Книга Самоубийство по заказу - Фридрих Незнанский

– Ясно, – по-военному ответил Агеев. – Ставлю рубль против сотни, что виноватой в задержке нашего генерала определенно окажется одна дама с царским именем. Чем ответишь, Борисыч?

– Скажу только то, что ты выиграл у меня сто рублей. Но ты ничем не рисковал бы, поставив и тысячу.

Филипп захохотал, и сквозь смех пробилась-таки фраза:

– Мы тут все были уверены, что генерал не устоит! Уж слишком эта дама, как бы это сказать?…

– Ну, скажи, скажи! – подначил Турецкий, с хитрым вызовом поглядывая на Майю, у которой, как у девчонки, широко распахнулись от изумления глаза.

– Ну, такая, перед которой никто не устоит.

– Ты еще ее подруги не видел, Филя, – многозначительно вздохнул Турецкий.

Возникла пауза. Потом Филя задумчиво спросил:

– Слушайте, господа генералы, а чем вы все-таки там занимаетесь? Если не секрет?

– Работаем, старик, – посмотрев на Майю, с веселой грустью ответил Турецкий.

– Ну, тогда привет вам от всей честной компании. Отбой?

– Всем привет, отбой.

Майя тряслась от смеха.

– С вами все в порядке, – улыбаясь поинтересовался Александр.

И – ну, надо же, – как артист на реплику, в комнату вышел из спальни Грязнов.

– Услышал ваши голоса… ты, я понимаю, с нашими говорил, да? – он показал на телефонную трубку в руках у Турецкого и добавил: – Я бы еще по рюмочке, да ехать пора в гостиницу, а? Людям спать надо, – он подмигнул Майе. – А Катюшка – нетранспортабельна, как говорится.

– Ну, так она ж и остается у меня. А вы?…

– Наливай, – быстро сказал Турецкий, стараясь не смотреть на Майю и уйти от ее вопроса. – А тебе, Славка, от наших горячий привет.

Грязнов ушел на кухню за своей «чудодейственной» настойкой.

– А почему он, – Майя кивнула на мобильник, – назвал вас господа генералы? Это же Слава, да?

Турецкий молча достал из заднего кармана брюк свое удостоверение, где была его фотография в парадном мундире, и молча показал Майе. Она взяла в руки, раскрыла, посмотрела и сказала:

– Красивый… – и вздохнула. Он забрал у нее «ксиву» и сунул обратно в карман.

Вернулся Славка и принес уже разлитую по рюмкам свою «чудодейственную» настойку. Турецкий сжато передал ему информацию, полученную от Фили.

– А ведь эта видеозапись меняет дело, Саня, – безрадостно заметил Грязнов. – Игнорировать ее мы не можем. И, поскольку Столешникова «засветилась», а дело приняло столь жесткий оборот, мы вынуждены будем ее дезавуировать, ничего не поделаешь. И если не мы сделаем это аккуратно, то военные немедленно возьмутся за нее жестко. Дело-то на том еще контроле, – Слава ткнул указательным пальцем в потолок. – И что в этой ситуации будет хуже, никто сейчас не ответит. Поэтому именно «Глории» и придется выдвинуть максимально правдоподобную версию. И стоять на ней камнем.

– Причем абсолютно достоверную, в основе своей, – добавил Турецкий.

– Да, иначе они как собаки в нее вцепятся.

– Ну и что? Девушка попросила – она отправила. Торопилась девушка домой, угроз испугалась, можно понять. Какие дела?

– Но, может быть, она совсем не желает гласности, – возразил Грязнов. – И у тех, я совсем не исключаю, достанет ума выдвинуть против нее обвинения в заведомой клевете и прочее. Понимай, с кем дело имеешь. Придется разговаривать.

– Думаю, не самая острая проблема. Хотя и не очень приятная. Что ж, тогда попросим помощи у Майи, – ее ж подруга. Согласитесь?

– И вы еще спрашиваете?

Из этого краткого обмена мнениями Турецкий вмиг усек для себя главное: Славка говорил, уже не запинаясь, «мы вынуждены», «если не мы, то…»… Значит, он созрел для принятия трудного для себя решения. Может, не так сразу, но это уже серьезная подвижка.

А тут на глаза попался диктофон, который Саня так и не убрал в сумку. И на молчаливый, даже и не вопрос, а просто взгляд Турецкого Грязнов ответил уверенно:

– Нет, Сань, нельзя спускать… Девочку жалко, как же ей жить-то после этого? Как она нам с тобой в глаза будет смотреть?…

И вот теперь уже – понял Турецкий – решение Грязнова оформилось окончательно…

– Вы хоть завтракать приедете? – с надеждой спросила Майя, провожая гостей.

– Как прикажете, – шутливо раскланялся Турецкий, целуя ей ручку…

– Ты уверен, что правильно сделал? – спросил Слава, когда они вышли на улицу.

– Удивительно красивая женщина… – задумчиво ответил Александр. – Понимаешь, старина, руки дрожали, когда прикоснуться хотел…

– Да ладно тебе! Я ж видел твои пассажи с кисточкой-то…

– Ты ее взгляда не видел. Как обожгла. Нет, Славка, эта женщина не для случайных связей. Она душу из тебя вынет, но любви потребует только настоящей, без фальши. Боюсь.

– Ты?! – изумился Грязнов.

– Вот именно, я. У нас только-только с Иркой, кажется, наладилось, и сразу – ты представляешь? – как нарочно, со всех сторон – это ж прямо напасть какая-то, одна другой краше! Черт возьми, откуда они все берутся?! Это просто ужас! От красивых женщин проходу нет!.. А ты, кстати, эту Ланочку-то успел разглядеть?

– Да я просто изумился, Саня, какой перчик! – воскликнул Вячеслав.

– Вот, а ты говоришь… Сил никаких – в руках себя удержать!

Они остановились, посмотрели друг на друга и вдруг начали безудержно хохотать.

– Это ж подумать… – захлебываясь смехом, выдавливал из себя Грязнов. – Два старых… пердуна!.. Ой, батюшки!.. И о чем они говорят!.. Что обсуждают!..

Они не могли, конечно, видеть, что на темном балконе шестого этажа стояла высокая, красивая женщина и нервно теребила сильными пальцами роскошную, золотую косу. С отчаянной грустью наблюдала она за двумя мужчинами, которые, остановившись под фонарем, говорили о чем-то, видно, серьезном и важном для них обоих, а потом вдруг словно с цепи сорвались, громко захохотали, приседая и хлопая друг друга по плечам, словно нашкодившие и удравшие от наказания мальчишки… И чем веселее было им там, внизу, тем печальнее становилось здесь, на утонувшем в цветах балконе.

Майя не понимала причины их смеха, но душой чувствовала, просто уверена была, что он не обидный, не над ней и Катей, а – от полноты радости, что ли… И невероятно хотелось догнать их, остановить, чтоб тоже похохотать вместе с ними, и говорить, может быть, смешные глупости, и радоваться каждой минуте общения.

Глава двадцать пятая ТУРЕЦКИЙ

В принципе, Александр Борисович не желал прерывать так прекрасно начавшегося знакомства Вячеслава Ивановича и Екатерины Алексеевны. Даже несмотря и на некоторые отключения сознания у «слабой» стороны. Но истинные причины «отключек» были понятны, а с утра лицо Кати сияло – удобно будет сравнение, – как трудолюбиво и умело начищенный, настоящий тульский самовар, – ярко и горячо. Майя тоже вскидывала в изумлении очи к небу, не в силах «пережить» какую-то потустороннюю, что ли, светящуюся радость подруги. Впрочем, у нее и у самой блуждала на губах странная улыбка, совершенно не соответствующая тому, скажем, о чем она в этот момент говорила или думала. Улыбка гуляла сама по себе, как та замечательная кошка у Киплинга…