Книга Дети Антарктиды. На севере - Даниил Корнаков

приобнял.

— Похоже, твои желания имеют способность исполняться сторицей.

— Очень надеюсь на это, — мрачно ответила Арина и опустила голову, наблюдая за вспенивающимися волнами.

Полчаса спустя Шпицберген встретил их криками чаек и маленьких, но крайне агрессивных птиц. Стоило судну проплыть мимо рифов, где они обосновались, как те стремительно атаковали стоящего рядом с мостиком Юдичева. Птички одна за другой пикировали на замотанную повязкой голову капитана, заставляя его вспоминать все отборные ругательства.

— Вот же маленькие… — Он стал отмахиваться от них, но те не отступали, продолжая свои безобидные, но крайне неприятные атаки. Особенно Юдичев взъярился, когда одна из них нагадила ему на плечо.

— Сволочь! Эй, дайте мне кто-нибудь пушку, чтобы я пристрелил эту маленькую тварь!

Стоявший на корме Олаф хохотал в кулак, наблюдая за бессмысленным сопротивлением Максима.

— Крачки, — сообщил Лейгур название вида маленьких бестий и прикрыл лицо от одной из них, как раз пытавшейся ущипнуть его за лицо. — Они защищают свою территорию. У нас в период зимовки встречаются такие же.

— Да плевать я хотел, как зовутся эти мелкие твари. Эй, пацан, ты хотел там пострелять из той хреновины? — Он указал в сторону кормы с орудием. — Самое время!

Тем временем судно зашло во фьорд. Широкий залив словно вырезали гигантским ножом, и его высокие отвесные скалы поднимались прямо из воды, создавая грандиозные, суровые стены.

Лейгур сообщил:

— Олаф сказал, что справа по борту, вон на тех берегах, находится Баренцбург, но мы его не увидим из-за тумана.

Матвей присмотрелся в сторону Баренцбурга, и, увы, как и говорил Олаф, кроме очертаний остроконечных скал и густой белой пелены, не увидел ничего.

Проплывая всё дальше вглубь залива, из тумана один за другим стали появляться корабли. Они прошли мимо катеров и яхт с пустующими палубами. Затем миновали суда побольше, соизмеримые с тем, на котором плыли сами; таких Матвей насчитал не больше десятка. Но среди всего этого множества он так и не увидел настоящих кораблей, подобных тем, которые были пришвартованы у станций «Мак-Мердо» или «Палмер». Возможно, они стояли в более отдалённой части фьорда?

— Velkommen til Longyearbyen!* (добро пожаловать в Лонгйир! (норв.)) — раздался голос норвежца.

Послышался землистый запах. В тумане мелькнули оранжевые огоньки костра и стали слышны громкие голоса на норвежском. Олаф подошёл к носу корабля и стал громогласно предупреждать о приближении их судна. В белой мгле им приходилось идти особенно осторожно, поскольку из неё то и дело вырастали другие суда, но взявшая на себя ручное управление Бригитта успешно обходила катера и лодки. Почти слепое путешествие длилось долгих пять минут, пока правый носовой борт едва не коснулся каменного причала. Двигатель заглох, вибрация под ногами смолкла, и судно успешно пришвартовалось.

Олаф уже сошёл на берег и отправился навстречу идущей к нему парочке. Бригитта покинула мостик и поманила к себе Лейгура, обратилась к нему на исландском, кивнула в сторону остальных и отправилась вслед за Олафом. Матвей заметил, как норвежец обнялся с мужчиной с чёрными волосами, крепко хлопнул его по плечу.

— Бригитта велела нам оставаться на судне, пока она и Олаф будут передавать весть о нашем приходе ярлу Эрику, — сообщил всем Лейгур.

— Даже на причал нельзя спуститься? — пожаловалась Надя усталым голосом и коснулась лба. — Уже тошнит от этого корабля.

— Потерпим ещё немного, — попросил Матвей. — Лучше не будем их раздражать и сделаем всё, как они просят.

Бригитта присоединилась к беседе с черноволосым. Матвей подошёл ближе к носу корабля, Лейгур последовал за ним.

— Понимаешь, о чём они говорят?

Исландец покачал головой.

Матвей вслушался в их речь и уловил лишь имя третьего спутника Бригитты и Олафа — Ларса. Затем он заметил, как черноволосый поднял голову в его сторону с приоткрытым ртом. Он задержал взгляд на Матвее, а затем резко переключился на диалог со стоящей рядом парочкой.

Собиратель посмотрел на юг, пытаясь высмотреть в клочках тумана Лонгйир, но увидел лишь крутой холм и стоявший у его подножия ряд складских зданий, рядом с которыми словно призраки мелькали человеческие силуэты.

— До сих пор в голове не укладывается, что выжившие есть не только на территории Антарктиды, — поделился размышлениями Матвей с исландцем. — Чувствую себя человеком, высадившимся на поверхность Луны.

Лейгур облокотился спиной на фальшборт.

— Семь лет назад я почти доплыл до этих земель.

Матвей оторвал взгляд от порта и удивлённо посмотрел на исландца.

— Я и Сольвейг наняли Шамана на все имеющиеся у нас ватты и отправились в очень долгое путешествие по Тихому океану на север, к Берингову проливу, а преодолев его, думали отправиться либо на запад, вдоль северной части России, либо к берегам Аляски.

Матвей положил локоть на планширь.

— Зачем?

Лейгур поджал губы и глубоко вздохнул.

— Искал место, где я и Сольвейг могли бы прожить остаток наших дней, какой-нибудь безопасный от мерзляков островок далеко на севере. Шаман должен был помочь нам найти такой, а после забрать моё судно в качестве плыты за его работу.

— Как я понимаю, затея не удалась?

— Я оказался не самым предусмотрительным капитаном, — с редкой для его лица ухмылкой ответил исландец, — и не учёл, что льды Арктики ничуть не уступают антарктическим, и чтобы их пробить, требуются куда большие затраты электричества, ну или, на худой конец, быть капитаном гигантского атомного ледокола, который, увы, я при себе не имел. Встреченные нами острова у моря Лаптевых, со слов Шамана, оказались потенциально опасны летом — нас могли бы навещать шустрики. Поэтому я решил не рисковать понапрасну и развернуть судно. Но как только мы вновь оказались в Беринговом проливе, выяснилось, что ватт хватит ровно на обратный путь до Антарктиды. Увы, льды северных вод сожрали большое количество электричества. И поскольку с нами был Шаман, которому я дал слово, что он вернётся домой, я отправился обратно в Антарктиду, и поиски острова на этом закончилось. К счастью, Шаман не взял в качестве оплаты мой корабль, мотивируя это тем, что он так и не выполнил свою задачу — не нашёл безопасного для нас острова.

Матвею вдруг вспомнилось, как Шаман упоминал свою роль провожатого в путешествии Лейгура и Сольвейг, в течение которого троица превратилась в хороших друзей.

— Думаешь, этот архипелаг мог бы стать тем безопасным островом, который ты искал семь лет назад?

— Вряд ли, — хмуро