Книга Претор - Василий Горъ

всякого подобострастия.

Императору это понравилось — сев во главе чуть удлинившегося стола и дав нам время рассесться по своим местам, он огладил ладонью аккуратную бородку и произнес забавную речь:

— Откровенно говоря, свободного времени у меня практически нет — даже тут, в Крыму, я вижу море только из окна своей спальни и только в том случае, если удается проснуться раньше будильника или не от чьего-либо звонка. Но сегодня меня разбудила матушка. И так вкусно рассказала о вашем вечернем заплыве к горизонту, что я обзавидовался и решил отложить осточертевшую работу хотя бы на час-полтора. Пока созванивался со Светланой Романовной и напрашивался к вам в гости, вдруг понял, что для этого визита мне не нужны ни парадный мундир, ни маски, почти приросшие к лицу. Ведь вы видите во мне не неиссякаемый источник всевозможных благ, а личность. Настроение, балансировавшее на отметке «Так себе», резко улучшилось, и я, набрав сына, с удивлением узнал, что и он собирается заявиться к вам на завтрак! Причем не один, а в компании с Олегом и Наилей. А перед самым выходом из покоев получил еще толику удовольствия — Сережа Рахманинов показал мне запись вашего конфликта с Евгением Онопко. Кстати, Сережа взял дело этого уродца под свой личный контроль, так что охамевший адвокатишко гарантированно ответит по всей строгости закона за все, что натворил за всю недолгую, но на редкость грязную жизнь. А я вас благодарю. От всей души. Но не за активную гражданскую позицию, как выразился бы любой уважающий себя политик, а за конкретные поступки — за спасение жизни ни в чем не повинного водителя «Бычка», за исцеление тяжелых травм и за грамотно составленный видеоотчет об аварии, существенно упростивший расследование.

— Пожалуйста, государь… — улыбнулся я, обрадованный тем, что Ярослав Георгиевич даже не заикнулся о какой-нибудь награде.

В этот момент горничная поставила перед Волконским-старшим порцию блинов с красной икрой. Он абсолютно бездумно провел над тарелкой левой рукой, поймал взгляд Кати, направленный на его ладонь, и криво усмехнулся:

— Да, вы угадали: один из них является анализатором ядов, а этот жест въелся в подсознание еще в глубоком детстве.

— Издержки дворцовой жизни… — вздохнула Мирослава Михайловна. — Не радуют, но приходится терпеть.

Церберша смущаться и не подумала:

— Мы тоже начинаем привыкать. Но я смотрела не на перстни, государь: на одной из парадных фотографий король Хуан Трастамар изображен с рукой, застывшей именно в таком положении. Вот ваш жест о нем и напомнил.

— А вы, я смотрю, злопамятны! — ухмыльнулся Император, дождался спокойного пожатия плеч и развеселился еще сильнее: — И это правильно. Но в этом конкретном случае о мести можете забыть: попытку похищения вашего господина планировал другой Трастамар — Гаспар по прозвищу Кривой. Я в этом уверен, ибо получил этого красавца в подарок, прогнал через Стрешнева и знаю, что, как и для чего планировал одноглазый недоумок…

После этого рассказа Ярослав Георгиевич переключился на целителей и на протяжении получаса проводил «мягкие допросы», замаскированные под застольный треп. Нет, ничего особо личного не выяснял. Тем не менее, дал почувствовать, что ему интересны не только мы, члены «проекта», но и эта четверка. В результате чего завоевал уважение как минимум Володи и Коли. К слову, Яромир Ярославович и Мирослава Михайловна тоже не молчали — очень толково подыгрывали родичу, то добавляя беседе «объем», то сглаживая шутками пусть не острые, но все-таки углы, то просто развлекаясь. А вот Олег Ростиславович и Наиля Каримовна, в основном, слушали. Первый — из-за того, что никого не знал и пытался восполнить недостаток информации, а вторая, по моим ощущениям, проверяла уже имеющиеся выводы.

Я тоже анализировал почти каждое слово Волконских, поэтому уловил момент, когда во взгляде государя появилось легкое напряжение, и, конечно же, подобрался. Как вскоре выяснилось, не зря — выяснив, о чем Данилова

мечтала в далеком детстве, он вдруг зацепился за слово «бал» и саркастически поморщился:

— Ну да, когда-то и я считал балы чем-то волшебным. А после того, как повзрослел, возненавидел их всем своим естеством — если во время кабинетной работы я иногда расслаблялся и на что-нибудь отвлекался, то в перекрестии взглядов интриганов, лизоблюдов и откровенных врагов Российской Империи ощущал себя, как сапер на минном поле. Хотя почему «ощущал»? Ощущаю до сих пор. Поэтому заранее готовлюсь к наиболее вероятным эксцессам. К примеру, на сегодняшнем балу появится толпа родственников, которых я загнал в армию в самом начале войны. По-настоящему достойно отслужило всего четверо, но надувать щеки, строить из себя героев и цепляться к тем, кто действительно воевал, будут почти все.

— Наша боевая задача? — сходу взяв быка за рога, поинтересовалась моя матушка.

Ярослав Георгиевич хрустнул костяшками пудовых кулаков и нехорошо усмехнулся:

— Сейчас расскажу…

Глава 14

Часть 2

…Планы Императора отдохнуть у нас часа полтора-два так планами и остались — уже в девять с минутами он принял какой-то чрезвычайно важный звонок, выслушал невидимого собеседника, потемнел взглядом и ушел решать очередную проблему. Ушел не один, а с Олегом Ростиславовичем и Наилей Каримовной. Зато Мирослава Михайловна и Яромир Ярославович остались. И если первая в половине десятого построила старших женщин и в компании с ними ушла загорать на наш пляж, то наследник престола продолжил общаться с молодежью. Только после ухода бабки забил на расспросы и попросил дать ему возможность оценить нрав бронированного «Хозяина Леса». При этом не дурил от слова «совсем»: прекрасно понимая, что гонять по дорогам общего пользования ему точно не светит, предложил куда более реальный вариант — провести ему небольшую тренировку в подземном гараже основного здания дворцового комплекса. И даже показал голографии абсолютно пустого минус четвертого этажа.

Я бы предпочел рассказать матушке и Раисе Александровне о дымке. потерзать зрительную память новой программой или полениться, но наступил на горло собственным желаниям и до одиннадцати ноль-ноль «развлекался» в огромном «подземелье», помогая будущему Императору привыкать к очень норовистой машинке. Ага, один-одинешенек — если не считать его личных телохранителей — ибо пожалел девчонок, намылившихся, было, с нами, и отправил наслаждаться летом, морем и солнцем.

Как ни странно, этот промежуток времени прошел абсолютно спокойно и, субъективно, достаточно быстро. А после того, как Великого Князя вызвал к себе отец, начался сущий кошмар. Для начала меня по очереди «захотели» все двенадцать… хм… приближенных