Книга Когда герцог вернется - Элоиза Джеймс

— Хорошо, — кивнула маркиза. — Ты можешь объяснить мне, почему вдруг герцог Козуэй вздумал аннулировать свой брак. В конце концов, леди Дель Фино очень хороша, и мне трудно даже представить себе мужчину, который не захотел бы быть ее мужем.

— Но я не уверена также в том, что Исидора хочет выходить замуж за Козуэя, — промолвила Джемма, чувствуя, что возникла необходимость встать на защиту приятельницы. — За границей герцог набрался всяких неприятных привычек.

Маркиза поморщилась.

— Он отказался от обычая регулярно принимать ванну? — спросила она.

— Нет, но он регулярно бегает по деревне в коротких штанах, — ответила Джемма.

— А может, он нарочно выставляет свое тело напоказ? — предположила маркиза.

— Мне кажется, герцог полагает, что делает что-то весьма важное, — объяснила Джемма.

— Жду не дождусь, когда смогу это увидеть, — вставил Вильерс.

— Как бы там ни было, герцог Козуэй — глупец, — сказала Джемма. — Конечно же, ему следует еще раз узаконить свой брак. — Ее чай остыл, и она поставила чашку на стол нетронутой.

— Я с вами не согласен, — заявил Вильерс. — Если он чувствует, что его не тянет к этой леди, — а он говорил мне, что так оно и есть, — им обоим лучше воспользоваться случаем и аннулировать брачный союз.

Маркиза открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала.

— Он не имеет права говорить о любви и подобных глупостях, — проговорила Джемма. Судя по ее тону, это интересовало ее куда больше, чем она хотела показать. — Козуэй согласился жениться на Исидоре много лет назад. Она ждала его и по доброте душевной не устроила скандала. Поэтому он не имеет права аннулировать соглашение между ними. Никакого права!

— Но это будет наиболее честным поступком, — заметил Вильерс. — Правда, честь — далеко не лучший критерий, по которому следует оценивать жизнь, достойную счастья.

— Если он неуважительно относится к своей жене, — вмешалась маркиза, — их брак не будет счастливым.

— Возможно, брак и не предполагает счастья, — вздохнула Джемма. — Господи, когда мы все стали такими нелепо эмоциональными, по-детски наивными? Козуэй обязан жениться на Исидоре и выполнить свои же обещания.

— Непохоже, что леди Дель Фино будет трудно найти себе жениха, — промолвил Вильерс. — Она и красива, и богата. Так что на обочине жизни не останется.

— Едва ли это ее волнует, — заметила Джемма. — Будет ли она герцогиней? Наверстает ли упущенное за те годы, что она ждала, пока Козуэй вернется из своих путешествий?

— Совершенно с вами согласна, — кивнула маркиза. — Брак по договоренности, в котором ни один из супругов не испытывает чувств к другому, — это всего лишь условность. Козуэй никогда не будет беспокоиться о том, где она. И наоборот.

— Но ведь ты любила Генри, Луиза, — продолжал атаковать Вильерс. — Я прекрасно помню вашу свадьбу, ты была полностью очарована. И сама очаровывала. Скажешь ли Козуэю, что он не имеет права на подобную радость?

Джемма и Луиза обменялись понимающими взглядами. Вильерс никогда не был женат и понятия не имел, о чем толкует.

— Дождемся, пока Вильерс женится, — сказала Джемма маркизе, проигнорировав его наивный вопрос.

— Да, — кивнула маркиза. Ее улыбка стала шире. — Достойная месть! Может, он повстречает кого-то подходящего на свадьбе Козуэя, если она вообще состоится. Мой кузен по уши влюбится!

— В таком случае этой женщине, увы, придется меня дождаться, — сказал Вильерс.

Джемма приподняла бровь.

— Я только что вспомнил, что у меня свидание в Лондоне, — промолвил герцог.

— Как это на вас похоже, Вильерс, — сказала Джемма. — Вы вспомнили об этом свидании только сейчас?

— Он боится, — улыбнулась маркиза, помешивая чай. — Боится того, что его захлестнут чувства во время этого трогательного обряда и дело кончится тем, что он и сам женится.

— Боюсь, для того, чтобы напугать герцога, нужно нечто большее, чем пустая угроза, — вымолвила Джемма. — Ну скажите мне, Вильерс! О каком это невероятно важном свидании вы напрочь забыли до этого момента?

Леопольд Дотри, герцог Вильерс, должен был первым сказать, что пустой угрозой его не испугаешь. Но, к собственной досаде, он только что понял, что страх — это неотъемлемая часть человеческой натуры.

Если Джемма едет навестить свою родственницу, то Элайджа будет вечером дома один. А это показалось Вильерсу невыносимым. Глупо, конечно, что он стал таким чувствительным, однако отогнать от себя эти переживания он не мог. Элайджа не умрет в одиночестве, пока его лучший друг может помешать этому.

— Ничего особенно важного, — ответил он, аккуратно положив ложечку на блюдце рядом с чашкой. — По-просту я забыл о партии в шахматы, которую обещал сыграть с вашим мужем, моя дорогая.

— С Элайджей?! — изумилась Джемма.

— Именно.

— Вы возвращаетесь в Лондон и игнорируете письмо, которое прислал вам герцог Козуэй, опасаясь, что пропустите партию в шахматы с моим мужем?

— Видите ли, Бомона я знаю почти всю свою жизнь, а Козуэя — лет десять или около того, — сказал он. — Я понятия не имел о том, что вы уехали из дома, а Бомон остался в одиночестве. Вот я и решил, что должен выполнить свое обещание.

— Это не из-за того, что вы так долго избегали друг друга? — поинтересовалась Джемма. Она повернулась к маркизе. — Не думаю, что это секрет: мой муж и Вильерс были друзьями с детства, но потом из-за какой-то глупости их пути разошлись.

— Из-за собаки, — пояснил Вильерс.

— Точно! Глупость мужчин не перестает меня удивлять, — сказала Джемма. — Как бы там ни было, они лишь недавно снова наладили отношения.

— Именно из-за этого мне не хотелось бы хоть чем-то обидеть его, — медленно проговорил герцог. — Ваш муж такой ранимый.

— Элайджа? Что за ерунда! Я ни на мгновение не поверила в вашу болтовню, Вильерс. Думаю, есть еще что-то…

— Вильерс внезапно вспомнил о свидании после моего вопроса о детях, — приподнимая бровь, заметила маркиза.

— Больше меня в Лондон не гонит ничего, — уверенно сказал Вильерс. — Хотя…

— Я так и знала! — воскликнула Джемма. — Так что хватит болтать чепуху! Так как же обстоят дела с этими несчастными, забытыми вами детьми, Вильерс?

— Я пообещал молодой женщине, которая ухаживала за мной во время болезни, что буду не только содержать их, но и не забуду о своей отцовской роли, — ответил Вильерс в надежде, что эта история послужит для Джеммы наживкой и отвлечет ее.

— Боже мой! — вздохнула маркиза. — Должно быть, она была пуританкой. Чего она от тебя ожидала? Что ты сам их вырастишь?

— Полагаю, — отозвался Вильерс, допив последний глоток чаю, — что так оно и есть.