Книга Брачное ложе - Клаудиа Дэйн

– Никто.

– Но разве не ты сказал, что ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной от твоих желаний? Бертрада не была единственной женщиной в Молтоне. И я, как уже было сказано, была самой подходящей кандидатурой для удовлетворения твоего греха. А здесь, в Дорни, кого ты совратил здесь? Элис довольно симпатичная, и ей нравилось наблюдать, как ты тренируешься во дворе. Мне нужно отослать ее отсюда, чтобы защитить от тебя?

– Нет, – выкрикнул он. – Чем в Элис может польститься мужчина? Она ведь совсем еще ребенок!

– Чем? У нее пухлые губы и полные груди, которые так и манят мужские руки.

Он сосредоточенно изучал ее лицо, в глазах его мелькало множество сомнений и вопросов.

– Ты не веришь, что я борюсь со своей похотью?

– Не меньше, чем любой другой мужчина. И конечно же, не больше.

Она положила руку ему на плечо и посмотрела на него своими блестящими ореховыми глазами. В них светились понимание, приятие и любовь. Да, она давно любит его, несмотря на все неудачи и напасти. И все же она, его Изабель, прошла через это с улыбкой на устах. Она любит его. Ее любовь оберегала его всю жизнь, но он был слепцом, не замечая этого. Больше этого не будет. Уильям ле Бруйяр был прав, утверждая, что Ричарду повезло: ему досталась в жены самая лучшая женщина в мире.

Он наклонился и нежно поцеловал ее. Впервые он поцеловал ее с любовью. Но, возможно, это не так. Может быть, он всегда целовал ее с любовью, но осознал это только сейчас.

Осознал… Да. Это правда. Обстоятельства складывались так, что раньше он не понимал этого. Хенли, Бертрада, Молтон; внезапно он взглянул на все это совершенно другими глазами, как будто пелена, закрывавшая его взор, вдруг спала. И это Изабель помогла ему прозреть.

И тогда он понял, что должен сделать, чтобы умертвить червя, грызущего его сердце и душу весь долгий год затворничества в монастыре, чтобы избавиться от чувства вины.

Он выпрямился. Его лицо было мрачным, как и описала его Изабель.

– Я еду в Молтон, – сказал он, поворачиваясь к двери.

Схватив свою рубашку, Изабель посмотрела ему в лицо.

– И я тоже.

Глава 27

Изабель уже сидела в седле, хотя Ричард еще готовил свою свиту. Она не собиралась оставаться дома, каким бы храбрым и сильным ни казался ее муж. Да, он признался, что никогда не испытывал любви к Бертраде, но она не была такой дурой, чтобы дать своему мужу уехать в Молтон, а самой остаться сидеть в Дорни. У него была греховная связь с Бертрадой, и она, Изабель, не позволит Ричарду один на один встретиться с этой женщиной. Когда он вновь увидит ту, с которой согрешил, его жена будет рядом с ним. При всем своем волнении, она никогда не думала, что Ричард может уехать от нее куда-либо еще, кроме как назад в монастырь. В монастыре, где нет места женщинам, он будет потерян для нее навсегда. Но и для Бертрады тоже. Но это будет еще не скоро, а сейчас он едет в Молтон. И она будет рядом с ним.

– Мы едем с вами, – сообщил Роланд тоном, не терпящим возражений.

– Мне не нужны няньки, – отрезал Ричард.

– Ну и хорошо, потому что мы не няньки, – сказал Уильям. – Но все же мы поедем с вами. И нас не остановишь, Ричард: мы можем ездить куда захотим. С вами едет ваша жена. Неужели вы не хотите, чтобы она была в полной безопасности?

Только этот довод подействовал на него, и все трое поняли это.

– Ну что ж, поезжайте с нами, – согласился Ричард, отворачиваясь. – Но не думайте, что я отдаюсь в ваши руки. Я еду в Молтон с определенной целью и не намерен спорить или выслушивать советы.

– Договорились, – заключил Роланд, положив руку на рукоять меча.

– Но леди Изабель, – Ричард подвинулся к ним ближе, – не спускайте с нее глаз, что бы ни случилось. Оберегайте ее и охраняйте, и да пребудет с вами Господь.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил Уильям. – С нами она в полной безопасности. Вы можете на нас положиться.

Ричард пожал руку сначала Уильяму, а затем Роланду.

– Я вверяю ее в ваши руки, – улыбнулся он. – Я оказываю вам огромную честь, потому что вы первые, кому я доверяю в этой жизни. Первые и единственные.

– Вы сделали правильный выбор, – сказал Роланд. – Мы не обманем вашего доверия.

* * *

– Вы сделали неверный выбор, – проговорила Элзбет, опустив глаза. На ее голову был накинут капюшон, скрывавший лицо, но все же он не скрывал ее красоты.

– Не я сделал его, леди, а мое сердце, – произнес Ульрик. Его глаза смеялись.

– А как же Элис? – нахмурилась Элзбет. – Разве еще вчера вы не дарили ей свое внимание? Должно быть, ваше сердце меняет свой выбор с каждым следующим ударом.

– Каждый его удар восславляет лишь вас, леди. – Ульрик драматично прижал ладонь к груди. – Только вас, даю слово.

– Не нужно мне ваших слов, – отрезала она, плотнее закутываясь в плащ. – Мы не знакомы и недели, в любой момент вы можете уехать.

– Но сердце мое останется у ваших ног.

– Хотела бы я посмотреть на эту картину, – сказала она с ухмылкой, которую постаралась скрыть в складках капюшона.

– Как вы жестоки, – усмехнулся Ульрик, беря ее за локоть. Она быстро отдернула руку. – Но это и есть доказательство вашей любви. Это воодушевляет меня. Будьте со мной жестоки, так я буду знать, что небезразличен вам.

– Вы ошиблись, – возразила она, – вы совершенно безразличны мне. И я не доверяю вам, Ульрик.

Он игриво улыбнулся и ответил:

– Мне не нужно ваше доверие, мне нужна ваша любовь. Ее я не предам.

Он снова дотронулся до ее руки и чарующе заглянул в глаза. На этот раз она убрала свою руку с великой неохотой, и, заметив это, Ульрик улыбнулся.

– Говоря так, вы предаете свою невесту, – бросила Элис через плечо. Ее светлые волосы ярким пятном выделялись в сумраке, и она, зная это, нарочно сняла капюшон.

Нахмурившись, Эдмунд оглянулся на Ульрика, который бесстыдно заигрывал с Элзбет, и нерешительно пожал плечами. В конце концов, это всего лишь игра, а в играх Ульрик был хорош, как никто другой.

– Я не предаю никого, кроме собственного сердца, – сказал он, и ему самому понравилось, как звучат эти слова в его устах. – Вы стремились ко мне, Элис, и вот я ваш. Повернитесь же ко мне, встаньте лицом к обретенному вами сокровищу.

Она повернула к нему свое бледное лицо.

– Ни одна женщина не назовет вас сокровищем! Неужели вы думаете, что каждая особа в юбке посчитает вас таким же драгоценным даром, каким вы сами себя считаете?

– Я вовсе не считаю себя драгоценным даром. Я только хочу, чтобы вы думали так обо мне.