Книга Пока мы можем говорить - Марина Козлова

– Агеева отсутствует, – напомнила секретарша и осеклась, наткнувшись на остановившийся взгляд шефа.

– Во вторник начинается проверка Минздрава, – мрачно сообщил Евгений Петрович подчиненным. – Плановая, но в пылу борьбы с коррупцией ожидать можно чего угодно. Запаситесь выдержкой и приведите в порядок документы. Увижу у кого-нибудь в отделении бардак в историях болезней или в листах назначений – ноги оторву.

У секретарши Нади брови поднялись над очками – такое она слышала от Евгения Петровича впервые.

– А у кого есть яйца – оторву яйца, – угрюмо добавил он. – Всё, все свободны.

Вызвал такси и уехал обедать в маленький сербский ресторанчик на Подоле, куда они с Анной заходили несколько раз поесть чивапчичей и выпить ракии. Ракии Жене захотелось до слез. Так что пусть машина ночует в больничном дворе, по фигу.

Он заказал шопский салат, горячую булочку, сербский суп. И двести пятьдесят ракии в графине.

– Какие люди! – донеслось из дальнего угла зала, из-под парадного портрета князя Александра.

«Вот черт, – расстроился Женя и отложил вилку. – Ну что у меня за цыганское счастье?..»

Валик Давыдюк, однокурсник, двигался на него как ледокол, пузом вперед, распахнув широкие объятия.

– А я в курсе, что ты главврач, – сообщил Валик после первой рюмки ракии с интригующей интонацией. – Молодцом. А знаешь, почему я в курсе?

Женя пожал плечами.

– А потому что я уже две недели как замминистра, о как!

– Круто, – сказал Женя. – Молодец. Как тебя угораздило?

– Как только нового, – Валик показал глазами вверх, имея в виду министра, – назначили, так через недельку и меня. У нас с его сыном общий фармбизнес. Ну, логично, согласись. И к тому же молодой кадр. – Он лучился и светился.

– Ну, за сбычу мечт, – вяло предложил Женя.

Выпили по второй.

– Слушай, – сказал Валик, – а давай я тебе протекцию составлю? В министерстве. Сначала завдепартаментом, а там и повыше куда. Что тебе там с твоими дуриками светит, кроме головной боли и проверок непрерывных? А у нас тендеры, закупки, огромное пространство для маневра. Попал в обойму – всё, свой. Только в костюме все время ходить реально задалбывает… Ты чего приуныл?

– Да нет, – поморщился Женя, вспомнив всю свою многолетнюю ненависть к административной вертикали, – маневрируйте без меня. Мне на жизнь хватает.

– Не гони, – хохотнул Валик. – На жизнь всегда не хватает. По определению.

– Ты знаешь, – неожиданно для себя признался Женя, – от меня любимая женщина уехала. Вот это меня действительно волнует. Остальное – нет.

– Та ты шо?! – Валик заинтересованно подался вперед. – И куда уехала?

– Черт знает куда.

– Да ну и хрен с ней. – Валик вонзил вилку в кусок мяса. – На фиг с пляжа. Найди себе другую. Это же мы, скромные провинциалы, всё не знали, чем еще блеснуть, чтобы девок закадрить, а тебе стоило вот так прищуриться – и они уже в конвульсиях.

Женя смотрел в свой остывающий суп и думал, как же ему хочется уткнуться в Анину шею. Ничего больше, просто уткнуться носом в ее шею – сбоку, между ухом и плечом.

И чтобы она сказала ему: «Что, солнышко?»

А он бы ответил ей: «Ничего».

* * *

Гостиница была забавной. Несколько комнат на втором этаже над гастрономом. Собственно, на той же самой центральной улице, с которой Анне так хотелось свернуть. Гордое название «Hotel» в ярком диссонансе с теткой-комендантом и коридором общажного типа, вероятно, должно было парадоксальным образом задобрить постояльца, в крайнем случае – развеселить. Основную причину, по которой люди приезжали бы в город Счастье, Анна не могла себе представить более или менее ясно. Видимо, не особенно-то и приезжали – на всем этаже она оказалась единственной постоялицей.

Тетка-комендант сказала гостеприимно:

– Можете хоть на велосипеде ездить. Или голой в душевую ходить.

К этому своему широкому жесту она присовокупила краткую информацию о том, что в городе можно посмотреть памятник воинам-освободителям Донбасса и удачно порыбачить на реке Мертвый Донец.

– Весело тут у вас, – пробормотала Анна, расписываясь в амбарной книге.

– Нормально! – Тетка задорно блеснула передним золотым зубом. – Не хуже, чем у людей!

Анна поняла, что женщина охотно идет на контакт, и осторожно присела рядом с ней на шаткую табуретку. Хозяйка расценила это действие своеобразно.

– Могу за пивом сбегать, – дружелюбно предложила она. – Вниз, в сарайку.

– В какую сарайку? – не поняла Анна.

– Да во дворе. Торгуют пивом в сарайке. В продуктовом тоже имеется, но в сарайке дешевле на пятьдесят копеек. Сбегать?

– Будьте добры, – решилась Анна и дала ей двадцать гривен.

Тетка схватила с тумбочки клеенчатую сумку и со словами «Ты тут пригляди, я мигом» понеслась вниз по лестнице с резвостью, неожиданной для ее плотного телосложения.

Не прошло и пяти минут, как на столе появились две литровые «Черниговского светлого». Из тумбочки были извлечены чашки с незабудками и бурый кусок печеночной колбасы на мятой пластиковой тарелке.

– Ну, за знакомство, – сказала женщина. – Я Валя. У меня есть железное правило: на работе не пить.

– Так а… – растерялась Анна и отставила чашку. – Так давайте не будем.

– Так мы и не пьем. – Валя сделала большой глоток пива, откромсала краем пластиковой вилки колечко колбасы. – Вот в восемь ноль одну я сменяюсь, тогда можно и накатить. – И она достала из тумбочки нераспечатанную «Медовую на молоке».

Выпили пива, налили снова. От колбасы Анна отказалась, взамен предложила соленый миндаль, купленный еще на киевском вокзале.

– Ух ты! – одобрила Валя. – Дорогие орешки. А ты ведь сбежала, да? От мужика сбежала? Ну что ты делаешь такие глаза? Я вижу. Некоторые вещи вижу – и всё тут. Потому как тонко чувствую психологию человека. Это у меня от матери, она цыганка наполовину. Как только ты в дверях появилась, смотрю – сумка кожаная, сапоги замшевые, плащ импортный, глаза несчастные. Что тебе делать в нашем городе? Ответ простой…

– Рыбачить на Мертвом Донце, – улыбнулась Анна.

– Ну, тоже вариант. Рыбалка душу лечит. Хороший мужик-то? Ну ладно, ладно…

Анна вспомнила Женькины глаза – непроницаемые, злые, совсем китайские в тот момент, и его крепко сжатые губы. Средневековый воин императорской армии. Бабушкин внук. В тире спортклуба из «вальтера» выбивает десять из десяти, почти не целясь. Утром, едва проснувшись, выглядит как плюшевый мишка и такой же на ощупь. Как это в нем совмещается? Лечил ее. Долечился. Хватит…

– Кто такие «порченые»? – спросила она Валю. – Я тут с одним мальчиком познакомилась из ларька, он говорил про каких-то порченых.