Книга Дежурный по континенту - Олег Горяйнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом мелькнуло что-то по поводу часов: хорошие были часики.
И еще мелькнуло: неужели рискнут поднять стрельбу?..
Увы – Магдалина, ни секунды не размышляя, лязгнула затвором “калашникова” и выпустила все тридцать пуль веером в сторону убегающего “цэрэушника”. Серебрякова опрокинуло на землю, закрутило в судороге, и, скребя ногами по влажной траве, он испустил дух.
– Дура! – сказал снизу Побрезио взбесившейся бабе.
Голос его прозвучал довольно громко, потому что от этих выстрелов у себя над ухом он совершенно оглох.
– Дура! – повторил он. – Куда бы он от нас ушёл в браслетах? А теперь сюда сбегутся все ольварровские шавки…
Магдалина молча и деловито перезаряжала автомат. Аркадио благоразумно помалкивал.
– Теперь надо сматываться!.. – грохотал Побрезио. – Ни хера мы не сделали!.. Сматываться и ждать следующего удобного момента…
– А что делать с этим куском говна?.. – спросил Аркадио, наступив ногой на Акоку.
Магдалина дослала патрон в патронник и приставила раскалённый ствол к бедовой башке незадачливого героя-любовника.
– Не надо!.. – заплакал и заелозил Акока.
Грохнул выстрел. Акока замолчал.
Побрезио поднялся с земли и изобразил руками жест отчаяния. Видимо, это должно было означать, что с такими дурами, как эти бабы, никакого хорошего дела как надо не сделаешь. Хорошо, что было темно, и Магдалина этого жеста не видела. А то бы могла и обидеться. Побрезио перекинул свою винтовку за спину и захромал прочь от дороги, к перевалу, откуда они пришли сюда.
– Оппаньки! – сказал Бурлак и отставил в сторону бокал с холодным пивом. – Эй, mozo, сделай телевизор погромче!
Иван повернулся, едва не свалившись со стула. Некоторое время они любовались мёртвым лицом майора Серебрякова, труп которого нашли поутру с развороченной грудью в пригородах Маньяна-сити. Лощёный маньянский телеведун Ибанио Ибанес попугал зрителя нашествием русской мафии, напомнил, что это уже второй diplomato ruso, убитый этим летом в Маньяна-сити, некстати припомнил про скандал с полонием и начал рассказывать о том, что фестиваль Гвелагетца в честь ацтекской богини кукурузы Кентеотль, ежегодно проводящийся в Оахаке, в этом году привлёк рекордное количество туристов.
– Я… – начал Иван, но Бурлак жестом велел ему заткнуться. Командир думу думал.
Иван тихо допил свое пиво. Они прятались от полуденного пекла в ресторанчике на Пасео-де-ла-Реформа и медленно обедали, совершенно не зная, что им делать дальше. За стеклянной стеной, обливаясь потом, текла бурная человеческая река, с ненавистью поглядывая на тех, кто сидел в кондиционированных глубинах вытянувшихся в сплошную линию ресторанов с запотевшим пивом перед мордой и никуда не спешил.
Думал Бурлак довольно долго, а потом вдруг рассмеялся.
– Знаешь, я могу предположить с вероятностью процентов восемьдесят, что это мудло, царство ему небесное, охотилось за твоей бабой, за что и было пришито её корешами-подпольщиками.
Иван вытаращил на собеседника глаза:
– Откуда вы знаете?..
– У меня большой опыт оперативной работы, – сказал Бурлак. – А это здорово развивает интуицию.
– Мне кажется, какой опыт ни будь, всё равно через стенку ничего не видно…
– Кажется – крестись, – сказал Бурлак. – Одного из смежников она уже порешила два месяца назад…
– Ну и что?
– А смежники работают на ЦРУ. У них в Маньяне – совместное предприятие. По поимке сначала Октября, потом ‑ твоей тёлки.
– Да?.. – сказал Иван и замолчал.
– Ты поешь чего-нибудь рыбного, – посоветовал ему Бурлак. – Сильно активизирует работу мозга. Особенно после того, как бабу из-под носа уводят…
– Мне кажется, мало ли из-за чего этого гэбэшника могли грохнуть… Непонятно мне, почему вы с такой уверенностью…
– Я же говорю – уверенность восемьдесят процентов! А двадцать кладём на русскую мафию, маньянских хулиганов и незапланированный метеоритный поток.
– Так значит… – Иван поднял глаза на Бурлака.
– Ну, а я что говорю! – сказал Бурлак. – Конечно, они её нашли.
‑ И что теперь?
‑ Известно что. Авксентьича надо брать за афедрон.
‑ Кто это – Авксентьич?
‑ Главный смежник. Резидент Службы внешней разведки.
‑ А он расколется?
‑ Куда он, падла, денется. Так или иначе, у нас других возможностей на неё выйти на сегодняшний день нет.
‑ А Володя?
‑ Володя твой жидко обделался. Это ему не за чеченами по горам бегать. Тут головой работать надо.
‑ Ну, вы к нему несправедливы. Он разве виноват в том, что его источник скоропостижно скончался?
‑ Результата нет – значит, виноват. Он в военной разведке работает, а не в кассе взаимопомощи.
‑ Но как же?..
‑ Должен был предусмотреть.
‑ Но разве все предусмотришь?
‑ На том наша служба, сынок, построена. Это у смежников, если вербовка сорвалась, можно руками развести, сослаться на непредвиденные обстоятельства – и тебя простят, сопли утрут, по головке погладят, да ещё конфетку дадут, чтобы не плакал. У нас должен быть стопроценный результат. И только так. Какие бы там не случились независящие от тебя события – якобы независящие, – бьют по голове. И очень больно.
Бурлак принялся за пиво.
‑ А у вас что, вербовки никогда не срывались? – спросил Иван.
‑ Срывались. Так я и огребал по-полной. А как иначе? Иначе никак.
‑ А Авксентьича есть, чем за афедрон брать?
‑ Есть.
‑ У вас что, на всех жителей этого континента компромат припасен?
‑ На всех, Ваня. Я же теперь дежурный по континенту. Хотел я отсидеться на берегу океана, побыть неприметным пенсионером – да вот тебя повстречал на свою беду.
‑ Не смешите. Какой из вас пенсионер? Вы сами-то себя представляете сидящим с удочкой на берегу?
‑ Смотря чего на берегу. С удочкой, не с удочкой… Нет, с удочкой не представляю. Только со стаканом. А это, пожалуй, мысль. Эй, камареро! Подбеги к нам, братец. Надо, Ваня, выпить стаканчик за упокой души коллеги, как ты думаешь?
‑ Хорошо его знали?
‑ Сталкивались. Неплохой был мужик. Хоть и сволочь, как все они. Сучонку моему разок рыло начистил.
‑ Что это за сучонок?
‑ Заместитель у меня был такой. Тебя, кстати, курировал.
