Книга Долгая дорога домой - Дайни Костелоу

испарилась. — Эдит потрепала Жанно по плечу. — Плюнь ты на нее, она того не стоит. Мы ее накормили, а она сбежала.

Жанно забыл про монеты в карманах и повернулся к двери.

— Я должен найти ее.

— Погоди! — остановила его Эдит непререкаемым тоном. — Ты принес нам что-нибудь? Ты же еду обещал, если мы за ней присмотрим.

— А вы прошляпили, — отрезал Жанно. — Надо было лучше за ней приглядывать.

— Мы не виноваты, что она сбежала, — пробормотал Альфонс.

Жанно остановился в дверях, потом сунул руку в карман и вытащил одну из монет.

— Вот, — сказал он, бросая ее на пол. — Можете получить.

И пока Эдит подбирала монетку, он вышел и направился на авеню Сент-Анн. Жанно не был уверен, что Элен туда вернулась, но начинать надо было оттуда.

Дойдя до Пасси, он увидел некое подобие нормальной жизни и даже немало людей на улицах. В этой процветающей округе Жанно выглядел неуместно и заработал несколько подозрительных взглядов, но останавливать его никто не стал, и вскоре он нырнул в переулок за домом и тут обнаружил, что задняя калитка не заперта. Значит, кто-то здесь есть. Но конюшня оказалась пуста. Элен не было, и Жанно не смог определить, приходила ли она сюда. В доме ее тоже не оказалось. Задняя дверь осталась незапертой, но дом был пуст. Но что кто-то здесь побывал, Жанно не сомневался. Может быть, Марсель? Или Жорж оказался ранен не так серьезно, как они думали, и вернулся? Но если так, где они сейчас?

Жанно обошел дом. В ящике стола, стоявшего, вероятнее всего, в кабинете мсье Сен-Клера, он нашел кожаный кошелек, содержащий около двадцати франков. У Жанно в голове не укладывалось, как кто-то мог оставить такие огромные деньги в незапертом ящике, но отвергать такую сумму было бы глупо, и поэтому кошелек исчез в его кармане. Уж наверняка мсье Сен-Клер о нем не вспомнит, а если и хватится, то подумает, что его забрал Гастон, когда похитил Элен. В любом случае, рассудил Жанно, они у него в долгу. Он все, что мог, сделал для спасения Элен, а если она удрала, когда он пристроил ее в безопасное место, то с этим ничего не поделаешь. Конечно, было некоторое сожаление, поскольку девочка, как он понял, ему нравится, ее мужество его восхищало, но все-таки он ей не сторож. Главная его работа была та же, что всегда: заботиться о номере первом, то есть о себе. А с двадцатью франками в кармане он вообще властелин мира!

Быстрый обыск прочих ящиков стола ничего полезного не выявил: бумаги, бухгалтерские книги, всякое такое, от чего толку нет.

В конце концов Жанно решил, что пора уходить. Не нужно, чтобы его здесь застал кто-нибудь из Сен-Клеров. Даже Элен.

Жанно тщательно закрыл за собой двери дома и конюшни — не стоит афишировать свой приход. Потом он вышел из калитки и направился в логово Мартышки и Поля. С ними он поделится, но не поровну. Человек имеет право что-то и для себя оставить.

Глава двадцать девятая

Элен шла в сторону солнца, как и в прошлый раз, но сейчас путешествие было куда как опаснее. Слышался гром пушек, теперь уже внутри города, рокот разрушения, когда взрывались здания, освобождая путь наступающей армии. Она переняла у Жанно некоторую осторожность беспризорника, но не была готова к зрелищам, которые предстали перед ней на улицах. Битва была жестокая, и по всей земле валялись обломки домов. Лежали непохороненные тела, будто отброшенные в сторону наступающими солдатами, в ноздри лезли пыль, грязь и вонь, к горлу подкатывала тошнота. На одном углу она увидела ребенка, нагнувшегося над телом молодой женщины. Мальчик тянул ее за руку, всхлипывал и жалобно повторял:

— Мама, вставай! Ну вставай!

Элен остановилась и протянула ему руку, но он оттолкнул ее с криком:

— Уйди!

— Тебе нельзя здесь оставаться, — сказала ему Элен, оглядывая жутковатую полуразрушенную улицу.

Но мальчик только кричал:

— Уйди! Уйди! Уйди!

Расписавшись в собственном бессилии, Элен пошла дальше, оставив мальчика плакать над мертвой матерью.

На улицах уже были люди, они шли по своим делам и мало обращали внимания на девочку, идущую на запад, прочь от битвы, все еще продолжающейся на востоке. Иногда, услышав грохот сапог по мостовой, Элен пряталась в каком-нибудь подъезде и смотрела в щелку, как мимо проходят строем солдаты, но при этом она даже не знала, на чьей они стороне.

В конце концов, как и в прошлый раз, ее привела к дому колокольня церкви Богоматери Скорбящей. Элен чуть не заплакала от радости, когда ее увидела — такую же высокую и крепкую, наставившую шпиль в небеса. Уже дома. Что бы там ни было, она уже дома!

Когда Элен открыла калитку и проникла в сад, день переползал к вечеру. Она подумала, застанет ли Марселя и есть ли у него вести о Жорже. Подойдя к конюшне, Элен окликнула его, но внутри было пусто. Найдя спички, Элен зажгла лампу. И только тогда в ее теплом свечении увидела на кипе соломы сложенный лист бумаги со своим именем.

Элен схватила письмо и, поднеся к лампе, прочла. Потом перечитала еще раз, с трудом веря в прочитанное. Марсель нашел Жоржа, и тот теперь в безопасном месте, в доме доктора Симона, но сам Марсель ушел — вернулся на баррикады драться. Элен крепко сжала листок, держа его как… как талисман. Один брат спасен — это чудесно, но второй? Что с ним будет? К горлу подступил комок при мысли, что Марсель дерется не на жизнь, а на смерть и его мертвое тело может валяться на баррикаде, как тела тех, кого она видела сегодня.

— Боже, прошу Тебя, — взмолилась девочка, — пусть он вернется домой невредимым! Пусть его не убьют!

А что случилось с Жанно, она понятия не имела. Он просто исчез. Может быть, тоже убит и она никогда об этом не узнает. Бедняга Жанно.

«Что ж, — подумала Элен, вздохнув, — Марсель велел найти Жоржа, так что пора идти».

Она тщательно загасила лампу и вышла на улицу. Солнце уже садилось, небо было окрашено в сочный красный цвет, который прорезали оранжевые и желтые полосы. Элен глаз не могла оторвать от такой красоты. Какой чудесный закат! Хотя бы его не может уничтожить война.

Добравшись до дома доктора Симона, она постучала в дверь и стала ждать. Ждала, как ей показалось, долго, потом услышала за дверью шаги. Хотела постучать еще раз, но женский голос спросил:

— Кто там?

Элен