Книга Боярышня Воеводина - Елена Милютина

даст возможность и в уши людям капать, внушать, что теряем здесь зря силы, такую крепость можно взять только предательством, как Новгород. Про предательство вызнавать и противодействовать. Как? У него нет связи с воеводами Пскова! Значит, самому. Чародей ты, или нет? Тебя и отправили потому, что ты можешь то, чего другие не смогут. Только и надо, что не огнем кидаться, а тихо, незаметно влезть в голову врага и внушить ему нужные мысли. В Европе времен католиков почти всех чародеев извели, протестанты тоже на ведьм охотятся. Значит, осторожно проверяем, у кого из шведов сохранился дар, от тех держимся подальше. А на простых людей влиять его Аглая, доброго ей здоровья, научила. Мало уроков было, но кое-чему выучился. Но, главное, как подать весть своим, что шведы Псков атакуют? Пытаясь найти выход, неожиданно заснул.

Но проспал недолго. Проснулся на рассвете. Написал привычной тайнописью записку. Натянул надоевшую европейскую одежду, и решительно пошел к таможне. Мало ли каких купцов занесет, можно будет письмецо передать. Писал не своим, а англичанину Твистоуну, что на подворье Шереметьевском живет. Наверняка тот своему хозяину передаст. Читать по-русски так и не выучился. А тот поймет. Пока шел к центру городка, осмотрелся. Городок мал размером, стеной обнесен, каменной. На центральной площади собор. И, интуиция его не подвела. У таможни стояли две подводы с тюками. Около них переминались возницы, в отдалении — конная стража и вместе с ней дородный мужик с бородой. По виду — купчина. Из таможни вышли два стражника, осмотрели поклажу, пару тюков распотрошили, в одном, удивительно! Оказались детские игрушки! Куклы, звери из меха, посуда игрушечная. В другом — ткани. Что-то проговорили на шведском, взяли у мужика пошлину, десять талеров, и поставили на все тюки печати. Махнули рукой, проезжай. Михаил подождал, пока телеги за угол свернут. Ясно было, товар надо упаковать. Подошел, как раз тогда, когда тюки снова зашивать стали. Подошел к купчине и спросил по-немецки.

— В Россию путь держите?

— Тебе, немец, чего? — грубо отозвался мужик.

— Если в Россию, то хотел попросить письмо передать одному соотечественнику.

— Просто так не возьмусь. И так, как липку ободрали. Ни разу больше через Ригу товар везти не буду. Золотым выходит! На каждом перекрестке, плати, плати, плати. Довезу, князь скажет, что не может такая ерунда столько стоить. И не обратится больше и другим отсоветует! Где там искать твоего соотечественника?

— На подворье у боярина Шереметьева, знаешь такого?

— Как не знать, персона известная!

— Он там детей боярина аглицкому языку обучает.

— Хорошо, передам. У меня как раз книги ему в одном тюке. Десять талеров гони!

— Много!

— Шведам скажи, совсем совесть потеряли! За детские ляльки да ткани бабьи такую цену брать.

— А игрушки кому? Вроде у Шереметьева девочек нет!

— Усмотрел чужой товар! Игрушки для внучков князя Муромского, ты о таком и не слышал! А тряпки для его невестки младшей. Вот так! — У Михаила заколотилось сердце. Значит, отец для Аннушки и Анастасии маленькой подарки заказал. Посмотрел на большую куклу и пометил, магически. Анна узнает, успокоется, что жив.

— Слушай, ты передай письмо князю, он его сам к Шереметьеву занесет. Он давно хотел моего родича к себе переманить, внуков учить!

— То англичанину, то князю! Ладно. Темная история. Давай еще пять талеров, довезу. А откуда у тебя деньги-то?

— А я в рейтары записался, там много платят. Вот, зову родича с собой. Хватит чужих сопляков учить, так никогда в люди не выбьется!

— Зато жив останется! — отрезал купец, — бывай, солдатик! Голову береги!

Запрыгнул на подводу, махнул рукой охране и тронулся в путь.

Михаил посмотрел ему вслед, и покачал головой. Долго письмо до Москвы добираться будет. Как бы не опоздало! Но сегодня ему, видимо, компенсируя бессонную ночь, везло. Вышел к собору он с другой стороны, и первое, что бросилось ему в глаза, была большая голубятня. Чья? И какие голуби в ней живут? Он решительным шагом вошел в собор. Пожилой священник заправлял масло в лампадки. Обернулся. Проворчал.

— Опять нехристя принесло! — И уже громко: — Когда в храм входишь, креститься надо, добрый человек, во что бы ни верил!

Михаил перекрестился, но на минуту забылся в такой привычной атмосфере, и окрестил себя крестным знаменем, вложенным в голову и сердце с детства. Понял, что он сделал, только заметив взгляд священника. — «Догадался!»

Назад пути не было. Он шагнул к батюшке и спросил на русском:

— Как вас зовут, батюшка?

— Серафимом.

Знакомое имя прозвучало, как доброе предзнаменование.

— Спросить хочу. Чья голубятня на задворках собора?

— А тебе зачем⁇ Что выведать хочешь? Одежда на тебе немецкая, крестишься по-нашему, говоришь по-русски. Священникам врать нельзя. Грех!

— Так я и не вру. Помощь мне нужна тайная. Весть на Москву срочно переправить.

— Смотря какую.

— Срочную. Узнал вчера случайно, что шведский король на Псков напасть хочет внезапно. Что бы его, как Новгород, под свою руку взять! Поможешь?

— Сам-то кто?

— Русский. Дело у меня, в этих краях. Не могу открыть какое!

Батюшка посмотрел на него внимательно. Решился.

— У меня тоже дело. Пиши записку. Прочту, решу, стоит ли оно того. Вот бумага тонкая. Для голубя пиши. Знаешь, как?

— Знаю. Не первый раз!

Через минуту письмо было написано. Священник прочитал, посмотрел на Михаила.

— Что за тарабарщина? И с ошибками!

— Тарабарщина и есть. Кому надо, прочтет!

— Пошли на голубятню

— Извини, не могу. Не надо, что бы нас вместе видели! Доверяю тебе.

— Правильно. Ступай с благословлением на удачу.

— Спасибо.

— И запомни, почти все священники православные голубей держат. Богоизбранная птица! А куда какой-нибудь голубь летит, в свою голубятню, или на подворье Митрополита Московского, то никому дела нет. Ступай, и так много сказал!

Михаил перекрестился и вышел из храма.

* * *

Москва, подворье князя Муромского, три недели спустя. Страстная Суббота.

— Княже, — расторопный холоп Митька заглянул в кабинет, — там купец из Ливонии приехал, кланяется, говорит, товар заказанный привез.

— Хорошо, где княгиня?

— Матушка-княгиня со сватьей, невестками и детьми малыми на службу поехала, куличи и пасхи с собой повезла, святить.

— Неугомонная, могли бы попа и к себе на дом вызвать.

— Княгиня Наталья сказала, что деткам будет полезно в церковь сходить, На всенощную спать будут,