Книга Аудиториум. Часть 2 - Алекс Хай

Вот и сейчас боль и невыраженное сострадание изливались из нее вместе со слезами. Малыш и Ирэн что-то говорили ей, пытались утешить и уговорить, но Анна продолжала плакать.

А затем она резко остановилась, вытерла мокрые щеки рукавом грязного кителя и с ненавистью взглянула в нашу с Афанасьевым сторону. Медленно поднялась, вырвалась из хватки Малыша и быстрым шагом зашагала к нам.

Я перегородил ей дорогу.

– Это я виноват. Бей меня.

– Прочь, – зло прошипела она, пытаясь меня обойти. – Прочь, Миша. С предателями переговоров вести нельзя.

– Оставь его, Ань.

– Я сказала прочь!!! – рявкнула она так, что аж остатки снега посыпались с веток, дернула мою руку и перехватила меч.

Я был слишком слаб, чтобы ей помешать. Байкерша оттолкнула меня, я зацепился ногой за корягу и повалился на землю. И увидел лишь то, как на фоне неба и черных силуэтов деревьев сверкнул тусклым серебром клинок.

Послышался неприятный чавкающий звук, Афанасьев захрипел, и Грасс вытащила из раны меч.

– Зачем? – только и спросил я, приподнявшись на локте. – Тебя же теперь посадят в карцер вместе со мной.

– Плевать, – бросив меч, тихо ответила Грасс и посмотрела на меня. – Какая уже теперь разница, а?

Я не нашел что ответить. Поднялся, отряхнул безвозвратно испорченный китель и взглянул на своих друзей.

Всего один вечер, а теперь нас осталось… Пятеро. Всего пятеро, не считая Ядвиги, добровольно согласившейся стереть воспоминания. В комнате на четверых станет две пустые кровати. А может и три…

Теперь вся эта затея с кражей Головы потеряла всякий смысл. Леньку следовало вернуть Аудиториуму как можно скорее. А потом…

– Пойду сдаваться, – сказал я, направившись к пню, на котором за нами молча наблюдал Ленька. – Кто-нибудь останьтесь здесь и вызовите Мустафина. Коля, если не сложно…

– Нет смысла, – Грасс привстала на цыпочки, вглядываясь в темноту парка. – Огни, видите? Кажется, охрана.

Я прищурился и смог различить бегающие лучи фонарей и даже лай собак. Нас искали. Наверняка все измерительные артефакты в Лабораториуме посходили с ума после импульса, который я выдал.

Сперанский, ни разу не прокомментировавший мой поступок, молча зажег огромный шар «Жар-птицы» и пустил его вверх, словно маячок. Вскоре фонари замелькали гораздо ближе – нас заметили и шли прямиком к поляне.

Я собрался с мыслями, снял с трупа Афанасьева перчатки, натянул их и обхватил банку с Головой.

– Хана тебе, истребитель князей, – кисло улыбнулся Пантелеев.

Глава 29

Я повернул банку так, чтобы увидеть лицо Леньки.

– А говорил, что в этой истории поставишь на меня.

Пантелеев невесело усмехнулся.

– У тебя в этой истории было больше шансов выжить. В этом-то я не ошибся. А вот как с тобой, соколик, поступят дальше, предугадать сложно.

– Что, не видишь будущего? Мне говорили, ты у нас едва ли не пророк…

– Я не предсказываю будущего, я анализирую ситуации, исходя из заложенных в меня алгоритмов, – проворчал Пантелеев. – И выдаю наиболее вероятный прогноз. Но вероятности не всегда сходятся согласно расчетам. Твоего Ронцова я так-то в боевики прочил. А он вот, мертвый лежит…

Отчего-то мне подумалось, что Ленька был ко мне расположен. По крайней мере, он говорил со мной и даже силился что-то растолковать. Хотя, быть может, он просто заскучал в хранилище Лабораториума.

– Тогда спрогнозируй, что меня ждет, – тихо попросил я.

Ленька булькнул раствором.

– Черт тебя знает, Соколов, – уныло протянул он. – Не знай я всей подоплеки, то сказал бы, что ждет тебя мучительная казнь за убийство сразу нескольких княжеских потомков. Да только есть два нюанса. Первый – ты защищался. Второй – ты слишком ценный для науки экземпляр, чтобы просто тебя убивать.

– Не уверен, что сейчас это меня выручит, – отозвался я.

– А ты не спеши с выводами, птенчик. Так что я бы сказал, что будет внутреннее расследование. И вряд ли громкое. А там… Тоже возможны варианты. Одно скажу тебе точно: даже если повезет выйти из этого переплета живым, все равно берегись. Стоит тебе выйти за пределы Аудиториума, как тут же нарвешься на разгневанных и одержимых жаждой мщения родственнички этих мертвецов.

Ленька был прав. Едва Меншиковы, Забелло, Гагарины и прочие прознают о том, что я укокошил их отпрысков, как на меня объявят охоту. И цена за мою голову будет немалой… Найдется много желающих сделать то, в чем лишь наполовину преуспели «Княжичи».

Я вздохну.

– Да, сперва надо дожить.

Ленька подмигнул мне красноватым глазом.

– Не вешай нос раньше срока, самородок. Если что ты и умеешь делать, Мишаня, так это наживать врагов. Однако и справляться с ними учишься потихоньку. И спасибо за прогулку. Давненько я не был свидетелем подобных разборок. Эх, аж молодостью повеяло…

Пантелеев принялся что-то бормотать о веселой юности и окончательно перешел на свою, одному ему понятную волну.

Фонари начали слепить нас, лай собак и короткие приказы разрывали уши. Я различил не меньше двух десятков силуэтов среди деревьев. Судя по одежде, внутренняя служба безопасности. По команде одного из них безопасники принялись окружать поляну.

Как назло снова повалил снег.

– Всем оставаться на местах! – громкий приказ едва перекрикнул лай овчарок. Кольцо окружения начало сжиматься, нас теснили друг к другу.

Грасс, снова подобравшая было меч, бросила его на землю и подняла руки, словно на нее было наставлено оружие.

– Мы свои! – зачем-то крикнул Сперанский. – У нас раненые!

Мохнатая собака подбежала ко мне, с интересом обнюхала ноги, но, увидев Голову, тут же залилась истошным лаем.

– Тихо, Вергилий! – один из охранников подбежал ко мне и, потрепав за ухом, взял овчарку на поводок. – Да, волшебный он, не кипятись ты так. Нашел, нашел Голову, молодец…

Ленька зашипел на животное, словно разъяренная кошка.

– Уйди! Прочь пошел, жопа шерстяная! Ненавижу!

Чего это он так на собак взбеленился? Но спрашивать времени не было. Нас окружали все стремительнее, и по лицам безопасников я понял, что ничего хорошего нас не ждало.

А еще я заметил, что на ошейнике пса красовался какой-то светящийся предмет, похожий на брелок. Только вот свечение было магическим – не обычная светодиодная лампочка, а какой-то артефакт.

Из окружения вышел тот самый мужчина, что отдавал приказы, и обратился к нам.

– Всем назваться, по одному. Имя, фамилия, курс.

Рядом со старшим безопасником возник мужчина в кителе нараспашку. Я узнал куратора курса Мустафина.

– Это мои, – сказал он и светанул фонариком по нашим лицам. – Да, все мои. Идиоты! Вы хоть понимаете, что вас по всему острову ищут?

А потом его фонарь скользнул на голую землю. Туда, где лежали тела.

– Это