Книга Кровь Севера - Александр Мазин

— А ты Гуннарам сыграть предложи. — Медвежонок ухмыльнулся. — Они рады будут.

Это точно. Приятели-нореги ко мне и раньше — с уважением. А нынче активно стараются показать, что не прочь сойтись поближе. Да я — не против. Парни веселые, с чувством юмора. И польза от них бывает. Вот, благодаря Гагаре мой ученик сразу дренгом стал. Да и в ножички поиграть…

* * *

Основную флотилию мы догнали через пять дней. По ходу слегка натерпелись страху: за день до встречи впереди замаячила целая прорва вражеских кораблей. Мы ушли мористее. Оторвались. А может арабы решили нас не преследовать.

Скорее — последнее. Когда мы наконец соединились с флотом Рагнара, оказалось, что два дня назад у них с арабами вышла неслабая драка. Потеряли несколько кораблей и еще с дюжину здорово попортили. И народу перебили сотни четыре. Почти столько же, сколько потеряли в шторм.

Разошлись — вничью. Надо полагать, в задачу арабского флота не входило полное уничтожение норманов. Отогнать от своих берегов — и ладно. Дальше, восточнее, как сказал нам «наш» араб Юсуф, начиналась территория другого вождя — эмира из династии Аглабидов. Тоже крутые перцы. Лет тридцать назад Сицилию завоевали.

В общем, потрепали наших сарацины. Но зато — отличная новость! — нашелся кораблик наших союзников-вестфолдингов, водительствуемых моим приятелем Харальдом Щитом. В целости и сохранности. Даже в драке с арабами они никого не потеряли. Крутые парни — нореги. А те, что из Вестфолда — круче всех.

— Кроме нас, сёлундцев[18], — внес поправку Медвежонок, когда я озвучил ему эту мысль. Вот ведь патриот. Хотя… Рагнар-Лотброк — тоже сёлундец.

Глава тридцать первая,

в которой выясняется, как выглядит расположение морских богов

Еще один морской переход. К счастью, без шторма. «Проводники» — византийские торговцы, которых угораздило наткнуться на передовой дозор Рагнарова флота. Вдвойне удачно получилось: основной груз италийцев — винище.

Задача, поставленная им конунгом — выйти к Риму. Торговцы согласились. Сами. Разумное решение.

И вот мы уходим от африканского побережья на северо-восток. Идем днем и ночью, быстро. На четвертый день видим впереди-справа далекие горы.

Это Сицилия, говорят информированные люди. Та самая, которую африканские арабы завоевали.

Туда нам не надо. Мы идем напрямик. Мы подготовились. Наших запасов воды, вина и пищи хватит на месяц автономного плавания.

И тут погода резко меняется. Ровный ветер, несший нас на северо-восток вдруг сменяется куда более сильным южным. Не скажу — горячим, но — теплым. Это хорошо, потому что — попутный. Да и погода прохладная. Не иначе, уже зима наступила.

Африканский ветер рвет пенные шапки с гребней. Это еще не шторм, но мне кажется — вот-вот.

Тем не менее мы идем под парусом. Очень хорошо идем. Быстро. Парус едва не лопается под напором ветра, мачта пронзительно скрипит…

Ольбард спокоен. Сзади клубится чернота, впереди, впрочем, ясное небо. Мы не плывем — взлетаем и падаем. Только мастерство кормчего не дает нам ежеминутно зарываться носом в воду. Черпальщики работают безостановочно. Зато грести не надо.

Когда наш драккар возносится на гребень, я вижу всю нашу флотилию: десятки кораблей со вздувшимися парусами. Крохотные, взлетающие, падающие, скользящие по морским склонам, заливаемые соленой водой, но упорно рвущиеся вперед. Со стороны смотрится жутковато, но никто не тонет. Мы плывем, и плывем очень быстро. Мои братья жмурятся от брызг, но рожи у всех довольные. Ветер делает нашу работу и делает ее лучше нас.

Ночью никто и не думает останавливаться. Вокруг — кипящее море. Ветер не стихает.

Нас несет на север. Мне трудно оценить скорость, но — очень быстро. Прямо по курсу встает луна. Здоровенная, синяя. Предоставив рулить Ульфхаму Треске, Ольбард укладывается спать. Устраиваюсь под борт, чтобы не кататься по палубе (качка изрядная), заворачиваюсь в шкуру и мгновенно вырубаюсь до самого рассвета.

Отлично выспался, хотя и продрог порядком. Да уж, не лето. Но мы — ребята закаленные. Средиземноморская зима нам — теплынь.

Ветер не стихает, скорее, наоборот. Флотилия мчит на север. Похоже, никто не потерялся. Во всяком случае второй наш драккар и кнорр Ове Толстого я вижу.

Завтрак. Вахта водочерпальщика. Урок мореплавания от Ольбарда, который снова при кормиле.

А слева по борту маячит земля. Большая. Пытаюсь сообразить, что это может быть… До Сицилии мы не дошли. Значит, итальянский «сапог», которого не видно, от нас должен быть справа. А слева что? Может, Корсика[19]?

Держу рулевое весло почти час. Нелегкая работенка. Хорошо, что Ольбард рядом командует. Сам бы я нарулил — вдесятером за сутки не вычерпали бы! И так несколько раз качнуло по-взрослому. Аж имущество по палубе покатилось.

Но Синеус в целом доволен. Хвалит. И за кормило берется Роад. Этот — поопытнее. Но тоже — под присмотром. Это не плавание, а прям-таки серфинг. Зато скорость — изумительная. Не удивлюсь, если мы за сутки пару сотен миль прошли.

Шторм нас всё-таки догнал. Не то, чтобы очень злой, но парус спустить пришлось. Шли под голой мачтой. И на веслах — для лучшей управляемости. Но после двух суток безделья это было даже приятно. Главное, я больше не боялся, что мы утонем. Уверился в надежности нашего кораблика. И понял, почему мои друзья относятся к нему, будто к живому существу. Он и есть — живой. Огромный морской конь… Или дракон. Верный и могучий. За то и люби́м.

А морские боги любят нас! Шторм стих не просто вовремя — в самый раз. Как раз когда справа по курсу показалась сизая полоска. Земля. Италия. Мы дошли!

Вот только — куда? Этого не могли сказать даже наши «проводники». Ничего, подойдем поближе — разберемся.

Глава тридцать вторая,

в которой Рагнар Лотброк решит, что его мечта осуществилась, а хускарл Ульф Черноголовый не станет разубеждать конунга

Неплохо нас закинуло. Аккурат в генуэзский залив. Это, впрочем, я потом узнал. А сначала — просто берег. Италийский. И милая такая бухта. А в бухте, на берегу — город. Кра-асивый. Белый. С башнями. И стены серьезные. Впечатляют.

— Уж не Рим ли это? — предположили нурманы.

И вся наша изрядно потрепанная, но всё еще победоносная флотилия вошла в уютную итальянскую бухту.

И — о, чудо! — мы услышали пение. Красивое, мощное и явно религиозного направления.