Книга Бандитский спецназ - Михаил Серегин

Роговский завыл от боли. Однако в «Золотой подкове» его услышать уже не могли. Щукин подошел вплотную к Роговскому и вскинул руку с пистолетом, прицеливаясь ему в голову. Бык перестал выть.

– Что тебе еще от меня нужно? – нервно покусывая губу, спросил Роговский. – Ты разве не знаешь, с кем связываешься? Если ты еще выстрелишь, мои люди тебя с дерьмом смешают…

Не говоря ни слова, Николай чуть отклонил дуло пистолета в сторону и нажал на спусковой крючок. Пуля прошила Роговскому плечо. Тот вскрикнул от боли, но, увидев ствол оружия, снова смотревший ему в точку над переносицей, стал быстро говорить:

– Ладно, все. Я сделаю все, что ты хочешь. Говори, что тебе нужно? Индульгенцию?

– Кто убил Ларису Шевцову? – бесцветным голосом спросил Щукин.

– Я не убивал! – завопил Роговский. – Это Лысый. Я ему вообще приказывал не применять оружия. Ты мне нужен был живым, а на твою девку я плевать хотел…

– Где его искать? – Голос Щукина стал мягче.

– В тренажерном зале на стадионе «Локомотив», – прошипел Бык.

– Спасибо за информацию. Лично на тебя я зла не держу, – спокойно сказал Николай и разрядил всю обойму в голову Быка. – А пулю в башку не принимай близко к сердцу.

Вход в тренажерный зал стадиона «Локомотив» был ярко освещен. Щукин остановил машину прямо напротив него и, выдернув ключи зажигания из замка, пошел к двери. Несколько секунд он постоял у входа, не притрагиваясь к ручке, а затем, резко дернув дверь на себя, вошел в коридор, освещенный мягким голубоватым светом. В конце коридора восседал на стуле громила в облегающей футболке и тренировочных штанах.

– Привет, – поздоровался Николай, подходя к громиле. Щукин кивнул головой в сторону голубых ламп. – У вас тут тренажерный зал или клуб педиков?

– Не понял?! – густым басом завопил качок и начал медленно подниматься со стула, видимо, желая продемонстрировать наглецу весь свой огромный рост.

Даже не дав громиле встать, Николай нанес ему два молниеносных удара в грудную клетку. Огромный мужик отлетел к стене, словно плюшевый мишка. Не дав ему опомниться, Щукин подскочил и дважды нанес удары обеими руками по ушам. Башка громилы дернулась, а сам он медленно сполз на пол вдоль стены.

– Спокойной ночи, крошка, – пожелал ему Николай и распахнул дверь в тренажерный зал.

Народу там собралось немало, и Щукин не сразу увидел Лысого. Николая сбил с толку забинтованный череп бригадира Роговского. Не обращая внимания на удивленные взгляды, направленные в его сторону, Щукин прошел к тренажеру, около которого стоял Лысый. Тренироваться он, видимо, не решался, боясь повредить швы. Николай подошел к нему сзади и аккуратно похлопал по плечу. Лысый с улыбкой обернулся и тут же отскочил назад с такой прытью, будто увидал гремучую змею.

– Вот, блин, мудак, в натуре, – с презрением в голосе проговорил бригадир. – Ты что, решил, если придешь сам, то я тебя на запчасти не разберу?

– Ты убил Ларису? – не обращая внимания на слова Лысого, спросил Николай, краем глаза видя, как братва охватывает их обоих кольцом.

– Ну я шлепнул твою поганую сучку, – заржал забинтованный гоблин, чувствуя себя в полной безопасности. – И знаешь, с каким удовольствием это сделал? Словами не передать! Я всадил ей пулю в брюхо и смотрел, как она корчится от боли. Знаешь, а ведь я тогда на ее месте представлял тебя, вонючий недоносок. Ну и что ты мне теперь сделаешь?

– Ничего, – пожал плечами Щукин под дикий гогот толпы. – Только знаешь, для тебя было бы лучше, если бы ты убил ее безболезненно.

Не вынимая рук из карманов, Николай дважды выстрелил Лысому в живот. Пули прошли навылет. Бандит завизжал и, свалившись на пол, стал корчиться, заливая паркетный пол кровью. А Николай, выхватив из продырявленных карманов куртки пистолеты, обернулся вокруг своей оси и четыре раза пальнул в потолок.

– На пол все, твари! – заорал он. Братва Лысого посыпалась следом за своим бригадиром на паркет, словно кегли в боулинге. Щукин обвел их взглядом и повернулся к Лысому, корчившемуся на полу.

– Сейчас ты еще жив и слышишь меня, чмо, но тебя уже не спасти, – ледяным голосом проговорил Николай. – Я не буду тебя добивать – ты сдохнешь прямо здесь с мыслью о том, что тебя пристрелили из-за какой-то «поганой сучки».

Резко развернувшись, Щукин пошел к выходу. Он дошел до двери, ни разу не обернувшись. Потому что знал: эти трусы не поднимут головы до тех пор, пока он не выйдет из зала. В дверях его встретил очухавшийся громила-охранник. Щукин, не замедляя хода, впечатал ему в переносицу рукоятку пистолета. Гигант рухнул, а Николай, перешагнув через него, вышел в коридор…

Вскоре новенькая машина Щукина затормозила на обочине одной из проселочных дорог в Кузьминском лесопарке, метрах в трехстах позади особняка Дыбина. Николай вышел из машины и, нагнувшись в салон, достал оттуда сумку, в которой лежало все необходимое. Еще раз проверив, все ли на месте, Щукин уверенным шагом направился к особняку. Подойдя к бетонному забору, Николай перелез через него при помощи «кошки».

Первый доберман учуял Щукина издалека. Тихо рыча, он огромными скачками помчался прямо в сторону незваного пришельца. Николай прекрасно знал, что если эту породу собак хорошо натаскать, то доберман будет нападать на врага только молча. А в том, как у Дыбина натасканы сторожевые псы, Щукин уже успел убедиться. Его доберманы начинали истошно орать лишь тогда, когда не могли достать жертву.

Николай двигался мелкими шагами, почти топчась на месте и не спуская с собаки глаз. Доберман молча прыгнул, стремясь вцепиться зубами прямо в горло жертве. Щукин молниеносно выкинул вперед левую руку, защищенную специальными накладками от собачьих зубов. И когда почувствовал, что челюсти пса сомкнулись, резко дернул голову собаки вверх, а затем одним быстрым движением ножа перерезал горло добермана до самого позвоночника. Пес сдох, даже не взвизгнув. Освободив левую руку тем же ножом от мертвой хватки челюстей, Щукин таким же способом расправился и со второй собакой.

Путь был свободен. В этот раз он решил не лезть в окно кухни, а войти прямо в парадное. Прошмыгнув под припаркованными у крыльца машинами, Щукин на несколько секунд задерживался под каждой из них. А выскользнув из-под последней, поднялся в полный рост и, не таясь, вошел в дверь. Дыбин сидел на одном из диванов в гостиной. Рядом с ним на журнальном столике стояли бутылка мартини, стакан и валялся длинноствольный серебристый кольт. Увидев Щукина, вор в законе вздрогнул. Он сделал движение вперед, пытаясь взять револьвер, но, заметив это, Николай предостерегающе покачал головой. Дыба сразу побледнел и откинулся на спинку дивана.

– Ты что же, Стас, застрелиться собрался? – полюбопытствовал Щукин, прислоняясь спиной к стене между дверью и окном.

– Да-а нет, – торопливо ответил Дыбин. – Просто чистил.

– А я бы на твоем месте застрелился, – горестно вздохнул Николай. – Что же ты, Стасик, так ссучился?