Книга Карающий ангел - Елена Ярошенко

— Что за дикая идея? Как вам пришло такое в голову? Допустим, поживиться чужими деньгами вы любите, но путь к моим деньгам вы выбрали неверный. Неужели вы вообразили, что Нафанаил Десницын в качестве мужа мог бы показаться кому-то соблазнительным?

— А почему нет? Вдовы порой готовы выскочить за кого угодно, хоть за черта с рогами. Но Фаня с присущей ему вульгарностью умудрился все испортить. Да, так вот, пока я носилась с этой идеей, мне нужна была и живая Мария Антоновна, ведь находиться в вашем доме и держать, так сказать, руку на пульсе событий я могла только в качестве ее служанки.

— А вы не боитесь суда?

— Честно говоря, не очень. Во-первых, никому не удастся доказать, что я имею отношение хотя бы к половине этих убийств; во-вторых, большую часть сделанного можно свалить на Нафанаила, он теперь оправдаться не сможет; в-третьих, хороший адвокат так распишет мою трагическую жизнь, приведшую меня в сети авантюриста-соблазнителя Десницына, что присяжные будут рыдать и от всего сердца мне сочувствовать; а в-четвертых, женщин вообще не подвергают излишне суровым наказаниям. Террористкам, посягавшим на основы государственной власти, взрывавшим губернаторов, а заодно и пять-шесть случайных жертв, дают лет восемь от силы, а то и меньше. А бедной девушке, которую злодей вынудил стать невольной соучастницей в убийствах, не имеющих особого социального значения, сколько дадут? Ну даже в самом страшном случае, в самом-самом, поеду и я на восемь лет в Сибирь. И что? Знаете такую песню — «Я Сибири, эх, да не страшуся! Сибирь ведь тоже русская земля…». Толковый человек, а особенно женщина, везде сумеет устроиться. Сейчас мне двадцать два года, а через восемь лет будет тридцать. Не такой уж плохой возраст! Так что, господа, до встречи в 1918 году! Еще увидимся!

Не стану разочаровывать Женю и рассказывать ей, что следователь знает о ее делах гораздо больше, чем ей, может быть, хотелось бы. Впрочем, не удивлюсь, если подобную особу и это не пугает…

— Буду за вас молиться, — сказала я. — А сейчас вам пора в арестный дом.

Легонтов снова заткнул Жене рот кляпом. И к лучшему, ибо, послушав ее еще немного, можно было бы разочароваться в основах мироздания.

— Ну что, Елена Сергеевна, к кому ее доставим — к судебному следователю или к полицейскому исправнику?

— Давайте передадим ее в полицию. Следователя тоже стоит наказать за грубость нрава, как вы выражаетесь. Пусть узнает обо всем самым последним. Он это заслужил…

Глава 36

Знакомый саквояж. — Мои драгоценности в платке с каемкой. — Возвращение васильковой папки. — Настоящее завещание. — Деятельность высших сил по наведению порядка в мире смертных. — Перстень на память. — Прогулка в хорошей компании. — «Господин Легонтов всегда к вашим услугам!»

Мы с Легонтовым спустились вниз. Александр Матвеевич открыл огромный несгораемый шкаф, стоявший в его служебном кабинете, и извлек кожаный саквояж. Саквояж был очень похож на тот, что исчез из моего дома вместе с Женей и содержимым моего сейфа.

— Узнаете эту вещицу? — спросил Легонтов. Я кивнула. Александр Матвеевич раскрыл саквояж и извлек из него мои ценные бумаги, мои украшения, завернутые в ситцевый платок с синей каемкой, и васильковую папку, принесенную когда-то Шурой из арбатского писчебумажного магазина «Надежда».

В папке так и лежали все наши тщательно собранные документы о преступлениях компании любителей чужих наследств, а также настоящее, по всем правилам оформленное завещание старой графини Терской, найденное Женей в конторе нотариуса. Наконец-то оно попало в мои руки, и теперь я могу быть спокойна за судьбу моей подруги и ее близких.

Развернув набивной платочек, я, как и обещал Легонтов, увидела свои пропавшие драгоценности, включая бриллиантовую диадему. Как ни странно, все было цело.

— Вы упомянули о крупной сумме денег, которые также были похищены из сейфа, — сказал Легонтов. — Но денег мне обнаружить не удалось — либо наши голубчики успели все потратить, либо где-то припрятали. Связанная мадемуазель не признается. Не пытать же ее — все-таки дама. Так что не взыщите, Елена Сергеевна, денег нет.

— Александр Матвеевич, деньги — не самая страшная потеря, это дело наживное. Вы вернули мне то, что действительно важно было вернуть.

— Строго говоря, этот саквояж со всем содержимым следовало бы передать судебным властям и приобщить к материалам дела в качестве вещественных доказательств. Но по своему опыту знаю, что драгоценности или неименные акции, превратившись в вещественные доказательства, имеют обыкновение к концу процесса растворяться самым магическим образом. Я никогда не следовал букве закона тупо, в этих делах нужен творческий подход. Возьму-ка на себя смелость вернуть ваше достояние непосредственно вам в руки, тем более что я заинтересован прежде всего в соблюдении интересов моей клиентки. Не думаю, что эпизод с очисткой вашего сейфа от ценностей и документов будет фигурировать на суде как значительное преступление, если речь идет о нескольких убийствах и подделке миллионного завещания. Если бы суммировали все сроки наказаний, ваша Дроздова заработала бы лет двести пятьдесят каторжных работ. А так, сколько улик ни предъявляй, небось больше десяти лет молодой девице жалостливые присяжные и судьи все равно не дадут…

— Вы мудрый человек, Александр Матвеевич! Способность прислушаться к тому, что подсказывает житейский опыт, помогает избавиться от некоторых иллюзорных представлений о справедливости. Но все же остается Божий суд, иначе Женя не попалась бы вам в руки и не сидела бы теперь связанная в ожидании переезда в тюремную камеру.

- Елена Сергеевна, я очень высоко оцениваю деятельность Всевышнего по наведению порядка в мире смертных, но не умаляйте и мои скромные заслуги! Было не так-то легко выследить Женю, скрывавшуюся на заброшенной уединенной даче в Сокольниках, и догадаться, что она пытается улизнуть под личиной безобидной старушки.

— Но согласитесь, в Сокольники вас привели высшие силы.

— Возможно. Если это они внушили мне мысль разыскать извозчика, который увез девицу с саквояжем из Последнего переулка. В таком случае я им весьма признателен.

— Александр Матвеевич, а что было у нее с лицом? Я никогда не видела такого убедительного грима. Я хорошо знаю многих актрис, и нарисованные морщинки на лицах молодых женщин, занятых в сценических постановках, так и отдают театральной условностью.

— Это несложный трюк. Делается специальный раствор на основе ржаной муки и наносится на лицо. Высыхая, он стягивает кожу, собирает ее в морщины, делает темной и сухой. Возможно, для лица это не очень полезно, и не каждая дама рискнет проводить такие эксперименты со своей кожей, но как разовая мера, чтобы избежать опасности быть узнанным, годится. Когда из ворот дачи выползла древняя старушка, чем-то похожая на вашу беглую Женю, и засеменила прочь, прижимая к себе саквояж, я прежде всего обратил внимание на ее руки. Меняя свою внешность, люди много внимания уделяют лицу и совершенно забывают о руках. Как я и предполагал, Дроздова тоже не сочла нужным состарить кожу на руках, в надежде, что этого никто не заметит. А ведь лилейная молодая ручка с полированными ноготочками не могла принадлежать той старой карге, которую она из себя изображала. Вот, дорогая Елена Сергеевна, как вредно пренебрегать мелочами. Перехватить мнимую бабку и доставить ее ко мне в контору на Ордынку было уже делом пустяковым.