа - Оса Ларссон

— Ох, эти женщины! — рассмеялся Сиввинг, ища взглядом поддержки у Бьёрнфута. — Кому какое дело, какое на мне белье? Май-Лиз — то же самое, она всегда заботилась о том, чтобы внизу у нее было поддето все чистое и красивое. Не ради меня — а вот вдруг ее собьет машина, и она попадет в больницу!

— Это правильно, — рассмеялся Альф. — Подумать только — доктор увидит несвежие трусы или дырку в носке!

— Послушай! — строго сказал Сиввинг, обращаясь к Ребекке. — Давай-ка ты закрывай свой компьютер. Как-никак у нас тут приятная беседа.

— Сейчас-сейчас! — ответила Ребекка.

Она сидела, раскрыв ноутбук, и проверяла финансовое положении Дидди Ваттранга.

— Май-Лиз, — проговорил Альф, — это твоя жена?

— Да, она умерла от рака пять лет назад.

— Смотри, — сказала Ребекка и повернула ноутбук экраном к Бьёрнфуту. — У Дидди Ваттранга всегда к концу месяца кредитный лимит полностью исчерпан — минус пятьдесят, минус пятьдесят. Так продолжается уже несколько лет. Но как раз после того, как «Нортерн Эксплорер АБ» обнаружила золото, его жена регистрируется в автомобильном реестре как владелец новенького «Хаммера».

— Они всегда покупают машины, — покачал головой Альф.

— Такую я бы тоже не отказался иметь, — усмехнулся Сиввинг. — Сколько она там стоит? Тысяч семьсот?

— Дидди Ваттранг совершил грубое мошенничество. Но, естественно, интересно было бы узнать, имеет ли это какое-нибудь отношение к Инне Ваттранг.

— Возможно, она засекла его и грозила разоблачением, — сказал Альф и снова повернулся к Сиввингу. — Так вы с женой были соседями бабушки Ребекки?

— Ну да, и Ребекка тоже жила здесь почти все детство.

— А почему, Ребекка? Твои родители умерли, когда ты была маленькая?

Сиввинг поспешно поднялся.

— Кто-нибудь хочет положить себе на бутерброд яйцо? У меня в холодильнике есть сваренные вкрутую яйца — с утра остались.

— Папа умер как раз перед тем, как мне исполнилось восемь, — ответила Альфу Ребекка. — Он работал на лесной машине. В ту зиму у него вдруг потек гидравлический шланг. Никто точно не знает, как это произошло — он ведь был там один. Но он вылез из машины и, судя по всему, тронул шланг — и тут он оторвался.

— Ах ты, черт! — воскликнул Альф Бьёрнфут. — Горячее гидравлическое масло!

— Угу, да еще под таким давлением… Эта струя масла ударила прямо в него. Все думают, что он умер мгновенно. — Ребекка пожала плечами. Этот жест показывал, что с тех пор прошло уже много времени, что все это уже так далеко. — Глупая небрежность, — проговорила она легким тоном. — Но ведь иногда все мы совершаем глупости.

«Хотя ему нельзя было совершать глупости, — подумала она, отведя взгляд и снова уставившись в экран ноутбука. — Я так нуждалась в папе. Он мог бы любить меня посильнее и не допускать небрежности и глупости».

— Это могло случиться с кем угодно, — возразил Сиввинг, который не собирался спокойно слушать, как Ребекка дискредитирует своего отца перед посторонними. — Ты устал и вылезаешь из машины, холод собачий — в тот день было минус двадцать пять. К тому же у тебя стресс: машина остановилась, а если она снова не заработает, то не будет никаких денег.

— А твоя мама? — спросил Альф Бьёрнфут.

— Они развелись за год до смерти папы. Мне было двенадцать, когда она погибла. Она жила на Оланде,[33]а я — здесь, с бабушкой. Маму сбил грузовик…

Самое начало весны. Ребекке скоро исполнится двенадцать. Она ходила гулять с другими ребятами из деревни — они прыгали с крыши сарая прямо в сугроб. Она мокрая до самых ушей, ботинки забиты снегом. Ей надо зайти домой переодеться.

Домой — это значит к бабушке. После того, как умер папа, она некоторое время жила с мамой, но только год. Мама часто уезжала по работе. Жизнь никак не налаживалась. Мама то и дело оставляла Ребекку у бабушки — иногда потому, что работала, а иногда потому, что слишком уставала. Затем забирала ее с обидой на бабушку, хотя сама просила ее присмотреть за Ребеккой.

И вот, когда Ребекка, вся мокрая, заходит на кухню, за столом сидит мама. Она в прекрасном настроении. Щеки у нее розовеют, а волосы на этот раз покрашены у настоящего парикмахера, а не с помощью подруги, как обычно.

Она рассказывает о встрече с новым мужчиной. Тот живет на Оланде и хочет, чтобы мама с Ребеккой переехали к нему. Мама говорит, что у него замечательный дом. И поблизости живет множество семей с детьми. У Ребекки будет много друзей.

Девочка чувствует, как у нее начинает сосать под ложечкой. Ей очень нравится бабушкин дом. Она хочет остаться здесь и никуда не переезжать.

Ребекка смотрит на бабушку. Та молчит, но не сводит с нее глаз.

— Ни за что, — говорит Ребекка.

И едва девочка решилась тихонько произнести эти слова, как ее охватывает чувство, что они единственно правильные. Она не собирается никуда переезжать с мамой. Она живет здесь, в Курравааре. А на маму разве можно положиться? Один день она такая, как сейчас. И все подружки считают, что она такая красивая, у нее такие роскошные наряды, а сама она беседует со старшими девочками на школьном дворе. Однажды одна из них вздохнула, глядя вслед ее маме, и до Ребекки долетели слова: «Хорошо иметь такую маму — которая все понимает».

Но Ребекка знает о маме и еще кое-что. Бывают периоды, когда она лежит на кровати и ничего не в состоянии делать. Ребекке приходится самой бегать в магазин и питаться бутербродами. Она ничего не решается предпринять, ибо что бы ты ни сделал, все будет не так.

Сейчас мама изо всех сил старается уговорить Ребекку: воркует своим самым нежным голосом, пытается обнять ее, но Ребекка выворачивается, сопротивляется, все время качает головой. Она видит, как мама бросает на бабушку многозначительный взгляд — требует, чтобы та поддержала ее, когда она произносит:

— Бабушка не может постоянно ухаживать за тобой, к тому же я — твоя мама.

Но бабушка молчит. И Ребекка знает, что это означает, — она на ее стороне.

После того, как мама долго-долго была милой и нежной, ее настроение вдруг резко меняется.

— Ну и черт с тобой! — шипит она на Ребекку. — Наплюй на меня, наплюй!

И она рассказывает, что с тех пор, как умер папа, ей приходилось брать дополнительную работу, чтобы покупать Ребекке новые зимние куртки. Вместо этого она могла бы получить образование, не тащи она на себе такой груз ответственности.

Ребекка с бабушкой все молчат и молчат.

И еще долго после маминого отъезда они продолжают молчать. Ребекка идет с бабушкой в хлев, стоит и держит корову за хвост, пока бабушка доит. Так она делала, когда была совсем маленькая. Они молчат. Но когда Мансикка неожиданно звучно рыгает, начинают хохотать. И все становится почти так же, как прежде.