Книга Возвращение - Николас Спаркс

Попроси еще раз – и я приеду. Намекни хоть словом – и я постучусь в твою дверь. Но прошу тебя – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – не давай мне становиться мерзавкой на всю оставшуюся жизнь. Умоляю, не подводи меня к этому. Позволь мне остаться женщиной, которую ты знал и которая всем сердцем полюбила тебя.

Хочу, чтобы ты помнил: я всегда буду дорожить мгновениями, которые провела с тобой. Ты в какой-то мере меня спас. Если бы мы не встретились, какая-то часть меня – самая живая, самая ценная – просто зачахла бы и пропала без следа; а теперь, когда память о тебе придает мне сил, я наконец-то могу двигаться дальше. Спасибо тебе. Спасибо за все.

Я уже по тебе скучаю. Скучаю по твоим подколкам и несмешным анекдотам, по кривоватой усмешке и даже по неудавшимся попыткам меня впечатлить. Больше всего мне не хватает нашей дружбы и ощущения, что я самая желанная на свете – это чувство возникало лишь рядом с тобой. Я люблю тебя, и сложись моя жизнь по-другому, я бы поехала за тобой на край света.

Натали

Дочитав письмо, я встал с дивана и нетвердыми шагами побрел на кухню. Там открыл холодильник, вытащил бутылку пива и, открутив пробку, сделал жадный глоток. Затем я вернулся в гостиную и уставился сквозь стеклянные двери на улицу, гадая, где же сейчас Натали. Гостит у родителей? Молча гуляет по пляжу, то и дело останавливаясь, чтобы поднять с песка ракушку или поглядеть на пеликанов, плавно парящих над волнами? Мне хотелось верить, что в этот самый миг она думает обо мне, тайком лелея мысли о нашей любви – своем единственном утешении в безжалостном мире.

Я обрадовался, что Натали мне написала. Хотела ли она получить ответ? Написать ли ей прямо сейчас или не стоит – ведь это может все усложнить? У меня не осталось сил, чтобы принять решение.

Я вернулся на диван, поставил пиво на столик и, вздохнув, перечитал письмо.

Эпилог

Ямного раз начинал писать ответ для Натали, но так ничего и не отправил. А во время нечастых приездов в Нью-Берн не искал с ней встреч и не звонил. Порой я слышал обрывки разговоров – местные шепотом обсуждали, как ей, должно быть, тяжело, и гадали, не стоит ли ей двигаться дальше. Я с горечью понимал, что ее жизнь так и замерла на месте.

Я же отправился вперед – проучился в резидентуре пять долгих лет и, наконец, получил достаточно врачебного опыта, чтобы завершить курс. Сперва я хотел углубиться в терапию посттравматического расстройства, но быстро понял, что пациенты с ПТСР часто сталкиваются и с другими недугами. Одни страдают от наркотической или алкогольной зависимости, другие – от депрессии. У некоторых – биполярное расстройство и прочие нарушения психики. Я понял, что каждый случай требует особого подхода и, как бы я ни старался, помочь удается не всем. Во время практики в Балтиморе двое моих пациентов покончили с собой, еще одного арестовали после потасовки в баре и упекли за решетку как минимум на девять лет: убийство в состоянии аффекта. Он то и дело присылает мне письма из тюрьмы, жалуясь, что не получает там должного лечения.

Работа психиатром кажется мне безумно интересной – пожалуй, интереснее, чем я предполагал. Она дает больше пищи для ума, чем когда-либо давала хирургия, и, признаюсь, я с нетерпением жду каждого рабочего дня. В отличие от некоторых сокурсников, я без особого труда научился под вечер отвлекаться от рабочих вопросов – и хотя бы на время избавляюсь от гнета чужих психологических проблем. Однако порой убежать не получается. Если пациенту не хватает денег на лечение, я все равно записываю его на прием.

Я продолжаю сеансы с доктором Боуэном, хотя со временем мы стали созваниваться реже. Теперь я беседую с ним примерно раз в месяц; да и симптомы ПТСР редко меня тревожат. Сплю крепко, а пальцы у меня не дрожат с тех пор, как я переехал в Балтимор. Тем не менее я все еще тоскую по Натали и той жизни, которую мечтал прожить с ней вместе.

Что касается Келли, вначале мы часто созванивались, затем наше общение свелось к редким эсэмэс, обычно накануне праздников. Трансплантация прошла успешно, состояние девушки стабилизировалось – насколько это возможно в ее случае, – и она вернулась в отчий дом. Окончив старшую школу, выучилась на стоматолога-гигиениста.

Не знаю, где и как Келли повстречала Джеффа Маккоркла – она лишь намекнула, что это долгая история. И вот теперь я жду, когда невеста выйдет к алтарю, а скептик внутри меня задается вопросом, не рановато ли эти двое женятся. Обоим – и Келли, и Джеффу – едва исполнился двадцать один год, а статистика показывает, что у ранних браков не самое радужное будущее. С другой стороны, Келли всегда казалась мне взрослой и целеустремленной не по годам.

А главное – она, как и я, понимает, что прихоти судьбы предугадать невозможно.

* * *

Приехав на свадьбу в Хелен, я испытал ошеломляющее дежавю. Городок ничуть не изменился с тех пор, как я побывал здесь впервые. Я проехал мимо полицейского участка и кафе «Боденское озеро» и, рискуя опоздать на свадьбу, задержался у входа в отель, где Натали когда-то пришла ко мне в номер.

Мне нравится думать, что с тех пор я многого добился. Я окончил резидентуру, набрался опыта. Меня приглашают на работу в три разных штата. Одно из предложений нравится мне больше других. Приму ли я его, в какой-то мере зависит от сегодняшних событий.

Со своего места я слышу бормотание и шепот публики, сидящей на соседних скамьях; при появлении каждого нового гостя я поневоле оборачиваюсь. Наконец появляется Натали. Мое сердце замирает. На ней прелестный сарафан цвета спелых персиков. По-моему, за пять лет она ничуть не изменилась – разве что волосы отросли длиннее. Я наблюдаю, как она оглядывает церковь в поисках места; наконец ее провожают к скамье в трех рядах от моей. Я гляжу на ее макушку и мысленно благодарю Келли, которая по моей просьбе отправила Натали приглашение.

Появляется Джефф. Он встает у алтаря рядом со священником. Неподалеку – три друга жениха и шафер. Вступает музыка – «Лоэнгрин» Вагнера, – и в церковь заходит невеста рука об руку с гладковыбритым, одетым в темно-синий костюм отцом. Оба – и Келли, и Кертис – сияют от счастья. Гости встают, пока отец ведет невесту к алтарю. Кертис целует дочь в щеку и садится рядом с женой, которая уже смахивает слезы. Здесь же и Тэмми с Хизер – подружки невесты в одинаковых розовых платьях.

Церемония проходит традиционно, как я и ожидал, и наконец Джеффа с Келли объявляют