Книга Полночный полдник - Марта Акоста

— О вороне, — поправила я. На самом деле я писала рассказ о Льороне, плакальщице из латиноамериканского фольклора, но в результате трагической ошибки, случившейся по вине программы проверки орфографии, мой компьютер заменил «Льорону» на «Ворону».

— Сайлас очарован вами, — сказал Чарлз.

— Да, я знаю. Он хочет использовать меня для создания гибридных вампирских детишек. — Некоторые вещи, как их ни назови, все равно звучат нелепо. — Он пытался накачать меня каким-то отвратительным алкогольным напитком и устроить кровопускательную церемонию. Однако мне удалось сбежать.

Лицо Чарлза приобрело потрясенное выражение.

— Но он говорил совсем другое. Он сказал, что вы угрожаете разоблачить наш народ, состоите в связи с Себастьяном Беккетт-Уизерспуном и КА-КА, и поэтому мы должны удерживать вас здесь и всячески отвлекать.

— Эдна, просветите, пожалуйста, Чарли.

— Милагро помогла нам избавиться от КАКА, — сообщила госпожа Грант. — Она на нашей стороне.

— Чарли, а что происходит в закрытом крыле, там, где ванны с кровью? — спросила я. — Сайлас как-то связан с тем, что «Парагон» собираются закрыть на время вечеринки Бриллиантового клуба?

Чарлз принялся кусать ноготь.

— Он купил долю в «Парагоне» и планирует устроить большой праздник для членов нашего движения. Говорят, что ваша кровь… э-э… стимулирует, как афродизиак. Согласно легенде, кровь пережившего заражение увеличивает нашу плодовитость.

— Ах, Чарлз, Чарли, Чарлик, Чарлзушка! — воскликнула я. — Трудно выразить всю глубину моего ужаса по поводу того, что вы хотели сделать со мной! Я думала, между нами существует связь, мы симпатизируем друг другу.

Он глотнул вина.

— Простите…

— Что произойдет во время церемонии? — осведомилась Эдна.

— Все будет обычно — напитки, танцы и еда для большинства гостей. Милагро напоят старинным напитком, чтобы она расслабилась, потом проведут этот непонятный ритуал и возьмут кровь, но немного — чтобы каждому из наших досталось по несколько капель. Милагро будут держать в «люксе», расположенном по соседству с помещением Бриллиантового клуба, а один из наших служащих, дипломированный специалист по флеботомии, будет регулярно собирать ее кровь для новых процедур.

— А члены Бриллиантового клуба знают, что имеют дело с вампирами? — спросила я.

Чарлз покачал головой.

— Они думают, что эта церемония — просто развлечение. Пока у них есть доступ к новейшим процедурам, они не задают много вопросов. Некоторые, может, и знают, но такие люди обычно все скрывают друг от друга.

— А теперь расскажите о моем внуке Гэбриеле, — велела Эдна. — Как вы заманили его сюда?

— Это просто совпадение, — ответил Чарлз. — Сайлас с удовольствием руководит теми, кто запутался, и помогает им вернуться на путь истинный. И это срабатывает. Я был таким же, как Гэбриел, а теперь у меня есть девушка и все такое.

— Значит, вы натурал, и вам абсолютно все равно, что здесь, в гостинице, появился красивый и до безобразия чувственный Томас Кук?

— Господин Кук интересует меня только потому, что я работаю здесь консьержем, — заявил Чарлз.

Я очень устала от людей, которые отказываются быть самими собой. Нужно было что-то делать. Я повернулась к Чарлзу и, притянув его к себе, тесно прижалась к нему всем телом. Мой мозг переполнился отвратительными образами, но я стерпела, прижимая свои губы к его рту и целуя его глубоко и страстно. Я гладила руками его мясистую спину. Как было бы здорово, если бы я снова могла радоваться тому, что обнимаю большого, симпатичного мужика!

Когда я выпустила его, он стал розовым, как пион, а глаза его округлились. Посмотрев на Эдну, я заявила:

— Как я и предполагала, стопроцентный гей.

Госпожа Грант приподняла одну бровь.

— Юная леди, я могла бы вам сказать то же самое без всяких показательных выступлений.

— Конечно, но это не подействовало бы так мощно.

— Никакой я не гей, — придя в себя, возразил Чарлз. — Я состою в совершенно здоровых романтических отношениях с женщиной.

— Тогда тебе будет все равно, если я скажу вот что: зайди в мой домик, и ты увидишь Томаса Кука, который плавает голышом.

— Правда? — восхитился он. А потом накрыл голову руками и проговорил: — И как я попал в этот переплет?

— Чрезмерная неосторожность, — пояснила Эдна. — Но если вы нам поможете, мы попробуем вас спасти.

В первую очередь нам нужно было вернуть Гэбриела.

— Я всегда считала, что Гэбриел спокойно относится к своей ориентации, — проговорила я.

— Это дело рук его родителей. Они безумно хотят внуков, — заявила Эдна. А потом повернулась к Чарлзу и спросила: — Они тоже здесь?

— Нет, это родители Бриттани Монро. Они каждый год сюда приезжают.

— Семейство Монро! — фыркнула Эдна. — Честолюбцы. Я займусь этим.

Я вскочила и хотела было отправиться за ней.

— Останьтесь здесь вместе с Чарли, — велела Эдна, выходя из номера.

Я проследила за тем, как закрылась дверь, а потом прочесала мини-бар. Там лежало несколько упаковок крендельков из экологически чистого цельного зерна. Одну из них я передала Чарлзу. Взяв пакетик в руки, он уставился на крендельки.

— Итак, Чарли, как же ты, такой хороший мальчик, связался с этой жуткой группировкой?

Он принялся вертеть пакетик в руках.

— Мне просто нужно было куда-то пристроиться. Группа показалась мне хорошей.

— Расскажи, — попросила я.

Чарлз сообщил мне, что Сайлас проповедовал идеалистическую философию, согласно которой миром должны управлять мудрые добродушные вампиры. На самом деле все выглядело гораздо отвратительней: новообращенные кровопийцы оказывались на различных должностях, там, где можно было собирать информацию, шантажировать, вымогать или как-нибудь иначе влиять на богатых и могущественных.

— Откуда у Сайласа такая таинственная аура? — поинтересовалась я у Чарлза. — Ее невозможно измерить ни по одной сексуальной шкале.

— Он говорит, что наши лидеры не должны отвлекаться на сексуальные порывы. У него своего рода химическая кастрация — он принимает прогестин. Это женский гормон, препятствующий выделению тестостерона.

Эдна втащила в свой номер Гэбриела в тот момент, когда мы с Чарлзом принялись обсуждать, каково это — жить на периферии общества.

Гэбриел повернулся ко мне и холодно проговорил:

— Милагро, это уму непостижимо! Зачем ты привезла сюда бабушку? Мы же решили, что ты должна оставить меня в покое.

Эдна посмотрела на него взглядом, способным превратить человека в горстку пепла.

— Милагро и не просила меня приезжать. Просто кое-кто в городе обратил мое внимание на то, что в одной желтой газетенке помещена ее фотография с каким-то актером.