Книга Архимаг Хвоста феи - Алексей Буслаев

вовремя сориентировался и бросил его во время взрыва. Выжить там не мог никто, кроме меня и архимага, но увы, он уже мертв.

Емкость посоха возросла еще почти на двадцать заклинаний, что очень много по шумерской классификации. Теперь я смогу одновременно зарядить целых шесть дланей, если убрать из посоха все прочие заклятия, коих у меня более чем достаточно. Это просто невероятная мощь, однако даже до слабого бога мне еще пахать и пахать, но все равно с такой силой потягаться рискнет не каждый. С другой стороны, я выдержу максимум две самые тяжелые из них. То есть длань Шамаша. Насчет остальных дланей я не знаю, но, думаю, выдержу даже три (но это максимум) типа длани Ану или Инанны, но увы, душ Света у меня не осталось, а делать их долго и муторно, впрочем можно потом сварганить парочку на всякий случай. Мало ли, как жизнь повернется.

Я выложил тело мастера Макарова в центр небольшой поляны и начал готовиться к довольно трудному ритуалу, который последний раз я проводил лет двести назад, когда воскрешал ученика от последствий его собственной глупости. Вызвать высшего ледяного элементаля и удивиться, что он почему-то не подчиняется ему — Джону Великому. Элементаль, конечно, слегка обиделся и в итоге, не будь меня неподалеку, тот разнес бы парочку городов, прежде чем успокоиться, а ученик отбыл бы на перерождение практически сразу. Но, к счастью, дело обошлось.

— Гарол, что ты делаешь? — спросил Лексус, с горечью и состраданием смотря на изломанное тело деда. Нацу и Хэппи следили за моими действиями с долей опаски. Я зарекомендовал себя как сильный маг, намного сильнее Лексуса или Макарова. По отдельным шепоткам в гильдии мне прочили звание четвертого мастера Хвоста феи, а я даже слышать об этом не хочу.

Собрал тело Макарова в одно целое, вправив тому ногу и попутно подлечив внутренние органы, чтобы больной не орал, когда его воскресят. Не люблю крики, раздражают.

— Лексус, не мешай, — бросил я, с помощью доппеля наговаривая заклинание воскрешения из раздела целительства и некромантии.

— Кровь соберу я, скреплю костями.

Воскрешу существо, рожденное человеком,

Кровь изольется, кости восстанут,

Человек встанет, как прежде, живой.

Воистину я воскрешу человека,

Пусть магия служит, чтоб дальше он жил.

Закончил речитатив, и тело Макарова выгнуло дугой, а из горла раздался глухой хрип, перешедший в осмысленный вздох и выдох. Макаров очумело открыл глаза и осмотрел меня, Лексуса и всех наших, что сгрудились вокруг, наблюдая за творимой мной магией.

— Гарол, я не сплю? — тихо произнес первые слова мастер гильдии.

— С днем рождения, мастер! — ответил я, пряча улыбку.

— УРА! УРА! МАСТЕР ЖИВ, МАСТЕР ЖИВ!!! ГАРОЛ СПАСИБО ТЕБЕ!!! — одновременно проорали все гильдейские волшебники, чем заметно потревожили незнамо как оказавшихся тут птиц. Радовались все, причем совершенно искренне, Лексус сказал мне, что он теперь мой должник до конца жизни. Я спас его семью, последнего кто остался, не считая отца, который давно покинул Хвост феи по своим причинам. А двое из уже отсутствующей темной гильдии со страхом и непониманием смотрели на меня. Мастер Макаров бодро вскочил на ноги и заявил, что мы все должны будем вернуться в гильдию, и тут Нацу на пару с Хэппи прилетели вниз и сказали, что увидели огромного черного дракона, на всех парах летящего сюда.

— Да б****! — сказал я. — Что за новая напасть?

Глава 12 Акнология

Нацу и Хэппи прилетели в лагерь, как раз тогда, когда все наши праздновали успешное возвращение мастера Макарова из загробного мира. Известие о громадном черном драконе сначала всех нас повеселило, но громовой рев и быстро приближающийся силуэт могучего существа быстро унял смех. Представлял он собой гигантского крылатого ящера, вся верхняя часть тела которого покрыта черным цветом и украшена голубыми узорами. Его нижняя половина тела, живот, внутренняя часть хвоста и ноги окрашены в серый цвет и кажутся довольно гладкими. Глаза у дракона белые, как бусинки, а голова имеет округлую форму с четырьмя большими удлиненными пластинами, простирающимися назад. Рот был полон острых, как бритва, зубов, а подбородок выступает вперед, делая челюсть дракона массивнее на вид. Его большие крылья покрыты перьями, как у большой птицы. Хвост черный и пластинчатый, а на его конце находится жало, с которого капала темная жидкость, походу яд или кислота. Все это я рассмотрел чарами дальнего взора, а вот когда я посмотрел на него магическим зрением, то обомлел. Дракон имел странную ауру. Человек и дракон, похоже на оборотня, хотя я впервые слышу об оборотнях-драконах. Видать редкий экземпляр. Как это произошло, меня пока не сильно волнует, а вот сила ауры, напомнила мне о старшем брате пленного хтонического чудовища. Дракон был очень силен в магическом смысле, сильнее чем Зереф к ночи помянутый, причем намного сильнее. Я даже не представляю, как с таким сладить и возможно ли это вообще. Дракон покружил вокруг острова и остановился буквально напротив нашего лагеря. Белые глаза-бусинки посмотрели на нас и дракон вдохнув воздух выпалил на нас огромный огненный поток, сожравший останки корней дерева и расплавив часть камней. Вперед вышли я, Нацу и Грей. Нацу приготовился было съесть пламя, Грей поставил огромный ледяной щит перед пламенем, а я всколыхнул мощным воздушным потоком, чтобы пламя полетело обратно в дракона, ну или хотя бы отклонило могучий удар. Пламя оказалось слишком сильным, в итоге Нацу обожрался, Грей обессилел окончательно, а я кое-как отклонил бушующее Инферно от гильдии. Но гильдия не пострадала, а это главное.

— БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! — заорал я, усилив голос магией. Туркан Айрат-Мирит восстановил мне ману потрясающе быстро, однако я чувствовал, что скоро не смогу колдовать. Постоянное напряжение магических каналов, даже при мощной подпитке извне, плохо сказывается на них, если длится долгое время.

Гильдейские вроде не тупые, но вместо того, чтобы послушаться, они принялись долбить по дракону всем, чем могли. Гилдартс и Лексус напряглись и начали выдавать лещей дракону, но тот какать на них хотел. Макаров увеличился в размерах до пятидесяти метров, что очень внушительно и схватил огромного дракона за шею, давая возможность нам куда-нибудь свалить. Долго это продолжать не могло, дракон рычал и всячески пытался вывернуться, чем сильно изменял ландшафт многострадального острова. Наконец дракон вывернулся и ударил колоссальной лапой Макарова в грудь, отбрасывая того к скале. Скала приняла на себя Макарова и там образовалась огромная вмятина, вызвавшая массовый обвал. Секунду спустя, громадная пасть дракона нависла над лицом поверженного мастера, словно он примеряется, какую часть