Книга Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий

согласился выплачивать ашшурам дань…

Несмотря на длительное путешествие по морю, а затем по главной реке Земли Ашшур, Абделаим так и не смог разговорить таинственного посланника царя Элулая, чтобы узнать цель его миссии. Обычно пассажиры становились на удивление откровенными и часто рассказывали то, о чем помалкивали в обыденной жизни. Этому способствовали опасности, подстерегающие корабль в пути.

Человек вдруг начинает понимать, что жизнь слишком коротка и ее нить может быть оборвана в любой момент. А таких моментов во время плавания хватало: нападения пиратов, сильные шторма, коварные течения, норовящие выбросить корабль на скалы, бунт рабов-гребцов… Желание выговориться (возможно, в последний раз), излить душу собеседнику, становится непреодолимым, и даже самые закоренелые молчуны невольно отвязывают свой язык.

Наконец толстобрюхая купеческая посудина вошла в гавань Ниневии, и Абделаим облегченно вздохнул — хвала всем богам! Его не столь сильно волновали тяготы длинного пути, как угнетало присутствие таинственного пассажира. Чем ближе они подходили к Ниневии, тем мрачнее становился Муттун. Жрец стал неразговорчивым и временами становился похож на загнанную в угол крысу — сидел, погруженный в думы, в своей темной каюте-клетушке, злобно посверкивая маленькими круглыми глазками.

К борту судна причалила вместительная лодка, сделанная из связок тростника. Это прибыли таможенники и сборщик податей. Начинались привычные для всех мореходов процедуры, и Абделаим подал знак юному слуге, который уже держал в руках кувшин с великолепным вином из Биайнили и поднос с кубками. Доброе отношение государевых слуг — залог успешной торговли…

Глава 15

Заговор

Муттун с опаской спустился в круглую лодку, стараясь не нарушить равновесие. Двое лодочников, тая смех, переглянулись: судя по всему, приезжий иноземец никогда прежде не пользовался этим плавательным средством. Круглые лодки были древнейшим изобретением ашшуров. Они назывались «гуффы», их плели, как большие корзины, из ивовых ветвей и обмазывали смолой.

Несмотря на свой невзрачный вид и тихоходность, гуффы могли перевозить тяжелые грузы. В любой гавани Земли Ашшур от круглых лодок было не протолкнуться. Они составляли успешную конкуренцию тростниковым лодкам уже тем, что были гораздо долговечнее, прочнее и вместительнее.

Причалы полнились людом. В последние годы Ниневия смогла достичь благополучия как важный торговый пункт на пересечении путей с юга на север и от Большого моря к Горькому морю. В особенности дело пошло на лад, когда на Ниневию обратил свой взгляд царевич Син-ахха-эриб. Ему импонировало удачное расположение древнейшей столицы, расположенной неподалеку от городов Ашшур и Калху, а главное — подальше от постоянно враждебного Вавилона и злокозненных халдеев. Похоже, после смерти отца он как наследник намеревался перенести сюда престольный город государства из Дур-Шаррукина.

В этом не было ничего необычного — так делали почти все правители Земли Ашшур. Кроме Ниневии, столицами государства успели побывать города Ашшур, Кар-Тукульти-Нинурта, Нимруд, Харран, Шубат-Эллиль и Экаллатум. Ниневия на аккадском языке называлась Нинуа; согласно преданию, это название происходило от имени первого царя ашшуров Нина. Его власть распространялась над всей Азией. Женой Нина была знаменитая царица Шаммурамат[88].

Син-ахха-эриб с большим размахом затеял в Ниневии строительство, согнав сюда десятки тысяч рабов. С высоты город напоминал разворошенный муравейник. Муттун то и дело натыкался на груды камней и кирпича, бревна и доски, чаны, в которых нагревалась смола, развалины снесенных строений.

Он плохо знал Ниневию — лишь по рассказам финикийских и израильских купцов, поэтому вскоре совсем запутался в хитросплетении улиц и переулков старой части города. А Ниневия была весьма обширна и многолюдна. Город растянулся на левом берегу реки на шестьдесят ашлу, и его населяли около ста двадцати тысяч человек. И это не считая работающих на большой стройке рабов.

Пришлось расспрашивать прохожих. Муттун долго колебался, к кому обратиться за помощью. Рабы отпадали, как и простолюдины. Их легко было определить по одежде. А к знатным ашшурам не подступишься.

Поскольку по улицам города особо не проедешь, да и на носилках не везде можно было пробраться, богатые жители Ниневии большей частью передвигались на своих двоих. Не узнать богатея было невозможно: длинное, доходящее до пяток платье из дорогой ткани с разрезом сбоку, поверх туники наброшена вышитая и украшенная бахромой или дорогим пурпуром цветная ткань из шерсти, на шее золотое ожерелье, в ушах — серьги, на руках — массивные браслеты или запястья из бронзы, серебра и золота, на талии широкий пояс с чеканными украшениями — истинное произведение искусства…

Муттун поменял свою невзрачную серую одежду, которая изрядно поистрепалась за время путешествия. Ему не хотелось выглядеть оборванцем, чтобы не попасть нечаянно под горячую руку какого-нибудь стражника и не изведать плетей.

Он долго думал, во что облачиться, и выбрал наряд жреца Мелькарта. Он несильно отличался от убранства храмовых служителей Ашшура, Иштар и Раммана, сокрушителя врагов: к тому же на улицах Ниневии жрецы встречались сплошь и рядом. Муттун знал, что поднять руку на жреца считалось большим святотатством и грозило серьезным наказанием. Поэтому он шел по городу, ничего не опасаясь.

Наконец Муттун выбрал удобный объект для расспросов. Им оказался старый вояка, судя по его темной обветренной физиономии и шрамам по всему телу.

— Любезный, прошу меня простить, — сказал Муттун елейным голосом. — Не подскажешь, как пройти на улицу Божественной Колесницы?

Ветеран скептически осмотрел с головы до ног фигуру тщедушного жреца и уже хотел послать его по известному адресу — естественно, вежливо; солдаты недолюбливали священнослужителей, но старались не плевать против ветра, — однако затем его лицо осветила хитрая ухмылка, и он спросил:

— Приезжий?

— Да.

— Издалека?

Муттун немного заколебался, но все же ответил честно:

— Из Ханаана.

Старых вояк обмануть трудно. Бывалые