Книга Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов

промелькнул парус, она вздрогнула и попыталась угадать, что это за корабль. На какую-то минуту ей вдруг очень захотелось, чтобы это был корабль северян.

Зачем ей это нужно, она и сама не знала. Знала только, что её судьба как-то связана с этим кораблём и тем странным северянином, явившимся из другого времени. Кем и как эта связь придумана, она не знала, да в общем-то и не стремилась узнать. Главное – она знала, что такая связь есть, и теперь ей оставалось только ждать.

* * *

У пристани Новгорода Ширваз честно расплатился с северянами, прибавив к оговоренной сумме ещё две сотни золотых. Отдав ему метатель и три десятка горшков с греческим огнём, северяне отправились закупать пушнину и кожи. Дело шло к осени, и по ночам уже заметно холодало. Пора было одеть девушек в подходящую погоде одежду.

К удивлению воинов, чернокожие девчонки смотрелись в лисах и соболях очень даже хорошо, вызывая к себе неподдельный интерес. Прибавив к мехам мёд, пеньку и воск, северяне снова отправились в дорогу. Вадим был не прочь как следует осмотреть это древнее поселение, но время работало против них.

Им ещё предстояло найти подходящее место для зимовки и приготовить к ней корабль. На очередном совете было решено отправиться на остров кельтов. Услышав это решение, Вадим усмехнулся и, вздохнув, тихо прошептал:

– Erin go bragh[10].

Он и сам не помнил, где подцепил эту фразу, но сейчас она казалась ему очень к месту. Понимая, что спорить в данной ситуации просто глупо, а пытаться оставаться в Новгороде опасно, он промолчал, принимая решение совета как очередное испытание.

…К его удивлению, проходя мимо родных берегов, северяне вдруг как-то притихли, то и дело бросая быстрые взгляды в сторону темнеющих вдали скал. Сообразив, что именно они чувствуют, Вадим медленно прошёлся вдоль ряда банок и, присев рядом с кормчим, тихо спросил:

– Мечтаете вернуться обратно?

– Там наша родина, брат, – вздохнул в ответ кормчий. – Откровенно говоря, я думал, ты останешься в Новгороде. Ведь это твоя земля. Земля россов.

– Не совсем, – с грустной улыбкой покачал головой Вадим. – Всё дело в том, что моего родного города ещё не существует. Его построят на много позже. Мы проплывали мимо тех мест, когда заходили к чухонцам за мехами.

– Но ведь ты не чухонец, – не понял Юрген.

– Да, я росс. Но там, в моём времени, эти места отойдут моему государству, и построят город, в котором на свет появлюсь и я сам. Знаешь, странно говорить о самом себе в будущем времени. Кажется, что рассказываешь странную сказку, в которой вдруг оказался.

– Тяжело тебе, брат? – с грустной улыбкой спросил кормчий.

– Тяжело, – честно признался Вадим, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Тогда ты поймёшь нас, – задумчиво кивнул Юрген.

– Вся беда в том, что у вас есть надежда однажды вернуться. А у меня даже надежды такой нет, – вздохнул Вадим и до хруста сжал зубы, чтобы не закричать от боли.

Словно угадав его состояние, Юрген хлопнул парня по колену и, сжав пальцы, твёрдо ответил:

– Я знаю, что это не твоё время и тебе очень плохо. Но ты не один, брат. Что бы ни случилось, просто помни – здесь ты не один.

– Что вам до меня? – тихо спросил Вадим. – У вас и так хватает проблем, чтобы ещё со мной возиться.

– Ну это ещё как посмотреть, кто с кем возится. За те полгода, что находишься на «Акуле», ты успел спасти четверть этих головорезов. И от смерти, и от более страшной участи – стать калеками. Почти все они носят на себе шрамы от ран, заштопанных твоей иглой. Про твои придумки я уже и не говорю. Так что ты и вправду стал для всех нас чем-то вроде живого талисмана, – усмехнулся Юрген.

– Живой талисман, – задумчиво вздохнул Вадим, вспомнив один эпизод из своего времени, связанный с этим словом.

Во время войны в Корее американские пехотинцы придумали себе живой талисман. Они подбирали корейского ребёнка, ставшего сиротой, и делали его слугой за всё. Бывали случаи, когда очередное только что прибывшее в Корею подразделение, не найдя сироту, запросто выходило из положения. Солдаты просто убивали родителей, забирая у них ребёнка.

Несмотря на все утверждения Пентагона о том, что это выдумки, вышло всё по поговорке, шила в мешке не утаишь. О том, что это правда, стало известно широкой общественности после того, как в одном из альбомов известного в семидесятые годы датского карикатуриста Херлуфа Бидструпа был опубликован шарж на одного из таких бойцов. Исходя из подобных аналогий, сам Вадим предпочёл бы более подходящее слово из английского языка.

Wampum[11]. То, что английские моряки перевели для себя как палочка-выручалочка. Улыбнувшись собственным мыслям, Вадим повернулся к Юргену и задумчиво спросил:

– Вы хоть знаете, где собираетесь проводить зиму?

– А сам-то как думаешь? – неожиданно прищурился кормчий.

– Ну, судя по всему, у тебя или у старого лиса где-то есть подходящий сарайчик, в который можно поселить такую кучу народу, – подумав, ответил Вадим.

– Почти угадал, – усмехнулся кормчий. – Есть одно местечко, куда мы регулярно заходили, чтобы починить корабль и просто передохнуть после шторма. В тех местах есть три очень красивых озера, в которых полно рыбы. Там можно рыбачить даже зимой.

– Погоди, это место случайно называется не Килларни? – удивлённо спросил Вадим, быстро припоминая географию острова.

– Ты знаешь о нём? – удивился Юрген.

– Оно просуществует до наших времён, – грустно улыбнулся Вадим, восстанавливая в памяти рассказы инструкторов.

Килларни – город и группа из трёх озёр на юго-западе Ирландии – действительно просуществовали до двадцатого века. Только теперь Вадим вдруг понял, какая древняя это земля. Куда ни кинь, везде на ткнёшься на что-то, что дожило до его времён. А самое смешное, что многое из уже ему известного ещё даже не построили. Неожиданно кормчий, понизив голос почти до шёпота, сказал:

– Знаешь, все парни оценили то, что ты остался с нами. Скажу тебе честно, многие думали, что ты останешься в Новгороде. Даже Свейн.

– Он до сих пор не доверяет мне? – удивился Вадим.

– Доверие – это одно, а родные места – это другое. Ведь если разобраться, что тебе до северных варваров, ставших изгоями?

– Хотя бы то, что они спасли меня от смерти, подобрав на пустом берегу.

– И что? Мы спасли тебя, и ты честно отплатил нам, помогая в торговле и боях. Даже помог вернуть нам «Акулу». А зов родных мест бывает сильнее объятий любимой женщины, – философски заметил Юрген.

– Я уже