Книга Пекинский узел - Олег Геннадьевич Игнатьев

но перед Тяньцзинем китайцы сами предложили ему переодеться в европейский костюм, желая проехать мимо союзных постов без проволочек. Попов привёз письма из России, от отца Гурия и множество газет.

— За нами в Пекине следят неусыпно, — сказал он Игнатьеву, как только они остались одни. — Особенно сейчас, когда идут переговоры.

— My Лань не нашлась? — сцепил пальцы Николай и почувствовал, что голос его дрогнул.

Попов отрицательно помотал головой.

— Пока нет.

— Что передал на словах отец Гурий?

— Буквально следующее. Маньчжуры готовятся к затяжной полномасштабной войне. Полководцы Жуй Линь и Сэн Ван собрали огромное войско в Тунчжоу. Оно сосредоточено на северо-востоке Пекина.

— Быстро же они его собрали.

— Чжилийский губернатор посодействовал, — пояснил Попов.

«Значит, рассчитывать на скорейший результат переговоров не приходится», — подумал Игнатьев и спросил, какой пост занимает Сэн Ван?

— Он оставлен главнокомандующим.

— Несмотря на то, что о его разжаловании было объявлено публично?

— Да.

— Какими войсками и вооружением он располагает?

— В столице было призвано несметное количество монголов, но вооружены они плохо. Последняя, тяжёлая артиллерия богдыхана, а это сорок восемь пушек и гаубиц, двинута из Пекина в Тунчжоу.

Желая воспользоваться приездом Попова, чтобы ещё раз доказать союзникам откровенность своих отношений, а так же предупредить все домыслы и слухи по поводу прибытия русского «шпиона», которого многие видели раньше в Тяньцзине, Игнатьев около двух часов пополудни зашёл к барону Гро и сообщил ему о приезде своего переводчика.

— Вы говорите, они вооружаются? — недоверчиво спросил француз и, облокотившись о стол, подпёр голову руками. — Странно, очень странно. Ведь мы уже условились с китайцами буквально обо всём. — Он явно был обескуражен полученным известием, расстроен и подавлен. — Что же делать?

На другой день рано утром, ещё и семи не было, барон Гро отправил к Гуй Ляну графа Бастара с переводчиком для объяснения действий богдыхана.

— Передайте моим ранним визитёрам, — сказал Гуй Лян своим помощникам, что я не уполномочен говорить от имени богдыхана, я слишком немощен и стар для этой роли.

Французы вспылили. Они обозвали Гуй Ляна «лживым старикашкой» и хлопнули дверью.

Барон Гро мигом переговорил с лордом Эльджином, и оба посланника одновременно уведомили Гуй Ляна, что переговоры с ним прекращены, а десантные войска, не сегодня-завтра, двинутся к Пекину.

— Действия китайцев служат лишним доказательством их нечистоплотности, — жаловался француз Игнатьеву, и тому было ясно, что барон не на шутку взволнован и обеспокоен неожиданной концовкой Тяньцзиньских переговоров: он настроился на неспешный ход дипломатических бесед и увещеваний, и никак не думал участвовать в сухопутном военном походе.

— Боюсь, — сказал он, — богдыхан теперь сбежит, покинет Пекин под самым благовидным предлогом.

— Отправится на соколиную охоту, — высказал предположение Игнатьев. — Зайцев в этом году много.

— Чтоб им передохнуть!

— Можно ручаться, — сказал Николай, — если вы подойдёте к Тунчжоу, богдыхана и след простынет.

— Значит, надо, чтобы вы употребили всё своё влияние на китайцев, удержали их в рамках благоразумия! — срывающимся голосом заявил барон, — Воздействовали на них и присоединились к нам.

Игнатьев ответил, что свой нейтралитет он не нарушит, а причину упорства и вероломства китайцев надо искать в происках Су Шуня.

— Пока он у власти, вы ничего не добьётесь. Я, конечно, сделаю соответствующее внушение китайскому правительству, но что касается моего к вам присоединения, скажу, что оно невозможно.

— Отчего?

— Во-первых, — с готовностью пояснил Николай, — у меня нет войска, во-вторых, правительства наши об этом не условились. Другими словами, — как можно чётче произнёс он, — у нас даже нет достаточного повода для объявления войны Китаю. Но это не значит, что я умываю руки, отнюдь. Нравственно я готов содействовать достижению успеха ваших переговоров и удовлетворению ваших справедливых требований. И, прежде всего, потому, что интересы наши не сталкиваются, о чём я уже говорил не единожды.

— А что же делать мне?

— Не отставать от англичан.

— Со всем французским войском? — ужаснулся барон Гро.

— И даже во главе его, — жёстко добавил Игнатьев. — Главное, не терять времени. Помните — впереди зима.

— Да, да, это серьёзная угроза.

— А коли так, нужно двигаться к Тунчжоу, и чем скорее, тем лучше.

— А почему не к Пекину?

— Нельзя дать Сэн Вану закрепиться в этом городе. Оттуда вы его не выбьете потом.

— Голова кругом идёт.

Распростившись с французом, Игнатьев зашёл в английское посольство, где все уже укладывали вещи. Лорд Эльджин показал на ящики и чемоданы:

— Вот видите, опять съезжаем. Будь они прокляты, эти мартышки! Их слова — всего лишь пустой звук.

— М-да, — сочувствующе покачал головой Николай, делая вид глубоко обескураженного неожиданным известием человека. — Вам не позавидуешь. А я хотел пригласить вас отобедать....

— Ничего, заверил его англичанин, — поскольку наш поход не терпит отлагательств, перенесём обед на следующий месяц. К этому времени, я думаю, китайцы поумнеют. Я их вразумлю.

— Ну что ж, — уловив воинственные нотки в его голосе, сказал Игнатьев. — Полагаю, ваша скорая победа сведёт нас в Пекине, и тогда у нас будет возможность вместе отведать русской кухни.

— А не отравите? — лукаво сузил глаза лорд Эльджин и тут же дал распоряжение лакеям, какие вещи выносить в первую очередь. — Этот чемодан оставьте: он мне нужен.

Пыхтя и отдуваясь, два дюжих слуги поволокли огромный кофр величиной с сундук, успев раз десять помянуть чёрта и его китайских родичей.

Проводив их взглядом, хозяин кабинета усмехнулся.

— А я, знаете, доволен случаем передвинуть войска в Тунчжоу.

— Это очень сильный ход, — подольстил ему Игнатьев. — Лучший способ защиты — нападение.

— Да нет, — поморщился англичанин. — Мне очень не нравилось, что заключение договора произойдёт в том же самом месте, что и в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году. Это послужило бы дурным примером для китайцев.

— Что же здесь плохого?

— Надо, чтобы китайские сановники боялись и уважали наших солдат в той же степени, в какой Гуй Лян страшится моего Париса. А для этого нам надо подойти ближе к столице.

— Расчёт верный.

— Я искренне радуюсь, что китайцы принуждают нас идти дальше. Чтение последней почты из Европы заставляет меня ожидать, что при нынешнем миролюбивом настроении умов в Англии,