Книга Славия. Паруса над океаном - Александр Белый

– Богдан!! Так держать!! – орал рулевому, пытаясь перекричать шум бушующего шторма. А он, словно каменное изваяние, уцепился в рукоятки штурвала мертвой хваткой и только коротко кивнул в ответ.

Опять мы провалились в бездну, и нас окатило водой с ног до головы, опять скрипели такелаж и оснастка, душа пыталась вырваться из тела, при этом беспорядочно звонила свободно болтающаяся рында. И так продолжалось, казалось бы, целую бесконечность. Во вспышке молний вдали заметил взлетающие над волной мачты «Селены», осознание того, что они там тоже живы и борются, помогло окрепнуть духом и гораздо легче переносить качку на этих грандиозных качелях.

В какой-то момент ощутил, что звук падения корабля между гребнями волн стал тише, водой окатывало с каждым разом слабее, а синусоида болтанки пошла на затухание. Шторм продолжал еще бушевать, но рев стихии прекратился, стало значительно тише и светлее. Даже рында затихла, ее перестало беспощадно болтать.

Нет, не затихла рында. Вдали послышался еле слышный звон судового колокола «Селены», не тревожный и беспорядочный звон, а ритмичный, предупреждающий. Корабль и команда выдержали, они живы.

Отцепив часть принайтованного к мачте конца, которым был привязан, ослабив его и удлинив, пошатываясь на затекших ногах, добрался до цепочки, свисающей с языка рынды, и стал отзванивать тройные удары. Корабль и команда выдержали, мы живы.

Часть третья

За тридевять земель, или Второй поход под знаменем двух грифонов

Глава 1

Флейты «Алекто» и «Селена», развернув борта для контроля подходов к месту ремонта «Ирины», бросили якоря в двух милях от бушующего океана в проливе между Фолклендскими островами. Трюм и палубу «Ирины» освободили от всей живности и провели ее килевание[44].

К концу сентября мы наконец закончили решать текущие вопросы в Южно-Африканском графстве и отправились утверждать власть в будущей метрополии. Миновав сороковой градус южной широты, покинули воды Индийского океана и свернули в Атлантику, взяв курс на запад. Вначале ветер нам сопутствовал, но на подходе к нулевому меридиану задули встречные пассаты, и двадцать девять дней нам пришлось лавировать переменными галсами. И это без учета тех двух дней, в течение которых стояли у безлюдных островов Тристана, где сходили на берег для выездки лошадей и выгула другой живности.

Этот обратный путь от архипелага Огненная Земля до Южной Африки с попутным ветром можно пролететь дней за пятнадцать. Если бы не серьезные планы и вопросы, которые нужно было решить в Чили… Прошу прощения, в вице-королевстве Перу. В моей прошлой истории к Чили эти территории отошли в XIX веке после тихоокеанской войны с Боливией и Перу. Так вот, если бы не серьезные планы, к берегам Северной Америки такие круги никогда бы не нарезал, пошел бы через Тихий океан.

В ста двадцати милях от Фолклендских островов разыгрался шторм, и за два дня нас так разбросало, что на просторах океана мы едва не потерялись. Мы с «Селеной» нашли друг друга быстро, но за «Ириной» пришлось рыскать целые сутки. Но все-таки отыскали ее уже в пределах островов, сидящую в воде гораздо ниже ватерлинии. Оказывается, корпус шхуны в районе киля дал приличную течь, а команда в течение полутора суток беспрерывно работала на помпе. Течь заделать не получалось, она все расширялась и грозила отправить всех на дно. Как потом оказалось, подкилевой брус был заражен белым домовым грибом[45]. Эту паскудную гадость даже мастера Малаги не смогли высмотреть. Счастье, что вахтенный матрос заметил близкий берег, а так уже подумывали топить живность, которая во время шторма слишком разволновалась: лошади до того озверели, что насмерть затоптали двух ухаживавших за ними крестьян.

Перехватив «Ирину» и подойдя ближе к берегу, увидел пролив и выбросил вымпел «Всем поворот влево». Здесь волнения фактически не было, поэтому в пролив зашли спокойно. Капитан шхуны, совершенно простуженный Коля Рыжков, подвел ее прямо к берегу и посадил на мель. Здесь же бросили трап и вытащили на берег якорь, после чего приступили к полной выгрузке.

Рыжкова и еще двух его матросов с высокой температурой уложили в постель, его супруга, прошедшая полугодичное обучение у доктора Янкова, накладывала ребятам уксусные компрессы и поила какими-то отварами. Слава богу, воспаление легких не началось, и к следующему утру жар спал.

Все три корабельных плотника с кучей добровольных помощников работали второй день, но к этому вечеру ремонт обещали закончить. Моему хозяйственному боцману скрепя сердце пришлось отдать для обработки корпуса две бочки дегтя из пяти заныканных. Теперь-то точно – шхуна еще побегает.

Нынешний шторм был не сказать чтобы сильно крутым, скорость ветра не превышала двадцати двух метров в секунду, зато оказался затяжным и длинным, как собачья песня. Тяжело переносили качку наши девчонки, ведь многие из них были беременны. Да и дел поганых натворил – погибло два крестьянина.

Конечно, этот шторм не сравнить с ужасным тайфуном, трепавшим нас в Индийском океане. Хоть и был он краткосрочным, но бед принес немало. Марсового с «Селены» смыло за борт – каким-то образом на конце распустился узел. А их рулевой сломал руку прямо во время вахты. У меня на «Селене» лопнул крепежный канат и оборвало каронаду. В результате одного канонира раздавило насмерть, а второй отделался легким испугом – сломал два ребра. И если бы не командир опердека[46]сержант Сагайдак, который успел перехватить обрывок каната и захлестнул его на второй растяжке, каронада могла еще не одного человека убить или искалечить, да и борт вывалила бы наверняка.

Не буду рассказывать о количестве матросов, получивших тогда ушибы и мелкие травмы, «прилетело» почти каждому, и мне лично тоже. Когда отбивал склянки при уже затухающем волнении, не удержался на затекших ногах и пошатнулся, рука соскользнула с мокрой переборки, и меня силой инерции развернуло и треснуло затылком о перила ступенек, ведущих на квартердек. Еще запомнил, как прохрипел помощникам приказ передать «Селене» функции лидера и, когда волна немного стихнет, высылать в «бочку» впередсмотрящего – на случай предотвращения столкновений с обломками и оказания помощи потерпевшим кораблекрушение. После этого на несколько часов выпал из реальности.

Очнулся тихой звездной ночью от спокойных перезвонов судовых колоколов, нашего и лидера. После этого голова раскалывалась от боли еще добрых четыре дня, пару дней безудержно тошнило, сутки рвало желчью.

Оказалось, что за пять часов буйства урагана нас отбросило к югу на сто семьдесят миль и слегка сместило к востоку. В результате пришлось изменить курс и затратить двадцать два часа на возвращение к исходному маршруту.

В порт города Мангалуру прибыли на четвертый день. Еще не успели причалить, как были атакованы разными торговцами и мытниками, одетыми приблизительно одинаково – в разноцветные дхоти[47]и тюрбаны. Кстати, все они прекрасно знали и голландский язык, и португальский, поэтому в общении никаких препятствий не возникло. Выплатив мыто по два серебряных талера за корабль и по талеру причальных, озвучил торговцам свои потребности. Когда они начали что-то предлагать, у меня разболелась голова, поэтому сказал, что буду думать до завтра, развернулся и ушел в каюту.