Книга Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни - Анатолий Александрович Бахтиаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пьеса, избранная для представления, посылается предварительно в цензурный комитет на рассмотрение.
У каждого содержателя балаганов имеются балаганные писатели, на которых лежит обязанность писать по два произведения ежегодно. Любопытно знать, какими соображениями руководствуются балаганные литераторы при составлении пьесы для народного театра.
Вообще, стараются избегать пьес с монологами и длинными диалогами, предпочитают выводить на сцену массы народа, что сильнее действует на простого человека.
Производятся репетиции. Артисты только что собрались и ожидают хозяина. Плотники за сценой стучат топорами. Одна из актрис, с поизносившимся лицом, пальто в рукава, с муфтой, обращается к своей подруге:
– Велят свой костюм сделать!
– Да что он, с ума сошел, что ли?
– Радужную отвалил, да ему еще и свой костюм сшей! Нет, дудки!
– Не думает ли он, что к нему с большого богатства идут в кабалу-то!
– А знаете, Иванов-то умер!
– Что вы? Ведь он в прошлом году здесь на балаганах играл!
– От скоротечной чахотки.
– Да тут поневоле околеешь.
– Орешь, орешь и надорвешься!
Около балаганов остановились две наемные кареты, запряженные росинантами. Привезли хор цыган на репетицию. На сцену вышли смуглолицые, черноокие цыганки и уселись на доске, утвержденной на двух тумбах; впереди, с молодецкой осанкой, стоял бандурист, наигрывавший цыганские песни. Под аккомпанемент его игры хор пропел несколько номеров, сопровождая свое пение криками и взвизгиваниями. Поодаль, подбоченившись, стоял сам хозяин балагана: он заранее уже рассчитывал, какой эффект должны были произвести цыгане, тем более что ни в одном балагане их больше не будет, как только у него. Перспектива хорошего сбора вызывала благодушное настроение.
– Ну что, Иван Иванович? – обратился дирижер к хозяину.
– Ничего!
– Не беспокойтесь, не ударим лицом в грязь! Довольно или еще пропеть?
– Не надо!
Цыганки стали выходить из балагана, направляясь к карете. Некоторые из них курили папиросы, другие кокетливо улыбались. Почти у всех лица помяты от бессонных ночей.
– Откуда они?
– Из Новой Деревни.
– Номерные?
– Поют по приглашению…
В качестве актеров фигурируют на балаганах и дети, на долю которых выпадают роли амуров, гномов и т. п.
Во время репетиции сверху спустилась на сцену доска, висевшая на проволоках в горизонтальном положении. Целая дюжина амуров стали на доску, которая при помощи валика поднимается к самому потолку. Это все были девочки лет десяти.
– Смирно стойте, дети!
Дети стояли по трое в каждой группе; средние девочки, постарше, обхватили за талию стоявших по бокам своих подруг, а эти последние держались ручонками за проволоки. Медленно вертелся подъемный вал, и девочки поднимались выше и выше.
– Вниз не смотрите, а то голова закружится!
Дети стояли точно вкопанные.
– Картина будет великолепная! – воскликнул режиссер, обращаясь к хозяину балагана. – Амуры реют в облаках!
– А не лопнет проволока? Чтобы скандала не вышло! Не слетел бы кто-нибудь!
– Не слетят!
– Ведь на шаг от опасности!
– Ничего!
Опыт удался, и амуры мало-помалу спустились на сцену. Почувствовав себя на твердой почве, девочки принялись усовещевать свою подругу, зачем она трусит.
– Трусиха!
– Что такое у вас?
– Да вот она трусит!
Гулянье у Зимнего дворца
Катальные горки и гулянье на Адмиралтейской площади
– Девочка сконфузилась и заплакала.
– Ваша мамаша здесь?
– Нету, она занимается поденной работой и сегодня на стирке…
Карусели и качели – любимая забава для простого народа. Карусели приводятся в движение поденщиками, которые при помощи рычагов вертят шестерню. Лишь только начнут ставить карусели, мужики слоняются на Марсовом поле от одного хозяина к другому с предложением – не надо ли «повертеть»?
– Куда, земляк, идешь?
– Карусель Никифора ищу: три года у него вертел, придется еще повертеть.
– Много ли он платит?
– Семь гривен за день!
Несмотря на такую ничтожную плату, желающих вертеть находится, однако, с избытком, так что приходится многим отказывать. Чтобы привести в движение от 20 до 30 каруселей, имеющихся на Царицыном лугу, требуется до 200 вертельщиков. При каждой карусели имеется две смены вертельщиков: пока одна смена бегает по кругу, другая – отдыхает. С открытием гулянья, первый «поезд» на каруселях полагается даром. Шесть туров считаются за партию, за что взимается, смотря по месту, от 5 до 10 копеек.
– Наш хозяин на карусели денег не жалеет! К празднику коней велел красить, подновить!
– Где бывает больше публики?
– Понятно, у нас! Всякий норовит сесть на коня-то пофорсистей! Поглядите, ведь это что твой конек-горбунок!
– Только пар из ноздрей не валит!
Действительно, деревянные кони были окрашены в разные цвета, уши и ноздри отличались ярко-красной окраской.
Продажа верб у Гостиного двора
Продажа куличей перед Пасхой
Карусели с зыбками вертятся наподобие крыльев ветряных мельниц. В каждую зыбку помещается по два человека; за удовольствие взимается по 3–5 копеек с персоны. Чтобы во время качания кто-нибудь не вылетел из зыбки, дверцы ее запираются на задвижку.
Снеговые горы устраиваются одна против другой, так что, скатившись с одной горы, тотчас можно подняться на другую и начинать удовольствие снова. По обеим сторонам раската насажены елки. Масленица наступила, и балаганных дел мастера приготовились. Нигде в России не бывает такого шумного разгула, как на масленой неделе в Петербурге. Занятый тяжелой трудовою деятельностью, фабричный и мастеровой народ в своей повседневной жизни редко показывается на улицах столицы. Зато на масленой неделе, когда работы на фабриках и заводах приостанавливаются, рабочие на время свободны, – они слоняются по улицам и площадям, чтобы «разгуляться». Из окрестностей Петербурга приезжают десятки тысяч чухон: низкорослые выносливые лошаденки, запряженные в маленькие санки, то и дело шмыгают по улицам столицы, побрякивая бубенчиками и колокольчиками; впереди саней сидит чухонец, в полушубке, с трубкой во рту и с хлыстом в руке. На сиденье саней накинут коврик, сшитый из разноцветных лоскутьев руками трудолюбивой чухонки.
Петрушка-зазывала
Принаряженные и приглаженные, по тротуарам двигаются сплошные массы серого люда, направляющегося на Марсово поле.
– Вейка, на горы!
– Ридцать копеек!
– Вейка, на балаганы!
– Ридцать копеек!
Горячий сбитень на праздниках
На площади пестреет тысячеголовая толпа. Десятки медных труб и турецких барабанов фальшиво наигрывают общеизвестные русские песни. Там и сям заливаются шарманщики, раздаются деревенские песни. Сплошными рядами раскинуты холщовые шатры, где разносчики бойко торгуют вяземскими пряниками и кедровыми орехами. На столах стоят феноменальные самовары, вызывающие удивление прохожих: это – сбитенщики с горячим сбитнем.
– Сбитень горячий!
