Книга Санкт-Петроград - Евгения Духовникова

чутью и опыту!

— Мы не знали, что Чаша — подделка! — воскликнула Рита, возмущённая несправедливостью обвинений.

— Вот именно! — поддержал её Максимилиан, и Рита невольно восхитилась его храбростью — у неё самой вряд ли хватило бы духу выступить в подобной ситуации против фортучента. — Откуда девчонке из верхнего мира знать, как должен выглядеть подлинник?!

— Проклятье... Я идиот! — с отвращением пробормотал Тео. — Придурок, бабуин безмозглый! Какой ловкий трюк... Как я сразу не понял, что этим всё кончится!..

Станис подошел ближе и склонился над Чашей, с искренним любопытством разглядывая покрытую узорами поверхность.

— Невероятное сходство... — пробормотал он себе под нос. — Даже самый искусный мастер не сработал бы лучше.

Рита не выдержала.

— Ваша Светлость, Станис — предатель! — отбросив экивоки, провозгласила она. — Ваш ближайший соратник, ваша правая рука! Это он организовал похищение Чаши, и подделку нам подсунул наверняка тоже он! Не верите? Попробуйте его допросить! Наверняка у вас есть средства, не оставляющие возможность солгать. Сыворотка правды там какая-нибудь, или детектор лжи!

Она не думала о возможных последствиях, она забыла об осторожности, она желала только одного: высказать вслух всё, что бередило доселе её мысли, отравляя разум и лишая покоя.

Премьер-советник выпрямился во весь рост, потрясённо хватая ртом воздух. Похоже, он никак не ожидал такой агрессивной атаки. На Риту он смотрел так, будто на его глазах она обросла шерстью и обратилась в клыкастого зверя.

— Вы осмелились обвинить в вероломстве меня? — уточнил он. — Вы понимаете, что говорите?

Фортучент от всего услышанного, казалось, потерял дар речи. Максимилиан — тоже, но наследник, в отличие от своего венценосного отца, похоже, в самом деле верил в правдивость её слов.

— Рита, зря, — с досадой шепнул Тео. — Это всё усложняет на порядок.

— Ваша Светлость, я требую доказательств — или сатисфакции! — оскорблённо вопил Станис, яростно поправляя галстук. Со стороны это выглядело так, будто он вознамерился удавиться с горя.

Фортучент скользнул по ней обжигающим взглядом, шагнул к Тео, грубо отшвырнув с дороги поддельную Чашу. Глаза его метали молнии — и это была отнюдь не фигура речи. Рита попятилась, с ужасом представляя, что сейчас случится, но внезапно на комнату обрушилась ватная тишина, а время замедлилось, став липким и вязким, как овсяный кисель. Сквозь этот кисель Тео с трудом смог дотянуться до неё, чтобы ухватить за запястье, — и в этот момент тишина разбилась, разлетелась тысячей осколков и с жалобным звоном обрушилась вниз.

Темнота. Не чёрный струящийся шелк знойной летней ночи, и не расшитый звёздами бархат морозного зимнего вечера — это была холодная и злая темнота рукотворной глубины, тьма, напоённая вечно голодной сыростью подземелья, никогда не видевшего солнца и настолько глубокого, что спуск сюда по лестнице занял бы много-много томительно долгих часов.

Когда Рите удалось худо-бедно восстановить дыхание, она обнаружила, что у этой тьмы по крайней мере есть дно — или основание. Во всяком случае, то, на чём можно сидеть — и, как выяснилось вскоре, даже стоять.

Сверкнула искра, и в двух шагах от неё зажегся свет — крохотный язычок огня, трепетавший над фитилём свечи испуганным мотыльком. Он не в силах был победить тьму, но Рита хотя бы смогла разглядеть свои руки — и лицо Тео, бледное и напряжённое.

— Извини, — пробурчал он, пряча свечу в стеклянный корпус-фонарик. — Не следовало этого делать, конечно. Но другого выхода просто не было. Если бы мы позволили себя арестовать, нам бы не удалось ни вернуть Чашу, ни изобличить этого мерзавца Станиса.

— Где мы? — осторожно спросила Рита, в глубине души понимая, что знает ответ.

— Под городом.

— В метро? — она оглядела царящую вокруг ночь. Ни стен, ни потолка: лишь мрак. И ни единого источника света, кроме тщедушного лоскутка пламени под стеклянным колпаком.

— Не забывай, что это не отражение реального метро, а отражение того, каким его видят люди. Своего рода собирательный образ. — Тео с опаской огляделся. — А ещё здесь нашли свое воплощение отголоски ваших легенд и мифов. Потому-то сюда и не стоило соваться.

Рита заметила, что он всё время поворачивается, будто бы опасаясь нападения сзади.

— Как мы здесь оказались? — она поёжилась. — Это фортучент зашвырнул нас сюда?

— Нет. Это я, — признался Тео неохотно. — Пойми, это был единственный шанс ускользнуть, не повесив на себя "хвост". Никто не сунется сюда по доброй воле. Нужно быть совершенно безрассудным, чтобы отправиться в такую прогулку... — он поймал выразительный взгляд Риты и неловко замолчал.

Чем дольше они здесь находились, тем больше менялась темнота: оживала, обрастала деталями, запахами, звуками. Где-то далеко пропел гудок, а следом раздался звук состава, несущегося по тоннелю. Вздрогнув, Рита отпрянула в сторону, но фантомный поезд пронёсся мимо — лишь порыв ветра ударил в лицо, взъерошив и без того спутанные волосы.

— Честно говоря, я не думал, что у меня получится, — вновь заговорил Тео. — Но там, в Зимнем я вдруг почувствовал необычайный прилив сил. Будто... колодец, в котором обычно вода еле покрывает дно, вдруг переполняется и выплёскивается через край. Может, это из-за фортучента. В порыве гнева он не контролировал себя, энергия фонтанировала во все стороны, и я умудрился запитаться от этого источника.

— Чудно, — оборвала его Рита. — Как мы здесь оказались, мне ясно. Теперь хотелось бы понять, как нам отсюда выбраться.

Тео хотел ответить, как вдруг совсем рядом послышалась какая-то возня. Рита охнула и попятилась назад, Тео, напротив, шагнул вперёд, к источнику звука, подняв фонарик повыше.

В трепещущем свете фонарика Рита смогла разглядеть его Светлость Максимилиана. Наследник со стоном разлепил глаза и неуклюже сел, моргая и щурясь.

— Макс?! — изумился Тео. — Ты-то здесь какими судьбами?

— Похоже, твоими стараниями, — буркнул наследник, шаря руками по полу. Вскоре он нашёл что искал: каплевидный кулон, напоминающий лунный камень. От прикосновения кулон ярко вспыхнул — куда ярче, чем свеча.

— Ты раньше бывал здесь? — поинтересовался Тео.

Максимилиан отрицательно мотнул головой.

— Никогда. А ты?

— Бывал. Трижды. И от всей души надеялся, что мне не доведётся побывать здесь вновь... — Тео повернулся к Рите, знаком велел ей подойти ближе. — Слушайте внимательно. Подземка не терпит малодушия и лицемерия. Здесь, как в открытой ране, обнажаются все ваши явные и неявные